Цитаты из книги «Спящий институт. Федерализм в современной России и в мире»

желание войти . Советская власть, о чем я уже говорил выше, такое право учитывала – по крайней мере на бумаге.

И если для первых федерализм выступал , причем по той же причине: из-за предусмотренного этой доктриной сочетания самоуправления с разделенным правлением

62] . «Для всех слабых государств региона, независимо от того, являются ли они международно признанными или нет, – говорит Коппитерс о Южном Кавказе, – принцип неделимости суверенитета представляется той последней соломинкой, за которую они хватаются во имя своего выживания

Соответственно, после крушения Советского Союза все заботливо выношенные в его лоне местные национализмы, стремясь к государственной самореализации, категорически настаивали на своем эксклюзивном характере. А поскольку уязвимость формируемых ими новорожденных государств была, в особенности на первых порах, запредельной и бесспорной, суверенитет практически нигде не считался приемлемой опцией

Коммунисты исходили из того, что в процессе затеянной ими «рабоче-крестьянской революции» общественная реальность не просто ремонтируется, но сменяется ; соответственно, радикализм самого процесса требовал неординарного политического творчества, плохо сочетающегося с традиционными представлениями о законности и порядке

На протяжении десятилетий коммунизм утверждал агрессивный и безусловный приоритет благих социальных целей над политическими средствами, используемыми для их достижения, а это никак не могло способствовать укоренению верховенства права

требование федерации равнозначно требованию .

Фактически на постсоветском пространстве федеративная рецептура внутригосударственного переустройства не пригодилась нигде

федерализация является не только эффективным, но едва ли не единственным способом .

федерация совершенно неосуществима при шатком правовом сознании.