Знак информационной продукции (Федеральный закон № 436-ФЗ от 29.12.2010 г.)

Руководитель проекта: Екатерина Васильцова

Арт-директор: Татевик Саркисян

Дизайнер: Анастасия Иванова

Корректоры: Мария Шигапова, Наташа Казакова, Алина Духман

Верстка: Олег Щуклин

Фото на обложке: «Долина в Карпатах с плотиной и озером Видрару», © frimufi lms / freepik.com

© Сизов А., 2025

© Оформление. ООО «Альпина ПРО», 2025

* * *

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Введение

Сегодня популярность геополитики сложно переоценить. Ей посвящается множество статей, она становится основной темой многочисленных международных конференций и даже телевизионных ток-шоу. Многие убеждены, что геополитический инструментарий наилучшим образом объясняет происходящее в мире.

Такому взгляду немногим более ста лет. На рубеже XIX–XX вв., когда завершился колониальный передел мира и на планете не осталось не контролируемых какой-либо державой территорий, возникли предпосылки для прямого столкновения этих государств и ассоциированного с ними крупного капитала.

Именно тогда появились немецкая «теория жизненного пространства» (Ф. Ратцель, К. Хаусхофер) и англосаксонская «теория Хартленда» (Х. Маккиндер), ставшие отправными точками для национальных геополитических школ. При этом сам термин «геополитика» впервые был использован в 1899 г. шведским ученым Рудольфом Челленом.

Однако именно рубеж второго и третьего тысячелетий можно считать временем настоящего триумфа геополитики. Экономический подъем густонаселенного Глобального Юга, нежелание новой, постсоветской России поступаться своими интересами в сочетании со стремлением западных элит сохранить свою гегемонию, установившуюся после окончания холодной войны и распада СССР, привели к нарастанию противоречий между старыми и новыми центрами силы.

Чем шире география как разгоревшихся, так и тлеющих конфликтов, тем острее запрос на прогнозирование и изучение стратегий и целей ключевых акторов. То есть в конечном счете на использование всех возможностей геополитики – комплексной дисциплины, сочетающей в себе элементы политической философии, географии, этнографии, экономической теории и военного искусства и изучающей закономерности распределения и перераспределения сфер влияния между различными центрами силы.

Как правило, это государства и межгосударственные объединения – политические (Европейский союз (ЕС)), экономические (ЕАЭС) и военные блоки (НАТО, ОДКБ, АUKUS). Однако современное представление об акторах геополитического процесса требует серьезных корректив. Также следует принимать во внимание, что могущество какого-либо геополитического игрока далеко не всегда прямо пропорционально размеру контролируемой им территории. Весьма значимы аспекты «мягкой силы» – финансово-экономические, ментальные, поведенческие и ценностные.

Исходя из доминирующих форм контроля различают традиционную геополитику, геоэкономику и геофилософию. Традиционная геополитика отражает, как государство использует свои военно-политические и географические преимущества для территориальной экспансии; геоэкономика ставит во главу угла экономический и технологический потенциал; геофилософия учитывает систему ценностей, поведенческие паттерны, культурные и исторические особенности.

Чем выше геополитический потенциал государства, тем сильнее оно влияет на поведение других субъектов международных отношений, вплоть до превращения их в сателлитов. Одна из ключевых составляющих фактического суверенитета и геополитического влияния – энергетическая безопасность.

Вне зависимости от того, экспортирует или импортирует страна энергоносители, без топливно-энергетического комплекса невозможен ни рост ее экономики, ни повышение уровня благосостояния граждан. Поэтому энергетика неразрывно связана с геополитикой. Особенно из-за несовпадения основных ареалов добычи и потребления энергоресурсов.

Создание взаимовыгодных энергетических альянсов и партнерств становится прочной основой для межгосударственного сотрудничества, способствует сближению стран в политической и гуманитарной сфере. И наоборот, обострение противостояния между различными центрами силы неизбежно сопровождается или предваряется битвами за энергоресурсы или энергоинфраструктуру.

На этих страницах мы подробно рассмотрим, как геополитика влияла и влияет на развитие мировой энергетики и как энергетические коллизии определяли и определяют геополитические тренды.

