Глава 1

Поджав колени к груди, Вера сидела на подоконнике и смотрела на улицу, где пышной зеленью бушевала весна. Даже не заметила, как деревья обросли листьями, а воздух прогрелся до комфортной температуры. Изменения природы словно прошли мимо нее. Да и когда ей было замечать? В больнице дни тянулись мучительно медленно и ничем не отличались друг от друга.

Прошел почти месяц добровольного заключения. Временами Вере хотелось послать все ко всем чертям, выйти на улицу и вдохнуть полной грудью свежий, пропитанный солнцем воздух. Подставить лицо теплым лучам и улыбнуться. Но она не могла, точнее, осознавала, что заставить себя вернуться будет гораздо сложнее. Поэтому весна проходила мимо, как, в общем-то, и жизнь.

Вера не строила иллюзий относительно своего положения. Совесть и чувство вины давили многотонной плитой. Прекрасно понимала, что ее ждет настоящая каторга, но могла ли поступить иначе? Был ли у нее шанс разыграть эту партию по-другому? Безусловно. Костю можно было оставить на попечение сиделки и жить в свое удовольствие. Только как смотреть дочери в глаза? Как наслаждаться жизнью, зная, что человек, который из-за нее пострадал, обречен влачить жалкое существование?

Она лишь покачала головой, отгоняя упаднические мысли. Не могла так поступить. То ли воспитание не позволяло, то ли человеческие качества, а может, обыкновенная трусость. Разницы уже не было, как и душевных сил. В какой-то момент Вере стало все равно, а руки опустились. Внутри все застыло, она будто впала в анабиоз. Больше ничего не чувствовала, лишь на автомате существовала и выполняла возложенные функции.

Только мысли о Яне не давали сойти с ума. Точнее, воспоминания. Прикрыв глаза, она восстанавливала в сознании каждую минуту, проведенную с ним, и проживала ее заново. Ничего не прошло и не забылось. Руки так и тянулись к телефону, чтобы позвонить и хотя бы услышать голос. Она тосковала по нему, но не разрешала себе поддаваться слабости. Это путь в никуда.

В последний раз они виделись три недели назад, когда Вера заезжала на базу, чтобы подписать бумаги на отпуск. Ян пытался поговорить, а она малодушно попросила его оставить ее в покое. Он подчинился и исчез с горизонта. Совсем. А она так и не разобралась, рада этому или нет. Головой понимала, что так всем лучше, но где-то в сердце острой занозой засела обида, что Ян так быстро от нее отказался. Что такое месяц для любви? Большой ли это срок? Для их любви оказался непомерным. Значит, она поступила правильно.

Вера смотрела на Костю и не представляла, как жить с ним дальше. Скоро его выпишут, она привезет его домой. А дальше? Пустота. Одно дело – эмоциональный порыв, а дальше как? Вопросов было гораздо больше, чем ответов. Вера смирилась, что Косте придется помогать в первое время освоиться, но о воссоединении семьи не могло быть и речи. После Яна это было категорически невозможно. И дело не столько в измене, сколько в ощущениях. Она до сих пор принадлежала ему и только ему одному.

– Вер, ты здесь? – Хрипловатый голос Константина ворвался в ее мысли.

– Здесь, – вздохнула она и покачала головой, отгоняя навязчивые видения. Надо забыть уже все и научиться жить дальше.

– Злишься на меня?

– Нет…

И голос даже не дрогнул. Звучал ровно и отстраненно.

– Прости, я не мог поступить иначе. – Костя опять завел старую пластинку, которая четко попадала по больной мозоли.

Вера зажмурилась и закрыла уши руками, чтобы не слышать этого всего, но не помогало.

– Я испугался, что потеряю тебя, – в очередной раз давил он на чувство вины. – Ведь кроме вас с Софьей у меня никого нет…

– Ты нарушил технику безопасности! – не выдержала она и повысила голос.

– Теперь не будет компенсации? – обреченно спросил Костя, играя роль жертвы до конца.

– Не будет, – сухо подтвердила Вера. Как раз недавно узнавала. Записи с места происшествия изъяли, и теперь будут разбираться наверху. Но шансов что-то получить нет. Потому что Костя действовал не по инструкции. Хотелось верить, что они все выяснят и передумают, но надеяться не приходилось.

– Вот такая у нас блядская структура, – хмыкнул Костя.

Вера отвернулась к окну и зажала рот ладонью, чтобы не высказать все, что накопилось по этому поводу. Это не структура была блядской, а сотрудник идиот. Вера в очередной раз смолчала. Просто не хотелось ругаться. Но столько всего накопилось. Негатив множился, а терпение растягивалось, как пузырь из жвачки. Еще чуть-чуть – и лопнет. Даже понимание, что Костя переживает из-за своего состояния, не смягчало напряжение. Никакое сострадание и чувство вины не способно было разрушить стену отчуждения между ними.

***

Утренний обход не заставил себя ждать. Попов Петр Борисович – лечащий врач Константина – вошел в палату в сопровождении двух интернов. Коротко рассказал им анамнез пациентов и остановился около Кости. Позволил произвести рутинный осмотр и в очередной раз убедился, что чувствительности в нижних конечностях нет. Нахмурившись, объяснил, какие процедуры проводились, для чего они и какой эффект должен был проявиться. Но пока не проявился. Прогнозы и шансы тоже озвучил. Пятьдесят на пятьдесят. Либо чувствительность вернется, либо нет. Одно из двух.

