Цитаты из книги «Аниматор»

Для женских ноздрей воздух всегда наполнен большим, чем для мужских, количеством запахов.

Семечко любви может долго дремать даже в самой подходящей почве – а потом так и не взойти. Зато хорошая встряска, тревога, опасность, щемящее чувство утраты подчас производят на него действие живой воды.

Толстой – это тоже типичный русский мыслитель. Да, он велик, он необыкновенно мощен – но чем? Широтой взглядов? Чего нет, того нет. Напротив. Узостью. Ограниченностью. Твердостью в отстаивании своих – очень немногих – идей. Убежденностью в собственной правоте. Неустанным повторением одного и того же – на разные лады… Согласитесь, это достойно уважения

А с другой стороны – русский мыслитель. Каков он? Ученый? Нет, не ученый. А если и ученый, то весьма и весьма специфической школы. Не исключено даже, что он из монахов, то есть человек, в сумму правил которого входит несколько неодобрительное отношение к лишнему знанию. Нет, правда, зачем знать много? Ни к чему. Важно другое: твердо знать то, что знаешь. Вот пафос, вот основа. Русская история изобилует мыслителями-незнайками, которые не знали и не хотели знать ничего такого, что выходило бы за весьма узкий круг их представлений. Очень узкий, но очень твердый, очень основательный – такой, что может явиться фундаментом для постройки чрезвычайно высокого здания. Расползаться вширь нет времени, да и нужды нет – следует расти ввысь!.. Западный ум – это широта, всеохватность. Это низкое, приземленное, но чрезвычайно обширное строение

европейский гуманизм, склонный понять (а значит – примерить на себя, а значит – и простить) истоки любого преступления – до самого беспардонного людоедства. Ведь интеллектуал не судит, он всего лишь оценивает. Широкое знание формирует систему компромиссов. Оно препятствует образованию жесткой платформы, на которую можно было бы водрузить судейский стол… Мы могли бы привести

Давайте рассудим. Что такое западный интеллектуал? Это человек более или менее универсальных знаний, охвативший – в большей или меньшей степени – весь духовный опыт человечества, впитавший все идеи – от самых примитивных религиозных воззрений первобытности до изощренных фикций продвинутых философских школ. Такой багаж позволяет ему оценить – и даже одобрить! – явления любой культуры. От

Это жизнь раба. Это жизнь галерника. И муравья. В одном лице. Поэтому когда аниматор заходит в собственный кабинет, он хочет по крайней мере видеть дорогой его усталому сердцу плющ в полном порядке.

Привлекать внимание – удел высоких черноволосых красавцев с горделивым поставом головы, с золотыми перстнями на безымянных пальцах, в узконосых туфлях с пряжками. А меня воспитали в убеждении, что туфли с пряжками и золотые перстни демонстрируют не исключительность их обладателя, а его вкус. Я не ношу ни перстней, ни пряжек, поэтому на меня никто не смотрит. Оглянешься подчас и подумаешь: господи, да разве я невидимка?

Меня всегда смущало противоречие, присутствующее в жизни каждого аниматора. Его профессиональный долг – пытаться вжиться в жизнь других людей, то есть воображать ее, делать почти осязаемой, почти реальной. Для того чтобы его попытки были хоть сколько-нибудь успешны, ему нужно быть знатоком жизни вообще – и, следовательно, своей собственной тоже, которая, по идее, должна быть ему совершенно понятна и близка.

брак – это не когда мужчина и женщина спят в одной постели или ездят в отпуск по одной путевке; и не когда они живут душа в душу, любят, уважают и обоюдно прислушиваются к мнению супруга; и не когда они друг другу приятны и каждый томится, если второго нет рядом; и не прочая чепуха, милая моя Дашенька. А лишь одно: когда они совместно воспитывают ребенка. По этому определению наши отношения и