Глава 1. Геополитический ландшафт

1.1. Акторы геополитической игры

Мир переживает глобальную перестройку и изменение принципов сегментации. Она идет в двух направлениях – экстерриториальном (ультраглобалистском) и макрорегиональном (умеренно глобалистском). Первое стирает границы, нивелирует само понятие государства. Второе все же оставляет государству как субъекту право на существование.

Тем не менее представления классической немецкой геополитической школы Ратцеля – Хаусхофера очевидно утратили актуальность. Борьба государств-империй за жизненное пространство уже не является определяющей. Современный геополитический ландшафт отличается нелинейными связями, многомерностью, сложностью и противоречивостью.

Все более весомую роль играют различные международные организации и закрытые элитарные клубы. Интересы различных участников могут совпадать в моменте и расходиться в долгосрочной перспективе, что приводит к созданию непрочных ситуационных союзов или, наоборот, к конфликтам между акторами, которые недавно считались стратегическими партнерами. Такое положение дел резко повышает степень неопределенности, усиливает социально-экономическую и политическую турбулентность, делает будущее многовариантным и плохо прогнозируемым.

Подробное описание диспозиции всех участников геополитического процесса выходит за рамки нашей работы и в значительной степени сопряжено со спекулятивными суждениями. Но, в силу уже упомянутой взаимозависимости геополитики и глобальных энергетических раскладов, эскизно обозначим основных акторов и уровни их взаимодействия.

1.1.1. Национальные государства

Современная политическая карта мира представляет собой мозаику национальных государств. В идеале каждое государство должно заботиться об улучшении качества жизни собственных граждан: гарантировать их безопасность, права на образование и медицинскую помощь, обеспечивать им материальное благополучие, духовное развитие, сохранение цивилизационной идентичности и т. п. Но каждое государство одновременно и субъект, и объект международных отношений. Ему приходится взаимодействовать с другими странами. И это нередко приводит к конфликтам из-за доступа к ресурсам, территориальных споров, контроля над рынками сбыта и др.

При этом до недавнего времени степень геополитического влияния того или иного государства почти всегда была пропорциональна степени его суверенитета. Но по мере углубления процессов глобализации, экономической, политической и военной интеграции значительно возросла роль надгосударственных образований с одновременной фактической десуверенизацией целого ряда национальных государств. Как следствие, декларируемые ими «геополитические интересы» на деле никак не соотносятся с реальными интересами ни государства, ни нации.

Наглядное доказательство – фактическое игнорирование собственных политических, экономических, цивилизационных основ многими европейскими странами, которые все чаще становятся разменными фигурами в глобальной игре.

1.1.2. Надгосударственные образования

Наднациональные образования координируют деятельность государств, международных организаций и других участников мирового сообщества. Они создаются для решения глобальных проблем и управления международными отношениями.

Одна из наиболее известных наднациональных управленческих структур – Организация Объединенных Наций (ООН), созданная в 1945 г. для поддержания мира и безопасности, защиты прав человека, решения международных конфликтов и координации глобальной экономической деятельности. Формально членство в ООН является критерием признания суверенитета государства со стороны международного сообщества. Сегодня таким статусом обладают 193 государства. При этом, например, Палестина с 2012 г. остается государством-наблюдателем.

Почти полвека ООН – наиболее авторитетная международная организация, чьи резолюции неуклонно соблюдаются, а их нарушения носят единичный характер (вторжение США в Гренаду в 1983-м, авиаудары по Ливии в 1986-м, вторжение в Панаму в 1989-м). Но распад СССР и демонтаж биполярного мира привели к разрушению системы сдержек и противовесов, что в свою очередь негативно сказалось и на авторитете ООН.

Без санкции ООН натовская коалиция бомбила Югославию в 1999-м, США и их союзники совершили вторжение в Ирак в 2003-м, а принятая в 2011-м под давлением Запада ооновская резолюция по введению бесполетной зоны над Ливией помогла свергнуть Муаммара Каддафи – вместо остановки Гражданской войны в этой стране. Зато ООН никак не воспользовалась своими возможностями для купирования на ранней стадии украинского конфликта, когда в 2014–2016 гг. обстреливались города и гибли мирные жители Донбасса.

Очевидно, обострение противоречий между странами, входящими в Совет Безопасности ООН и обладающими правом вето, не способствует успешному поиску компромиссных, но порой необходимых решений. На первый план выходит политическая целесообразность, а не стремление устранить причины возникающих конфликтов. Отсюда – неаккуратное и выборочное исполнение отдельными странами резолюций, которые все-таки удается принять, обвинения ООН в ангажированности, а то и вовсе игнорирование мнения и устава главной международной организации.

