Пролог

Хирурги всегда так говорят. Женя безошибочно определила специальность врача. Голос твёрдый, всегда немного усталый, каждая фраза острая как скальпель. Хирург, без сомнения, хирург. Она стояла за углом и не видела этих двух разговаривающих людей, но знала, что один из них врач, а другая … «Хм! – поймала себя на мысли Евгения. – Я даже не знаю, как её зовут. Её никогда не существовало для меня. А она есть. Она здесь, за углом. И хирург разговаривает с ней, а не со мной. Это несправедливо. Он любил меня. Меня, а не её, и ехал ко мне. А теперь, когда он лежит без сознания, когда воля его в чужих руках, врач разговаривает с ней, а не со мной. Боже! Как несправедливо!»

Женя решила выйти и, набравшись смелости, вмешаться в разговор. А что? Кто как не она имела право знать всё до мелочей. Она оттолкнулась от стены и уже сделала первый шаг, но в эту секунду распахнулись двери, и тишину больничного коридора разрезали громкие мужские шаги. Их было двое. Двое мужчин примерно одного возраста. Женя никогда раньше их не видела, но сразу определила – это сослуживцы её любимого человека. Один из мужчин внимательно посмотрел на Евгению. У него жгучий взгляд. Люди таких взглядов боятся. Люди, но не Женя. Она мгновенно внутренне закрылась, хотя снаружи осталось прежней. «Не пробьёшь! – мысленно сказала она незнакомцу». А он словно услышал, дёрнул уголком губ и кивнул Евгении, как бы здороваясь.

Евгения осталась стоять за углом. Она слышала, как один из мужчин представился хирургу. Женя разобрала только слово «полковник», а фамилию расслышать не смогла.

– Жаров Юрий Филиппович, – через секунду сказал доктор.

– Пойдёмте, – снова услышала Женя голос полковника, – надо поговорить, Юрий Филиппович.

И опять громкие тяжёлые шаги. Они удалялись. Что теперь делать? Ждать? Женя не могла уйти, не узнав главного. Она почувствовала сильное, давящее беспокойство в сердце. Ноги задрожали от беспомощности, и Женя медленно сползла по стене на пол. В глазах потемнело.

Глава первая

Трава сбрасывала капли на резиновые сапожки маленькой Жени. Утром прошёл дождик. Девочка уже подумала, что поход с папой в лес откладывается. Расстроилась.

– Ты чего, солнечный ребёнок? – весело спросил папа, зайдя в комнату с горячим чайником в руке. – Чего надулась, чего нахмурилась?

Женя, сдвинув грозно брови, повернулась к отцу и своим маленьким тонким пальчиком показала в сторону окна, за которым назойливо барабанил дождь.

– Ну и что? – ответил на красноречивый жест дочери папа. – Я же добрый волшебник. Скоро пройдёт. Кончится. Что, не веришь?

Женечка помотала головой. Не поверила. К сдвинутым бровям добавила ещё и крепко сжатые губы. Папа, наблюдая эти поразительные эмоции младшей дочки, улыбнулся ещё ярче.

– Садись за стол, – сказал он, и выудил из буфета пиалку с клубничным вареньем. – Сейчас попьём чай с вареньем, и дождь перестанет. Наденем резиновые сапоги и пойдём с тобой в лес. А Сашка с мамой пусть идут в своё кино. Ну, – папа нежно прижал голову Жени к своему животу, – заканчивай злиться. Я сказал, значит так и будет.

Буквально через несколько минут озорной лучик солнца скользнул по столу. Через чашки, через пиалку с вареньем, через чайник, скользнул, и краешком лизнул по щеке Женю.

– Ура! – крикнула девочка. – Папка, ты волшебник. Солнышко вышло!

