Голодный мир

Здесь тоже знают, как убивают,
И так же нелегок здесь нрав

Наша съемная двушка после переезда в Россию обходилась очень недорого. По сути, сдавалась одна комната, во второй оказались сложены хозяйские вещи. Сначала мы честно не пытались проникнуть в нее но накануне приезда свекрови все же вскрыли замок - жить в одном помещении с ребенком и мамой мужа показалось так себе идеей, потом пользовались, навешивая замок лишь накануне хозяйских визитов. Примерно в такой же ситуации оказывается московский креакл из нулевых Влад, вернее не московский, а "понаехавший". С той разницей, что он снимает для себя одного и разочарование: хороший район, приличный ремонт, отличная цена - но, блин, это однушка! - переживает не так остро.

Да ладно, он не планирует проводить здесь много времени. Странно только, что утром первого, после заселения, дня, запертая дверь оказалась приоткрытой, Влад заглянул туда на бегу, собираясь на работу - предметы странных очертаний, затянутые чехлами, и отчего-то ощущение пространства, уходящего в перспективу. А впрочем, нечего забивать себе голову вопросами, вроде "как такое может быть?", нужно решать текущие проблемы. Замечали, что сталкиваясь с необъяснимым, мы отмахиваемся от него, как от несущественного, задвигаем на периферию? Тем более, что насущных вопросов у героя, впрямь, хватает. Комната удивит его, как не удастся ни козлу-начальнику, ни вызванным скандальной соседкой ментам, ни даже, приехавшим на разборки, бандитам.

"Хозяйская комната" открывает новую книгу Андрея Подшибякина, мы узнали и полюбили его с "Последним днем лета" - историей ростовских подростков из девяностых, случайно разбудивших древнее зло. "Голодный мир" - сборник малой прозы в жанре хоррор, рассказы и повести, не объединенные сюжетом, сквозными героями, временем и местом действия. Москва, Подмосковье, Юг России. Условные нулеые, конец десятых, ближайшее будущее. Офисный планктон, пенсионеры, предприниматель, воротилы строительного бизнеса. Не менее различны методы и приемы "сделай мне страшно": от лавкрафтианы и лорда Дансени до сплаттерпанка в духе Клайва Баркера и новейшего технопанка в диалоге с нейросетью.

Интересно, необычно, местами по-настоящему страшно, а в аудиоверсии от ВИМБО еще и радость аудиала - озвучено автором в компании с любимыми Григорием Перелем, Максимом Сухановым, Анастасией Шумилкиной.

В послесловии, которое в аудиоформате читает сам автор книги, говорится о том, что он (Андрей Подшибякин) раньше сам не понимал, зачем писатели "большой прозы" берутся за малые жанры. Но, как отмечает далее Подшибякин, идеи, пришедшие ему в голову, были недостаточными для растягивания до объёмов романа, но слишком хорошими, чтобы их потерять. Мне очень понравилась фраза, которую, как утверждает автор книги, однажды сказал ему режиссёр фильма "Скайуокер. Восход" Джей Джей Абрамс:

️

Писать хорошую историю, это как вести машину в тумане: ты примерно знаешь маршрут и точно знаешь конечную точку, но не можешь знать, что именно тебя к ней приведёт️.


В "Голодном мире" есть пять произведений: "Хозяйская комната", "ЗОЖ", "Ударник социалистического труда", "Афганец" и "Некросеть". При этом первое из них я бы назвала скорее повестью, а вот остальные – это большие рассказы.

В прошлом году я примерно с таким же наслаждением слушала сборник рассказов Анны Старобинец "Серебряный ашалотль". Эти два сборника объединяет атмосфера жути, хотя причины ужаса у персонажей двух писателей совершенно разные.

Больше всего мне понравился завершающий рассказ "Некросеть". Уж очень антиутопичный развернулся сюжет. Вот его-то, как мне думается, вполне можно было бы развить в полноценный роман. Интересный факт: главного персонажа этой истории зовут Ася (Анастасия), и чтицу тоже.

Меньше всего впечатлили рассказы "ЗОЖ" (так и хотелось спросить "ну и зачем?") и "Ударник социалистического труда" ( типа, все люди, подобные Фёдору Феоктистовичу и его жене, – упыри?) или на что намекает Подшибякин?

Ад в съёмной московской квартире для одного креативного директора одного заштатного агенства в процессе прослушивания повести пробрал до дрожи. А потом я задумалась о смысле этой истории и поняла, что на месте Владлена бежала бы от этой квартиры подальше. А тот не только не сбежал, но и стал подкармливать сие задверье, а это, простите уж, полная нелепица.

Сама концепция рассказа "Афганец" мне понравилась. За исполнение страшных желаний приходится платить высокую цену. Непонятно только, почему исполнителя прозвали именно афганцем.

Жалею ли я, что прочитала? Нет. Традиционный для автора перебор мата и полупрозрачное презрение ко всему советскому и русскому, сквозящее в тексте, только раздражали.

Даже не могу разобраться, в чём автоскиф шарм и притягательность. Но с обещанным писателем продолжением "Последнего дня лета" буду знакомиться обязательно.

У меня есть маленькая литературная традиция: каждую осень, когда год начинает клониться к закату, я покупаю сборник «Самая страшная книга» — чтобы, как я говорю, «быть в курсе страхов современного россиянина». Шутки шутками, но в этом ежегоднике действительно собрана впечатляющая палитра хоррора: от психологического триллера до сплаттерпанка, от классических городских легенд до экспериментальной прозы. Ценю его именно за эту всеядность — будто пробуешь сразу весь ассортимент жанрового шведского стола.

«Голодный мир» Андрея Подшибякина напомнил мне этот сборник, но с важной оговоркой: здесь все пять рассказов вышли из-под пера одного автора. И если бы не обложка, можно было бы подумать, что их писали разные люди — настолько органично Подшибякин переещается между стилями. В «Хозяйскую комнату» московской арендной квартиры закрадывается подлинно лавкрафтовский ужас непостижимого. «ЗОЖ» мастерски обыгрывает тропы «Хищника». «Ударник социалистического труда» — эталонный сплаттерпанк, где под личиной благочестивых старичков скрывается нечто пугающе плотоядное. «Афганец» переосмысляет фаустовский договор через призму бандитских “терок” и проштрафившихся застройщиков. А мой личный фаворит - «Некросеть» -и вовсе балансирует на грани киберпанка и социальной сатиры: возможно, самый правдоподобный (а потому особенно тревожный) сценарий восстания ИИ.

Но за всем этим жанровым калейдоскопом угадывается фирменный почерк Подшибякина: его современная Россия часто оказывается страшнее любой мистики. Местные разборки из-за шашлычной на трассе М4 вызывают больший трепет, чем явившийся из иного измерения демон (кстати, как и в «Последнем дне лета» древнее зло буквально теряется на фоне зверств ростовских бандитов). Если у большинства авторов реальность служит лишь декорацией для ужасов, то здесь потустороннее само может стать зрителем — и тихо ужаснуться человеческой жестокости. Настоящие черти, кажется, только и успевают что перешёптываться за нашей спиной: «Глядите-ка, какие занятные монстры эти люди».