Таким образом, ООН перестает быть ориентиром для государств при осуществлении ими внешней политики^[1]. И чем сильнее падает ее авторитет, тем чаще эксперты вспоминают печальный опыт Лиги Наций, чье «институциональное банкротство» стало одной из причин Второй мировой войны. А лидеры ряда стран говорят о необходимости глубокого реформирования ООН или о создании на ее базе новой международной организации, соответствующей новым реалиям^[2].

Впрочем, как подчеркивает глава российского МИДа Сергей Лавров: «ООН – единственная организация всемирного уровня, деятельность которой по-прежнему признается большинством государств планеты».

Первый шаг к созданию другой ключевой наднациональной организации – Европейского союза – был сделан в 1951 г., когда Бельгия, Нидерланды, Люксембург, ФРГ, Франция и Италия учредили Европейское объединение угля и стали. В 1957 г. те же государства образовали Европейское экономическое сообщество, на основе которого в феврале 1992 г. и был создан ЕС.

Сегодня Евросоюз объединяет 27 стран с суммарной численностью населения более 450 млн человек, уступая по этому показателю только Китаю и Индии. По размеру валового внутреннего продукта (ВВП) ЕС входит в тройку крупнейших экономик мира.

Евросоюз представляет собой яркий пример борьбы «суверенизма» и «универсализма». Политика властей ЕС нередко расходится с интересами стран – участников объединения – это касается прежде всего регулирования миграции, энергетики, международных отношений^[3].

Важные составляющие наднациональной управленческой структуры – Международный валютный фонд (МВФ) и Всемирный банк (ВБ), учрежденные по итогам Бреттон-Вудской конференции (1944) как ключевые элементы обновленной тогда мировой финансовой системы.

Основная задача МВФ – кредитование стран-участников, испытывающих проблемы с платежным балансом. Заемщики при этом обязуются следовать рекомендациям фонда-кредитора, как правило предполагающим проведение масштабных социально-экономических и политических реформ по преодолению кризисных явлений, которые стали причиной обращения за кредитом. В этой связи предусматриваются снятие ограничений на перемещение капиталов, массовая приватизация, сокращение социальных расходов, повышение налогов и т. п.

Решение о кредитовании той или иной страны принимается на основе голосования. Голоса стран-участников распределяются пропорционально взносам. У США эта доля достигает 17 %, что позволяет блокировать любое решение МВФ, в котором не заинтересован Вашингтон. Поэтому эксперты нередко критикуют МВФ (а равно и Всемирный банк) за фактическое подчинение США и следование их геополитическим интересам при выдаче рекомендаций странам-заемщикам.

Выполнение требований фонда часто приводит к имущественному и социальному расслоению, деградации системы образования и здравоохранения. Так, например, у Мексики, в 1980-е обратившейся к МВФ за финансированием, свыше половины госрасходов ушло на обслуживание кредита, а уровень безработицы экономически активного населения достиг 40 %. Кроме того, Мексике пришлось вступить в Североамериканскую зону свободной торговли (North American Free Trade Agreement, NAFTA) и предоставить большие льготы американским корпорациям.

Гражданская война в Югославии тоже во многом спровоцирована МВФ, потребовавшим от тогдашнего руководства страны отказаться от выравнивания доходов республик, входящих в Социалистическую Федеративную Республику Югославия, что вызвало всплеск сепаратистских настроений, распад государства и межнациональные столкновения, унесшие жизни 600 000 человек^[4].

Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) была создана в 1946 г. на базе Медицинского международного отдела при Фонде Рокфеллера и в настоящее время входит в систему ООН.

Политическая роль ВОЗ существенно возросла на фоне пандемии COVID-19, когда рекомендации по выполнению карантинных мероприятий и вакцинации стали обязательными фактически для всех стран и национальных правительств. А в экспертной среде утвердился термин «диктатура здоровья», под которым в том числе понимается регламентация частной жизни извне, мотивированная заботой о жизни как индивида, так и окружающих. В связи с чем нередко обращают внимание на совпадение подходов ВОЗ с идеями основателя Всемирного экономического форума Клауса Шваба в книге «COVID-19: Великая перезагрузка»^[5] (2020), написанной совместно с Тьерри Маллере.