И вот они в своём волшебном лесу. Волшебным этот лес называла для себя Женя не потому, что он был какой-то особенный, а потому, что каждый раз, когда они здесь гуляли, папа рассказывал дочке сказку. Одну и ту же сказку о рыжей девочке Юджин. Девочку, которая родилась и жила в городе под названием Тень. Да, там никогда не было солнца. Одна добрая старушка поведала Юджин, что есть такое чудо как небесное светило. Называется оно Солнце. С тех пор рыжая Юджин мечтала найти то место на планете, где есть Солнце. Она твёрдо решила отыскать этот Солнечный город.

Женя крепко держала папу за руку. Объятия горячей, широкой мужской ладони придавали девочке уверенность. С папой она ничего не боится.

– Папа, ну что ты замолчал, – дёрнула за руку отца Женя. – Рассказывай дальше!

– А на чём я остановился?

– На том, как Юджин узнала про секретную тропу. По этой тропе можно было выйти из города Тень.

– Ну да! – папа остановился и вопросительно посмотрел на дочь. – А кто же ей рассказал об этой тропе?

– Я не знаю, Анатолий Петрович. Это ты рассказываешь сказку. Или ты всё выдумал?

– Ну что ты, Евгения Анатольевна! Такое выдумать нельзя. Нет-нет! Я просто отвлёкся. Значит так, ей об этом рассказал старый мудрый кролик. Этого кролика, когда-то давно, привезли в подарок городскому Магистру. Магистр давно умер, но кролик помнил, как время от времени они со своим хозяином покидали город Тень. Ты же помнишь, это было строго-настрого запрещено?

Женя быстро закивала. Конечно, она помнит. Она помнит каждое слово из этой папиной сказки.

– Под страхом смерти городские жандармы запрещали жителям выходить, – зловеще прошептал папа. – Но Магистр, пользуясь своим положением в городе, мог себе позволить иногда выходить из Тени. Секретно, конечно, тайно. Так, чтобы никто этого не видел. Он наряжался в чудаковатого горбуна, сажал на поводок кролика, маскировал его под маленькую собачку и уходил.

– Поэтому кролик знал про эту тайную тропу, – сделала вывод девочка.

– Да. Шла она через лес.

– Такой же как этот?

– Нет! Тот лес был дремучий и мрачный. Там было видимо-невидимо опасных зверей.

– И Юджин не побоялась? Пошла?

– Она была очень смелой девочкой. К тому же, у Юджин была цель – Солнечный город. Она взяла с собой только фляжку с водой. Остальное пропитание решила собирать в лесу. Ты знаешь, сколько в лесу всякой вкуснятины?

– Сколько?

– Вот смотри, – папа наклонился, поднял листик и, сорвав красную ягодку, протянул её Жене.

– Земляничка, – весело улыбнулась Женя.

– Да, земляника. А ещё есть голубика, брусника, костяника, клюква. Грибы можно поискать. Поищем грибы? – папа наклонил ветку осины, отломил её и протянул Женьке. – На, пошли грибы искать.

Женя пошла по лесу, азартно всматриваясь под каждое дерево, под каждый кустик. Ей ещё ни разу не удавалось собрать больше грибов, чем папа, но очень хотелось. Вдруг Женя услышала хруст листвы чуть сзади себя. Она испугалась. Папа шёл впереди и немного левее. Девочка обернулась. В нескольких шагах от неё стоял немолодой мужчина. Он выглядел необычно. Всем своим видом он не вписывался в этот лес. Густые с проседью волосы, аккуратно зачёсанные назад. Окладистая борода с клочком пепельно-светлых волос посередине и интересные глаза, не голубого, а скорее изумрудного цвета. Жене надо было бы крикнуть, чтобы услышал папа, но она не стала. Она вгляделась в лицо незнакомца и поняла – он неопасен. Мужчина улыбнулся приветливо, будто знал Женьку давно и был рад этой встрече. Он отвёл глаза и показал Жене пальцем в сторону. Она повернулась и увидела рядом с дубом большой белый гриб. Женя тут же забыла о мужчине, бросилась к находке, сорвала, и только теперь повернулась, чтобы поблагодарить незнакомца, но его уже не было. Женя покрутила головой и сказала в пустоту:

– Спасибо!

