Спасатель

Рассказ

Денисыч метался в адском дыму, то и дело натыкался на хлипкие стены и бился ногами о раскиданную, пластиковую мебель. Хорошо, хоть лёгкая, иначе давно бы ноги переломал. Мелькнула идиотская мысль: в комнатах эти люди сидят на драных циновках, костлявые колени выше макушки, а коридор полон стульев. На фига? Не иначе, благотворители мебель натащили. Деревянную привозить не рискнули, в этих краях дерево на вес золота. Или, скорее уж, на вес воды – и то, и другое днём с огнём не сыщешь.

Навстречу из дыма вынырнула массивная, человеческая фигура. Мужчина крепко прижал к груди очередное крохотное, истошно вопящее тельце, глаза слезливо щурит, и перхает нехорошо, болезненно.

– Всё, русский, это последний! – выдохнул хрипло. – Сматываемся отсюда!

– Понял, понял, – едва слышно, только порядку ради, отозвался Денисыч.

Развернулся, лопатками в стену впечатался, пропустил – с ребёнком вперёд. Почти уткнулся в спину неожиданного напарника и вывалился из самолепной коробчонки, в клубах удушливого дыма, кашляя и отплёвываясь. С десяток чумазых ребятишек таращились на него испуганными глазёнками и, слава богу, молчали. От их недавнего визга, ну и от дыма тоже, у Денисыча уже напополам раскалывалась голова. Опустился в рыжую пыль рядом с таким же закопчённым, задыхающимся мужчиной в шикарном, недавно ещё, белом костюме. Накрылась одежонка, в жалкую, замызганную тряпку превратилась. Сняв с пояса фляжку, Денисыч жадно глотнул, плеснул через край неаккуратно, две тонкие струйки по пыльному подбородку бороздки проложили. Тут же понял, что смачивать обожжённое горло коньяком – не лучшая идея. Далеко не лучшая. Кое-как откашлялся, прочистил горло сдавленным хэканьем.

– Глотнуть не желаешь?

– Я по-русски только разговариваю хорошо, – мотнул всклоченной головой собеседник. – Пью плохо.

– Была бы честь предложена.

На этого человека Денисыч охотился два года, но удача улыбнулась только сегодня, когда и надежды-то уже не осталось. За каким чёртом, резидента иностранной разведки в этом регионе, лично понесло в селение, затерянное посреди песков – так и осталось для Денисыча загадкой. Однако, успел главное: поднял боевую группу, приехал загодя к кучке убогих домиков и взял их под контроль. Ребята, переодетые в бедуинское рваньё с привычными автоматами Калашникова в руках, удачно вписались в местный пейзаж. Здесь человека с автоматом встретить куда как легче, нежели человека с книгой. Местные жители, как обычно, таскаются где-то в пустыне, зарабатывают на хлеб насущный неведомым способом. А все ребятишки в это время занимаются в школе – ветхом сарае посреди селения. Что они там изучают, Денисыч уверенно сказать не мог, но не удивился бы, найдя на стене плакат с устройством снайперской винтовки. Или ручного гранатомёта. Местный колорит.

Загорелась уродливая хибара как-то сразу, весело и дымно; посыпался из окон горох детишек из тех, что постарше; взвыли недобрыми голосами те, что до окон дотянуться не смогли. Денисыч кинулся к дверному проёму, завешенному цветастой циновкой, сорвал, чтобы не мешала, и нырнул в коридор, затянутый удушливым, вонючим дымом. Никогда бы не подумал, что верблюжий навоз, перемешанный с глиной, может так хорошо гореть. Вонища, правда, соответствующая, тут уж удивляться нечему. Из чего строим – тем и дышим. Схватил под мышки пару вопящих, крохотных тел, бросился назад по затянутому густой, серой пеленой коридору. Выбрасывать малышню в окно страшновато. Уж больно крохотные, да и не ловит там никто. Столкнулся в коридоре с мужчиной, явно не аборигенской внешности, и не сразу понял, что это и есть объект сегодняшней охоты. А когда понял – вязать уж некогда стало, не до того пока.

Они ещё несколько раз молча сталкивались в узком, чадном коридоре, так и не перекинувшись даже словом, пока не вытащили всех. И вот теперь главный вражина уселся, привалившись спиной к засохшему, корявому деревцу и выплёвывает из лёгких застрявший там, вонючий дым. Денисыч усмехнулся. Вот она, вторая звёздочка на погон! А то и на грудь, если хмыри штабные не зажмут. Сосредоточие всех тайн и секретов разведки потенциального противника в этом регионе. Вражина. Мужчина понимающе усмехнулся в ответ.

– Ну что, майор, сегодня праздник у тебя, да?

– Знаешь моё звание? – не особо удивился Денисыч.

– Как и ты моё, – с усмешкой откликнулся тот. – Мы вообще всё друг о друге знаем, давние хорошие… враги.

– Погано тебе, похоже, полковник?

– Дыма наглотался, дышать не могу…

– Зачем же ты в этот сарай полез? – едко хихикнул Денисыч. – У тебя интересы державные, а ты в пустыне навозным дымом дышишь.

– Ты тоже здесь не кислородом наслаждаешься, как я заметил.

– Да кабы не ты – в гробу бы видеть эту пустыню!

– К месту, про гроб-то.

