Часть 1

Глава 1

Вера достала ключ, и с первой же попытки попала в замочную скважину. Она удовлетворенно улыбнулась, и провернула ключ ровно два раза. Дверь, даже не скрипнув, отворилась, и девушка с достоинством пронесла себя по узкому коридорчику прямо в кухоньку.

Поставила тяжелую сумку на табуретку, и достала оттуда бутылочку коллекционного шампанского «Вдова Клико». Не чинясь, одним движением открыла страшно удивленную бутылку (а не всякий мужик мог таковую с налету открыть) и налила в специально приготовленный еще с раннего утра бокал.

Подняла глаза, посмотрела в зеркало, которое специально тут повесила, чтоб кухонька больше казалась, и чокнулась со своим отражением. Отражение ответило тонким звенящим звуком, и Вера ему отсалютовала.

Вера Петровна Конных происходила из рода зажиточных купцов, которых в годину раскулачивания раскулачили по полной, частью сослав в недра далекой Сибири, где оная часть пропала с концами. Однако под корень вывести род новой власти не удалось.

То ли прадеды молились, то ли местный комиссар дал маху, но род не прервался, а очень даже процветать стал.

Со временем, конечно. По крайней мере, к её бабушке Варваре из самого Петербурга приезжали за племенными жеребятами.

Уж больно хороши были, породы русская верховая караковой масти.

Этакие бело-коричневые красавцы.

Матушка как-то говаривала, что и род спасся благодаря им.

Точнее, благодаря жеребчику Пончо, которого пришлось дать в дар тому комиссару.

На орловщине жили все деды, прадеды.

Вера вздохнула.

Вот права была тётка Катя, соседка. Деньги к деньгам, здоровье к здоровью, внешность… внешность к внешности.

Ну что внешность?

Уродилась Вера в батюшку, рост гренадерский, бедра – всем бедрам бедра, руки могучие как кувалды, и ноги… Длинные, стройные, но вот мускулистые, да. Никакой тебе субтильности.

Батюшка был человек мирный, сложения хоть и гренадерского, но с лицом и душою херувима небесного.

Всё-то матушке прощал.

Верховодила матушка в дому и в конюшнях. Хотя что с тех конюшен осталось, крохи. А после того, как ушла матушка, пережив батюшку вот ровно на полгода, так и вовсе дело зачахло.

Вера вздохнула, вытерла покрасневшие глаза.

Тридцать восемь ей, а все одна и одна. Нет, мужики у ней бывали, как без того…

Вот только ненадолго, эх, ненадолго.

Вера уже год как тосковала без надёжного мужского плеча, без крепкого тела, без бритвы в ванной.

Ей хотелось любви, тепла, заботы.

Да вот пугливые пошли мужики, побаивались такой роскошной женщины. Нежной души, ну вот прям как у батюшки, никак не могли разглядеть.

А Вера была и правда красавица. Глаза карие в пол лица, волос волнистый, пшеничного тона, и коса толстая через плечо. Кожа нежная да бархатистая.

– Правда, – Вера вздохнула – кожа веснушчатая. И голос у меня зычный, командный, вот напасть, – и Вера опять вздохнула.

Она вспомнила своих экс – женихов, и тоска сжала её сердце.

Вера глянула на круглые часы с веселеньким циферблатом, в Праге купленные. Уже десять.

Пора в кровать, вставать-то в шесть.

Вера Петровна работала зам главного бухгалтера в одном ООО, куда попала случайно. У неё оказался математический талант, в дядю-счетовода.

Того на войну не взяли из-за этого таланта.

Кредит с дебитом девушка сводила легко и с удовольствием, да и в разного рода запутанных ситуациях что с налогами, что с филиалами была великая дока.

Девушка отправилась в душ, налила в ладонь любимый гель с запахом лесных ягод, взбила в густую, ароматную пену, и, легко касаясь ладонями тела, одела его невесомой разноцветной шубкой.

Повертелась под упругими струями, гладящими и массирующими кожу.