***

Наши дни

Евгения открыла глаза и бросила взгляд на часы. Пять утра, рано. Но спать уже не хотелось. Тревожно было на душе. Ещё бы! Она опять начала размышлять о том, что ей предстоит сегодня. Сегодня, пятого мая, она объявит всем, что покидает свою «империю». «Империя» – так она назвала своё детище, свою школу. Женя откинула одеяло и села на край кровати. Внезапно, изнутри, накатило ощущение боли, и потекли слёзы. Пришло осознание, что сегодня рубеж, очередной рубеж её жизни, который ей надо будет переступить. В такие минуты жизни она представляла себе одну и ту же картину, как она открывает шкаф, вешает крылья, с которыми парила над землей до этого времени, и начнёт подбирать себе новые, более изящные, более выносливые, чтобы подняться ещё выше и улететь еще дальше.

Да, пришло время изменить жизнь. Это она уже решила, и сегодня это сделает. Жене сорок. Она женщина полная сил. Она сможет перекроить свой мир, вывернуть его наизнанку. Евгения знает, что главное верить и всё получится. Главное любить своё новое дело. А ещё он. Он рядом, он поможет.

Ровно пять минут назад она вышла из своего директорского кабинета и спустилась на первый этаж к актовому залу. Посмотрела на часы – пора. Евгения вошла в зал своим энергичным, уверенным шагом и поднялась на сцену. Вот, вот она перед ней, её «империя». Ну, может быть, кроме приглашённых лиц в первом ряду. Хотя и многие из них помогали Евгении Анатольевне строить этот храм науки. В зале наступила тишина. Евгения, прежде чем начать свою речь, внимательно вгляделась в глаза сидевших в зале. Несколько сотен глаз. Добрых, преданных. Это не подчинённые, не воспитанники, это друзья. Верные друзья, которые помогали ей созидать. Это самое большое её достижение, вот так сплотить вокруг себя людей, сделать их единомышленниками, соратниками. Женя никак не решалась заговорить. Она смотрела на этот пёстрый зал и вспоминала…

***

Восьмидесятые годы. Подмосковье

Подмосковный городок. Москва – столица, с её мощью и помпезностью совсем рядом, но этот городок словно за ширмой. Словно отстал в своём развитии от белокаменной на полвека, а может и на больше. Совсем близко остановка электричек. Эти звуки, стук железных колёс, пронзительные короткие гудки и вой электрических двигателей, вошли в жизнь Евгении с самого рождения. Папа привёз грудную Женечку вместе с мамой из роддома в их коммуналку, распахнул окно, и железнодорожный гомон навсегда поселились в жизни девочки. Женя была вторым ребёнком в семье. Старший брат Саша встретил сестру как недоброе предзнаменование, как конкурента. Он смотрел на лежащую и издающую непонятные звуки Женю, скривив лицо.

– А чего она такая страшная, – спросил Саша у мамы.

– Да какая же она страшная? – вмешался папа. – Чудесная девочка. Красотка!

Саша посмотрел на папу исподлобья с вопросом на лице: «Кто из нас дурак?» Хмыкнул, и с обидой произнёс:

– Теперь всё ей будет доставаться.

Пока мама с папой переглядывались, не зная, что ответить на такое умозаключение шестилетнего Саши, мальчик вышел из комнаты. Так и пронёс Сашка через всё детство нелюбовь к младшей сестре. Как ни старалась мама София переубедить Александра, у неё ничего не получилось.

Мама у Жени была красивая. Красивая и озорная. Даже рождение двух детей не убили в Соне детскую непосредственность. Она успевала хорошо учиться в школе и бегать по танцплощадкам. Соня не могла жить без веселья. Окончила институт иностранных языков. Стала переводчицей. Неожиданно для самой себя устроилась на радио в редакцию «Иновещания». Правда, был один большой минус – часто работать приходилось по ночам. Всё бы ничего, но Женечку София иногда оставляла одну дома. Да, так сложилось. После рождения дочери, старшего сына Сашу забрала к себе двоюродная сестра Анатолия Марина. Очень просила. Она видела, в каком положении находилась семья брата. Коммуналка шестнадцать метров, скандальные соседи. Особенно не ладилось со «Шваброй», так называл одинокую старуху-соседку Анатолий. Она всё время совала свой острый как у крысы нос во всё. Учила жить. Настолько бесцеремонно и по-хамски это делала, что Анатолий, забыв о своей интеллигентности, откровенно и грубо ставил Швабру на место. Про других соседей тоже особо ничего хорошего не скажешь. Словом, не коммунальная квартира, а осиное гнездо.

