Бывают на свете модели всяких сложных и красивых вещей: соборов там и кораблей. А вот перед нами маленькая модель саги о Геральте - можно наконец охватить взглядом все детальки разом, покрутить, полюбоваться и поставить на каминную полку. Если стеклянный шар потрясти, вокруг беловолосой фигурки начинают порхать маленькие арахноморфы и человекоящеры...
Нет, серьёзно. Здесь есть понемногу от всего, чем нам мил ведьмак. Вот как на подбор его всегдашние неприятели: бездушные маги, для которых человеческая жизнь - разменная монета в играх за власть и влияние. Короли, такие "мудрые" и "благородные", что, кажется, только вчера они, пошатываясь, выползли из грязной лужи за трактиром. Тупая, осоловелая бюрократия, не могущая оторвать глаз от собственного носа. Вот негостеприимные городишки, пропахшие горохом и тухлыми рыбьими потрохами. А вот хорошенькие волшебницы, которые при виде борца с чудовищами бегут в спальню, разбрасывая предметы одежды, - удивительно, но и с ними тоже нужно держать ухо востро! Через все эти препоны едет себе Геральт, попихивая пяткой в бок Плотву. Он никогда не отчаивается и никогда не останавливается - ну разве чтобы принять на грудь самогончику. Он разговаривает с сильными мира сего через губу - и это сходит ему с рук. А где-то поодаль скачет то ли тень, то ли всадница - только поблескивает обсидиан на чёрной бархотке.
Всё на месте, только вот Лютик как-то постарел и погрузнел - хотя надо бы наоборот. Ни следа в нём того мальчишеского обаятельного озорства, того бесёнка в глазах...видать, не желает пан Сапковский петь весёлые песни - и другим не велит. И когда задумываешься об этом самом Лютике, начинаешь понимать, что между теми, первыми рассказами о ведьмаке и этим - целая пропасть. Там, где проглядывала частенько сквозь грязь тёплая и меланхолическая романтика, тут почти всегда теперь проступает ехидная ухмылка. Жизнь стала приземлённей, чудовища превратились в брошенных кукол. В волшебстве уже нету привкуса прекрасного - да оно попросту смердит. И всё же, всё же...как приятно снова встретить Геральта, опереться на крепкое, напитанное эликсирами плечо: привет, старый друг, может, и смотришь ты теперь с прищуром, а всё же хорошо, что земля тебя ещё носит!
И совсем меня не смущает, что книга вышла через столько лет, что автор сам ругал затянувшиеся циклы. Кто-то скажет - ради денег. А я скажу - попробуйте-ка придумать человека. Да хоть персонажа в компьютерной игре. Он пристанет к вам, как банный лист. Он будет ходить за вами след в след. Через месяц вы сможете вести с ним задушевные беседы. Через два вы будете знать, какой сорт чая он любит и как звали попугайчика, который был у него в детстве. Потому что слепите вы его из того, что под рукой: собственных желаний, воспоминаний, страхов, идеалов и представлений. Он и будет вашей тенью, вашей проекцией, пусть и плоской - а всё же в какой-то мере вами. А если вы не забросите это дело, как пан Сапковский, что будет лет через двадцать пять?... Неудивительно, что он не хочет расставаться с Геральтом, потому что, как ни отличается поляк в очках и с уютным домашним брюшком от нашего мускулистого рубаки, это он и есть. И уже крепко они вросли друг в друга. А душа всё-таки - не хлебный мякиш, чтоб из неё бесконечно новых героев лепить. Так что так и живём.