– И никакого мужика не надо с таким навороченный душем!

Обманывала себя Вера, ох, обманывала, и сама это знала. Тело просило, даже требовало мужской ласки, так, что внизу живота скрутилось и сжималось.

Вера со злости включила холодную воду, и с воплем выскочила из ванной.

– Вот дура ты, Вера! – ругала она себя. Подавай ей мужика, будто работы мало!

Но телу с его гормонами и загадочной женской душе было наплевать на работу.

Оно жаждало.

И не спалось, ох, не спалось Вере. Вертелась с боку на бок, зевота раздирала рот, а сон не шёл.

На часах уже три.

Вера скинула одеяло, повернулась ещё пару раз боку на бок, и наконец заснула, да так, что не сразу поняла, откуда трезвон.

Подняла голову. Нет, не приснилось.

Звонили в дверь.

Глянула на часы: на часах уже восемь!!

Вера скинула ноги на пол, и, как была в пижамных шортиках до середины бедра и маечке на кружевные бретельках, выскочила в коридор. Не подумав, рывком распахнула входную дверь.

Парень в форменной куртке курьера с надписью «СКС» отшатнулся и покраснел как маков цвет.

И было от чего. Не всякий устоит, увидев русскую валькирию в этаком неглиже.

Грудь четвёртого размера свободно вздымалась под тонкой тканью чёрной маечки, а правая рука размером с голову новорождённого, придерживала дверь.

Коса до пояса расплелась, а стройные, длинные, но несколько мускулистые ноги бессознательно приняли устойчивую защитную позицию.

– Ойй…– Эээ. – Доброе утро! – промямлил раскрасневшийся парень, старательно отворачивая голову от Вериных прелестей. Однако голова отворачиваться не хотела, и глаза несчастного то и дело залипали на выдающихся достоинствах девушки.

– Вам пакет, распишитесь вот тут, – и он сунул ей в руку ручку, уже неприкрыто глазея на щедрую Верину красоту.

Вера ойкнула, и, пытаясь прикрыть грудь одной рукой, что ей в конце концов удалось, учитывая размеры той руки, быстро расписалась в получении.

Пакет был размером с коробку из-под обуви, невесомый, завернутый в фирменную упаковку, и заинтриговал Веру до сердцебиения.

Она, все ещё позевывая и тряся головой от неожиданного пробуждения, понесла его в кухню и положила на табуретку.

Тут её как током дернуло.

– Восемь! Я опоздала, блиин.

Она засуетилась, побежала ставить турку на огонь.

– Да черт с ним, выпью растворимый, – в сердцах сказала Вера, и потянула руку за банкой колумбийского (подарок сотрудников) – и тут плюхнулась на стул.

– Балда! У меня же отгул за полугодовой отчёт.

Фуу… – девушка облегченно выдохнула и у нее отлегло от сердца. Не любила Вера опаздывать, такая уж была, с повышенным чувством ответственности уродилась.

– Тогда турку, и нормальный сварю, благо вон зерна еще есть.

Но тут её взгляд опять упал на коробку.

Сердце вдруг снова забилось как ненормальное. Еще бы!

Что там? От кого?

Вера никогда не получала ничего и не от кого, с тех пор, как матушка умерла, и не осталось родной души на всем белом свете.

Вера посмотрела обратный адрес – Орёл, улица Лесная, д. 12. Князева А. И.

Никакой Князевой она не знала, и не слышала о таковой никогда.

Орёл – да. Родина матушки, там и конюшни были, там она и с батюшкой познакомилась, там Вера и родилась.

Она задумчиво смотрела на коробку, и не спешила открывать.

Наконец, набравшись смелости, Вера аккуратно обрезала скотч, открыла крышку, и увидела маленький мешочек темно-зелёного цвета из непонятного материала. Мягкий на ощупь, похожий на бархат, но более тонкой текстуры, он чуть шуршал под руками.

Мешочек был завязан простой бечевой, и кончик её торчал, будто так просил – «Дерни за меня!».