Вера слушала вполуха и почти не участвовала в беседе. Знала все это наизусть, а нового ничего не появлялось.

– Ну что? Будем готовиться к выписке? – Услышав слова врача, она резко обернулась.

– К выписке? – воскликнула удивленно. – Не рановато?

Головой понимала, что месяц в больнице – большой срок, но так хотелось отсрочить неминуемое.

– Я уже готов, – хмыкнул Константин, смерив ее хмурым взглядом.

Вера прекрасно знала, что он устал от палаты на четверых и от больницы в целом. Но просто не готова была оставаться наедине. Одно дело – ухаживать за Костей в палате, выполняя роль сиделки и медсестры, и совсем другое – вернуться домой. В реальную жизнь, где они постоянно будут наедине. В одном замкнутом пространстве. Его запах, вещи будут повсеместно. Это принять было тяжело. Хоть квартира и была готова для появления в ней колясочника, Вера все же до последнего надеялась, что ей это не пригодится.

– Дальше держать здесь Константина не имеет никакого смысла, – пожал плечами Петр Борисович, убивая последнюю надежду. – Мы сделали все, что было в наших силах. Дальше только его упорство в упражнениях, массаж и реабилитация.

Он направился к выходу, а Вера рванула за ним. Такой расклад ее совершенно не устраивал. Она не собиралась мириться с тем фактом, что Костя никогда не сможет ходить. Боялась даже думать об этом. Просто необходимо было поставить его на ноги. Вера дала себе зарок, что, как только он встанет, ее долг будет выплачен. Справедливо и честно.

– Петр Борисович, постойте, – окликнула она его.

– Что еще? – нахмурился он и остановился.

– Неужели больше ничего нельзя сделать? – Вера умоляюще посмотрела на врача, словно он мог сотворить чудо. – Вы же говорили про повторную операцию?

– Говорил и не отказываюсь от своих слов. Но не сейчас, – покачал отрицательно головой. – Сначала нужно подождать, чтобы сошел отек, а там уже делать какие-либо прогнозы. Вер, ну вы же врач…

Но сейчас врачом она себя чувствовала меньше всего. Он из нее буквально выветрился, осталась лишь беспомощная женщина, находящаяся на грани отчаяния.

– А если все-таки операция? – не унималась Вера. Нужно было прояснить все и понять, к чему готовиться в реальном времени и в дальнейшей перспективе.

– Бесплатно такие не делают. Опять же риски очень велики, а гарантию никто не даст.

– А о какой сумме речь?

Попов закатил глаза к потолку, словно подсчитывал возможные расходы.

– Ну миллионов десять, если повезет. – От этой суммы волосы на ее затылке зашевелились. – Плюс перелет в Германию и восстановление после.

– Это же колоссальная сумма. – Она нервно сглотнула, даже не представляя, сколько это деньжищ. – Мне столько и за всю жизнь не собрать, ипотека еще…

Ипотека, кредит на ремонт и текущие расходы, и все это на ее не резиновую зарплату спасателя. Пенсию Косте можно будет оформить, но вряд ли это как-то сильно улучшит их материальное положение. Все накопления ушли на то, чтобы купить все необходимое для Константина и достать лекарства. А теперь нужно было что-то решать.

– Занимайтесь пока реабилитацией, потом видно будет. – Врач понимающе сжал ее плечо в знак поддержки. – Может, и обойдется без операции. Шансы есть и неплохие.

– Спасибо вам, – убито пробормотала Вера и направилась обратно в палату.

– В понедельник будут готовы все бумаги. Вас есть кому забрать?

– Да, я найду, – кивнула она, не оборачиваясь.

– Ну и хорошо. Тогда увидимся.

– До свидания.

Вера вошла в палату и поймала на себе напряженный взгляд бывшего мужа. Но порадовать его не получится. Сумма выздоровления была непомерной. Продать им было нечего. Если только машину Кости, но это капля в море.

– Я не знаю, что делать, – честно призналась она.

Присев рядом с его кроватью, покаянно положила голову на постель и прикрыла глаза. Устала неимоверно. Не столько физически, сколько морально. Выдохлась, а черпать энергию было неоткуда. Все давило на нее, и белой полосы пока не ожидалось.

Константин едва заметно усмехнулся и зарылся пальцами в волосы Веры. Вот она, рядом. Никуда не делась и не бросила его. Такая предсказуемая, верная, справедливая.

Он был даже рад, что все так вышло, и не чувствовал за собой вины, ведь действовал в интересах семьи. Сейчас Вера перебесится, успокоится и смирится. Все станет как раньше. Она вернется к нему, и все у них наладится.

Константину не терпелось вернуться домой, выбраться, наконец, из заточения и получить свободу передвижений. Он был уверен, что Вера порвала все отношения с Яном, хоть и не знал этого наверняка. А это значило лишь одно – она-таки выбрала его. Значит, сделал все правильно. В любви и на войне все средства хороши. Да и победителей не судят.

Его ухмылка стала шире и довольнее. Для всех Костя – герой, спасший жену. А правду никто и никогда не узнает. Да и не нужна она никому. Он не боялся, что не сможет встать на ноги. Чувствовал в себе силу и был уверен, что обязательно пойдет. Только тогда, когда сам того захочет.