Тётя Марина пожалела мальчишку и предложила, пока Женечка маленькая, забрать Сашу к себе. У неё всё-таки отдельная двухкомнатная квартира. Родители согласились. И Соня, и Анатолий понимали, в каком сложном положении придётся пребывать их семье в ближайшие несколько лет. К тому же, Анатолий никак не мог где-нибудь зацепиться основательно и надолго. Он был фигурой парящей, и вместе с тем с неуёмной гордыней. Безусловно талантлив, образован, и тут же раздолбай, протестант и…спортсмен. Он писал, от природы был потрясающим рассказчиком, рисовал, часто уходил с головой в богемные тусовки. Любил женщин, а они отвечали Анатолию взаимностью. Забегая чуть вперёд надо сообщить, что Анатолий нашёл себя в спортивной медицине. Это дело по-настоящему увлекло мужчину, и на этом поприще он добился многого.

Но это было потом, а пока Толя искал себя, и поиски не давали ему появиться дома по нескольку дней. София оставалась единственным кормильцем. Оттого и приходилось молодой маме оставлять годовалую Женьку одну по ночам. Соня не роптала, она верила, что Анатолий скоро бросит скитания и выйдет на свою дорогу. Он был положительным и очень добрым человеком. Любил её, Софию, и детей. Она не ошиблась.

Анатолий по натуре своей был человеком свободолюбивым. Ещё на первом курсе института поссорился с отцом Петром Петровичем, бросил учёбу, отслужил в армии, но домой после службы возвращаться не стал. Скитался. Искал себя и свою судьбу. Подрабатывал, где придётся. Женился, развёлся. Рыскал, пока не встретил Софию. Подался в спорт. Получил травму. И опять неопределённость. Опять поиски. Помирился с отцом, правда, ненадолго. Влюбился в Соню, но отец не принял девушку. Сказал – не нашего «сословия». После этого Анатолий разругался с Петром Петровичем навсегда. Больше они ни разу в жизни не встретились.

Гордый, строптивый нрав у Евгении от папы. И не только это. В роду у Анатолия были революционеры. Товарищи, вершившие судьбу этой страны. А это генетика. Папа передал Жене и магические способности. Девочка поняла, что владеет гипнозом ещё в детстве. Ей не составляло труда копировать то, что вытворял иногда отец. Но сейчас не об этом, сейчас об Анатолии Петровиче.

Он всё же решил вернуться к спорту. А точнее, в спортивную медицину. Тут он себя нашёл. Окончил медицинский, защитил кандидатскую, достиг хорошего уровня. В жизни Жениной семьи всё наладилось. Маме не надо было больше работать от зари до зари. У неё появилось много свободного времени. Возможно, именно это сыграло злую шутку в маминой судьбе. Но пока было всё замечательно. Ровно до тех пор, пока один из «товарищей» не затеял перестройку.

К этой катастрофе в жизни семьи ещё вернёмся. А вот сейчас о том, что Женя унаследовала у папы, о способностях к гипнозу. Первый раз Женя поняла, что папа умеет то, чего не умеют другие люди в шесть лет. Весь день мама нервничала. Папа не пришёл ночевать. Хотя такое и случалось, но София не хотела к этому привыкать. Женя чувствовала настроение матери. Она уселась около окна и стала, не отрывая взгляда, наблюдать за двором. Обычно папа входил через арку и шёл к подъезду. Женя хотела первой увидеть папу и сообщить маме, чтобы она перестала волноваться.