Вера так и сделала. Она нетерпеливо потянула за бечевку, и та мгновенно развязалась, оставив мешочек лежать на столе. В мешочке что-то лежало, причем это «что-то» было небольшим, компактным и весьма плотным. Так что Верина рука туда никак не смогла пролезть. Ну, вы помните, что размер той ладошки был гренадерский. Девушка, подумав с минуту, решила перейти к диванчику, над которым тихонько мешочек и потрясла.

С большим нежеланием и с определенным трудом на диванчик выпала коробочка. Маленькая, покрытая чёрной эмалью с изображением уздечки.

Вера попыталась её открыть, да не тут-то было.

Казалось, коробочка сделана из цельного куска дерева. Почти невесомая, но это дерево, наверняка. Вера почему-то была в этом совершенно уверена. Однако, как она не искала, а не могла найти защёлки. Непонятно было, как ее и открыть…

– Хитрая вещица. Хитро сделано. И похоже, старинная, – нахмурилась Вера.

Девушка вертела ее и так, и эдак, и наконец оставила в покое, занявшись домашними делами. Стирки накопилось порядочно, даром, что жила Вера одна.

– С такой работой совсем в грязи зарастешь! – думала девушка,, усерднейшим образом занимаяась чисткой да уборкой. Запустила стиралку, пошла давать бой пыли, которая упорно не сдавалась, и держалась до последнего.

Однако от напора серьезно настроенной Веры ее ничто не спасло.

Как Вера не углублялась в хозяйство, решив и ванну вычистить до блеска, и задать генеральную уборку коридорчику, а тайна коробочки преследовала её весь день. Взгляд то и дело обращался к загадочной лакированной поверхности.

Наконец девушка удовлетворенно оглядела результат своих трудов и плюхнулась на диванчик.

Тут ее взор опять упал на коробочку, которая красовалась на столе, сверкая лакированными боками, когда ее обнимал редкий в это время года – ноябрь, брр, друзья, – солнечный луч.

Наконец, не выдержав, она потянулась к объекту своего глубочайшего интереса, взяла в руку нежданный подарок, и крепко сжала коробочку в кулаке.

А кулаки, вы помните, у Веры были пудовые.

Раздался звук, похожий на выстрел.

Вот как раз такой, когда вы подбрасываете ветки в костер, а какая-нибудь сырая да непокорная никак не дается огню, и ну стрелять угольками.

Вера в испуге разжала ладонь, и увидела, что коробочка распалась на две части, и в центре одной из них, в углублении, покрытом мягчайшим бархатом, красуется перстень с чёрным, прозрачным камнем.

Её рука помимо воли потянулась к перстню, но Вера попридержала коней.

Вдохнула – выдохнула, и только потом осторожно взяв перстень, решила рискнуть.

Взяла его, повертела в руках, и как-то вот сразу взяла и надела на средний палец правой руки.

Глава 2

Почему именно на этот палец, вот спроси кто ее, Вера бы и не ответила. Она просто чувствовала, что так и нужно. Так будет правильно. И перстень сел как влитой, пришёлся по размеру.

У девушка появилось странное чувство узнавания…

Как будто перстень всегда был там, на среднем пальце, причем едва ли не с самого её рождения.

А перстень мерцал в свете настольной лампы, переливался таинственным светом. Его темная, прозрачная поверхность, казалось, поглощала этот свет, и не просто поглощала, а будто изменяла, преобразовывала. Во всяком случае, в его прозрачной глубине то и дело проскакивали разноцветные искорки.

За всеми домашними делами и мыслями о нежданном подарке, Вера и не заметила, как стемнело. Похоже, девушка и лампу настольную включила на автомате.

– Боже, уже вечер! – удивилась Вера. И показалось ей или нет, но перстень явно подмигнул в ответ. А может быть, то был просто блик на его поверхности.

– Не может быть… Как странно… Так быстро прошло время?

Вера с трудом отвела глаза от перстня.

– Что-то здесь не так, – она взяла мешочек, и ещё раз хорошенько потрясла над столом. Ничего. Заглянула внутрь. Пусто.

