Всегда она морщилась, слыша рассуждения о смысле жизни, всегда считала, что разговоры эти ведутся от праздности, от никчемности, и вдруг оказалось, что жизнь без смысла гораздо хуже и праздности, и никчемности, вместе взятых. А самое ужасное, что наполнить ее смыслом, как бочку водой, невозможно, он либо есть, либо нет, и причина его наличия или отсутствия непонятна.