Женя дождалась. У выхода из арки появился знакомый силуэт. Девочка уже хотела бежать к маме, как увидела, что папу остановили какие-то дядьки. Они перегородили дорогу и долго говорили о чем-то. Женя насторожилась. Она выскочила из квартиры и побежала отцу на помощь.

– Не, так не пойдёт, Толя! – говорил хриплым голосом один из мужчин, небритый и в серой кепке. – Проспорил, гони фуфырь.

Женя не знала что такое фуфырь, но она поняла, что от папы что-то требуют. Девочка подбежала к отцу, схватила его за руку и тихо, но не по-детски твёрдо сказала:

– Папа, пошли домой! Ну их! – и следом выпалила фразу для недобрых дядек. – Нас мама ждёт. Она у нас строгая.

– Слышь, пацанка, – присел на корточки мужик в кепке, – мы тоже строгие.

– Так! Всё! – прервал беседу папа. – Я домой, возьму деньги и вернусь.

– Не, Толян, у нас времени нет. Пошли в лабаз. В долг договоришься.

Папа опустил голову и с усталой улыбкой посмотрел на дочку.

– Иди домой, Женя. Я скоро приду.

– Нет! – Женя вцепилась в папину ладонь. – Я с тобой.

Анатолий громко вздохнул и пошёл, держа Женю за руку, в магазин. Мужчины шли следом. Папа дёрнул за ручку скрипучей, покрашенной в безобразный коричневый цвет двери, и зашёл с Женей внутрь. Мужики остались на улице. Папа пошарил по карманам, достал маленький блокнот и вырвал из него несколько листков. Женя никак не могла понять, что он делает. Если собирается что-то покупать, то нужны деньги. Причём тут листочки из блокнота?

Анатолий стал бесцельно разглядывать витрину.

– Пап, – тихо, почти шёпотом сказала Женя, – надо очередь занять.

– Не надо, дочь. Иди, выбери себе вон там конфетки, – папа показал на витрину в другом конце зала.

Две женщины переложили покупки с прилавка в большую сумку, попрощались с продавщицей и вышли. Женя выбрала конфеты и повернулась, чтобы показать папе, какие она хочет. Тут она увидела, что продавщица сняла с витрины две бутылки водки и поставила их перед папой. Анатолий повернулся к Жене.

– Выбрала? – тихо, каким-то чужим, незнакомым Жене голосом, спросил папа.

– Да, – Женя показала на лоток с «Мишкой на севере».

– Полкило, – тем же чужим голосом приказал папа продавщице.

Женщина, будто заторможенная, свернула бумажный кулёк, бросила туда несколько горстей конфет и, даже не взвешивая, подала Жене. Девочка взяла конфеты и опять повернулась к Анатолию. Он медленно протянул продавщице листочки из блокнота, кивнул Жене, что надо уходить и напоследок сказал:

– Сдачи не надо. Спасибо.

Продавщица кивнула и присела на табуретку с бумажками в руке. Папа взял водку в одну руку, другой за руку Женю и вышел из магазина. Отдал обе бутылки ждущим у входа мужикам.

– В расчёте, – сказал он и повёл Женю домой.

– Пап, – спросила Женька, когда они отошли подальше от вымогателей, – а почему тебе тётя отдала конфеты без денег.

Анатолий остановился и посмотрел на Женю сверху вниз.

– С чего ты взяла. Я ей деньги дал.

– Не-а! – помотала головой Женя.

Папа подвёл Женю к лавочке, усадил ее, а сам сел рядом.

– Ты что-то перепутала, Женька, – убеждал он дочку.

– Я видела. Ты ей простые листочки дал.

– Глазастая, – папа покрутил головой. – Ты, Женя, никому не говори, ладно?

– А разве так можно? Мама всегда деньги даёт.

– Так нельзя, доченька, – папа гладил Женю по голове. – Я завтра принесу в магазин деньги. Просто так надо было сейчас.

– А если я захочу мороженого, я могу дать тёте бумажку? А потом ты или мама принесёте ей деньги. Так можно? – не отступала девочка.