Вернулась к коробке. Пошуршала упаковкой, внимательно посмотрела внутри.

– И что я ищу? – задумчиво пробормотала Вера.

– Да хоть что-нибудь! Кто бы объяснил, что это за штука такая?

Тут её глаза остановились на оторванном обратном адресе:

«Город Орёл, улица Лесная, д. 12 Князева А. И».

Она смотрела на адрес, и в душе крепла уверенность – надо ехать.

Ехать! Легко сказать, годовой на носу. Но перстень загадочно мерцал, взгляд от него отвести становилось все труднее, сердце билось все сильнее…

–– Да что такое, в конце концов! Или я не зам главного? Три девки сидят, справятся.

В жизни у Веры до этого момента все было просто.

Никаких тайн и загадок. А тут…

Она удивлялась себе, словно знакомясь с собой заново.

Оказывается, в её душе жила вера, детская вера в волшебство. В то, что мир вокруг не совсем такой, каким кажется…

В то, что в жизни есть тайна. И вот, пожалуйте, тайна появилась и в ее жизни.

Вот так, живёшь тридцать восемь лет, выходишь замуж, тебя бросают, уходишь в работу, – и вдруг такое! – Вера даже помолодела лет на десять.

Глаза блестят, румянец во всю молодецкую щеку, на лице улыбка.

Как все-таки красит женщину ожидание, предвкушение чуда!

Можете назвать это интуицией, которая, похоже, долгое время спала, но Вера трепетала, и жгучее любопытство нетерпеливо топало ножками где-то в районе груди.

Немедля, девушка схватилась за телефон:

– Светик, я отъеду на пару деньков. Отпустишь? – Вера, конечно, была уверена, что генеральный отпустит.

Столько лет вместе поднимали фирму, отношения.... Неплохие отношения, если учесть, что обе дамы были с характером. Но притерлись, сработались.

– Вера Петровна! Отчёт на носу, – однако с истеринкой в голосе заявила Светлана Борисовна.

Вера удивилась, если не сказать больше, разозлилась, невольно сжав руку в могучий кулак.

– Хорошо, Светлана Борисовна, извините, – Вера бросила трубку.

Ее ноздри гневно повздувались минуту-другую, ибо была девушка взрывчатого темперамента, но весьма отходчива, и тут в ее голову пришла светлая мысль:

– А какой сегодня день? А ведь среда! С региональщиками зум вовсю идет, точно.

Светке ж надо выглядеть строгим руководителем, не то расслабятся в регионах.

– Ладно, перезвоню через,– она посмотрела на часы, – минут через сорок.

Вера опять посмотрела на перстень, полюбовалась, и решила прибрать его назад в коробочку.

Не тут-то было.

Перстень ни в какую не желал слезать с пальца.

– Что ж теперь, и спать с тобой ложится? Э нет, дружок, не на ту напал, – грозно сказала она бессловесной вещице, и принялась крутить-вертеть ее и так и эдак.

Бесполезно.

Вера, истерзав несчастный палец до покраснения, неожиданно успокоилась.

–– Ну-ну. Вот как поеду в Орёл, все про тебя узнаю.

Перстень не имел ничего против, и, даже, казалось, замерцал веселее.

Светик сама перезвонила через полчаса, которые для Веры пролетели как одна минута, ибо она то и дело вытягивала палец перед собой, и любовалась внезапно обретенной красивой вещицей.

– И что это я раньше никогда не носила ничего подобного? – удивлялась девушка, потому что это действительно было так. То ли в семье было не принято, то ли еще по какой причине, но перстни да кольца Вера не жаловала.

– Верочка, прости. Была не одна, сама понимаешь, – извиняющимся тоном сказала Светик.

– Светик, проехали. Я поздно про зум вспомнила, – махнула рукой, принимая ее извинения, Вера.

– Сколько дней, говоришь, тебе надо? – голос у Светланы Борисовны сразу посерьезнел.

– Думаю, в два уложусь, недалеко ехать-то, – в тон ей ответила Вера.

– Бери, пользуешься ты моей добротой, Вера Петровна, – с улыбкой в голосе сказала Светик.

Вера рассмеялась.

– Спасибо, Светлана Борисовна, премного вам благодарна.

Девушка положила трубку, откинулась на спинку кухонного диванчика, забросила ноги на табуретку.

Та тихо хрустнула.

Немудрено, весу-то в Вере было под сотенку.

Девушка забросила руки за голову, и мечтательная улыбка долго не сходила с её лица.

До тех пор, пока желудок не стал урчать, выражая недовольство безответственным поведением хозяйки.

– Как есть хочется! С утра один кофе, безобразие.

Сейчас поправим это дело.

И Вера удивительно гибким, красивым движением, напоминающим потягивание матерой львицы, поднялась с дивана и открыла дверцу холодильника.

На скорую руку соорудила два гигантских бутерброда с красной рыбкой, салатом айсберг и свежим огурцом.

Надо сказать, кулинарка Вера была так себе. Но иной раз из-под её руки выходили блюда с совершенно, казалось бы, не сочетаемыми продуктами. А вот поди шь ты, получалось необычно и вкусно.

Колька, муж бывший, ел и только похваливал её бутерброды.

Вера к бывшему относилась странно. По крайней мере, так считали все три её подчинённых. Да и Светик.

Ну представьте, вас бросает муж, уходит к другой.

Вы либо вычеркнете его из своей жизни, так, будто никогда и не было. Будете молчать и страдать. Либо возненавидите и будете на всех углах поливать грязью.

Это нормально, и тогда вам будут сочувствовать.

Вера же… Она его жалела, и относилась по-матерински. Отпустила.

Колька был ей по плечо, худой, почти лысый, умнейшая голова, моложе её на пять лет.

– Опять Кольку вспомнила, Уж сколько лет прошло. Бутерброды эти он любил. Как-то он там, в своей Канаде? – неожиданно взгрустнула Вера.

Как ни говорили, а хорошо мы жили, дружно.

Какие подарки он мне дарил, смешные.

Надо сказать, Вера ценила в людях это качество – делать подарки.

Дарить праздник, и не тогда, когда все празднуют, скажем, 8 марта, а просто, когда захочется.

Колька умел. Как-то раз он принёс ей щенка из папье-маше, смешного, беленького с коричневыми пятнами.

Вера часто на него смотрела, брала в руки, клала на прикроватную тумбочку.

– Дешёвый подарок, с распродажи, – сказала Светик.

А ей было все равно. Главное – милый, и по сердцу.

А всякие восьмые марта они даже не отмечали.

Зачем?

Кому нужны дежурные тюльпаны?

Он просто брал билеты, и они на пару ночей улетали туда, где тепло.

Где в это время настоящая весна и буйно цветут огромные душистые мимозы.

Раньше Вера думала, что мимозы это такие маленькие кустарнички, и завизжала от восторга, увидев громадные деревья все в золотом пуху.

– Ах, Колька… Кстати, с чего я вспомнила его именно сейчас? – Вера разом побледнела.

Это маркер такой у неё был.

Как вспомнит Кольку, так следом и нежданчик.

Так случилось и на этот раз.

Телефон запел арию Кармен, на Светика поставленную.

Со вздохом Вера нажала "ответить".

– Вера Петровна, жду вас завтра в офисе, – деловым тоном заявила Светик, вмиг испортив Вере настроение.

Она поняла, что поездка в Орёл накрылась.

– Буду, Светлана Борисовна, – ответила Вера.

– Рульев что-ли с проверкой? Или налоговая? – мелькнуло у нее в голове, и девушка с тоской посмотрела на перстень, который явно потерял в блеске, став почти матовым.

– Не горюй, дружок. Завтра посмотрю что да как, и поедем мы с тобой в Орёл, обязательно,– Вера ободряюще улыбнулась, поймав себя на том, что улыбается она, глядя именно на дареную вещицу.