Денисыч почувствовал, что горло саднит уже не так отчаянно и с удовольствием глотнул коньячка из фляжки ещё разок. Чертовски нужная вещь, в определённых ситуациях. А в неопределённых – особенно. Необходимая просто. Моментально торкнуло по мозгам коньячными парами, затянуло лёгким туманом. Можно жить, этак-то.

А вот иностранный полковник выглядит, действительно, худо. Задыхается, кашляет, что кот, шерсти наглотавшийся. Мнёт грудь дрожащими, влажными пальцами и вполне может отойти в мир иной. Конечно, от него и от мёртвого немалая польза, но не то уже, не то.

– Командир!

К Денисычу, путаясь в длинных полах драного халата, подбежал заместитель. Капитан Михайлов – старинный, проверенный дружище. Встревожено поглядывает вдаль, где поднимается густой шлейф рыжей пыли – явно машины спешат, клубят на всю пустыню. Сморщился, и в складках кожи на лице тут же, тёмными, корявыми трещинами, отложился невесомый, вездесущий песок.

– Пора уходить, командир! – сморщил боец совершенно бедуинскую рожу. – Чёрт его знает, кто там едет? Может, охрана полковника, не могли же они совсем потеряться.

Денисыч посмотрел на врага. Тот голову опустил, усмехнулся криво. Правила игры знает, ничего хорошего для себя не ждёт.

– Да больше тут и быть некому, – покачал головой Денисыч. – Видишь, как спешат. Полковник, у тебя в конвое врач есть?

– Да, – не сказал даже, а скорее кашлянул тот.

– А у меня в группе нет… Лёшка, быстро снимай оцепление и уводи группу по основному маршруту отхода. Я догоню через пару минут.

– А этот? – резко мотнул головой помощник.

– А этот останется здесь. Выполняй приказ, капитан!

Михайлов беззвучно, словно мираж, растворился в раскалённом воздухе, а Денисыч угрюмо посмотрел на полковника.

– Ладно, повезло тебе сегодня. Смотри, в другой раз счастье может и не улыбнуться. Изловят тогда, как кролика – с такой-то охраной. Только ловить уже буду не я. Кто-нибудь не такой глупый.

– Только не говори, что пожалел, – остро зыркнул вражина из-под припорошенных пылью, густых бровей. – Тогда – почему?

Денисыч хмуро глянул на беспомощного мужчину. Откровенничать не хочется, да и привычки такой нет, но вкратце ответить можно.

– А тебе не кажется, полковник, что мы с тобой всю жизнь какой-то ерундой занимались? Сегодня, единственный раз в жизни, что-то стоящее сделали – детей спасли.

– Скорее всего, это будущие террористы, – вновь скривился полковник. – Знаешь не хуже меня.

– Ну вот в будущем и повоюем, а пока – дети. Пока их спасение ещё как доброе дело засчитывается. Прощай, вражина, вряд ли уже увидимся.

И подмигнул залихватски, озорно.

– Правда, я добрый?

Капитан Михайлов вынырнул, неведомо откуда, затормозил рядом, схватил Денисыча за рукав.

– Ей богу пора, командир! – выдохнул отчаянно. – Ещё немного и нас самих тут повяжут. Группа уже уходит.

Иностранный полковник слабо махнул в сторону чахлых, тощих кустов на окраине селения.

– Уходите спокойно, мои люди вас преследовать не будут.

– Станут они тебя спрашивать! – отмахнулся Денисыч.– У них свои мундиры по орденам соскучились.

Однако, медлить больше не стал. И так разговорился чего-то, как курсантишка после первых стрельб. Уже на бегу Михайлов обречённо выдохнул.

– Всё, командир, нам хана. За такой прокол всей группой под трибунал загремим, к гадалке не ходи.

– Вернёмся, сразу подашь рапорт, напишешь, как было, – Денисыч пыль с языка, напополам с тягучей, горькой слюной, сплюнул. – Вали всё на меня, дружище! Ты-то действительно только приказы выполнял.

– Хорошо же ты обо мне думаешь, Денисыч! – возмущённо воскликнул тот, хватанул пыли опрометчиво открытым ртом, закашлялся. А тут ещё ветерок лёгкий дунул, и накрыло обоих с головой рыжей, удушливой тучей. Вовсе не продохнуть, но зато и не разглядеть ничего за такой завесой. Можно спокойно в сторону дома шлёпать.

– Всё равно же кто-нибудь настучит, – пожал плечами командир. – И не один. Группа-то у нас немаленькая. Я теперь человек конченый, а тебе ещё служить и служить. У меня что-то желание пропало… Давно уже. А полковник этот по случаю подвернулся, повезло служаке.

Решительно махнул автомат за спину, брякнуло там железом по кости, охнул с досадой.

–Так что, делай, как говорю. Послужишь ещё.

* * *

Денисыч любил наблюдать, как рушатся дома.

Многоэтажные коробки никогда не падали навзничь так, словно их ударили; просто обессилено приседали, точно смертельно уставший человек, подогнув ноги. И рассыпались в бесформенную кучу щебня, тонувшую в густом облаке пыли. Правда, достойных домов осталось совсем мало. Когда падает простенькая пятиэтажка – это совсем не так величественно, как гибель красавца-небоскрёба.

Раньше, в первый день катастрофы, красиво падали самолёты. Сыпались с прозрачного неба, которое вдруг перестало их держать, нелепо вращали бессильными крыльями, хлопали о землю пыльно, чадно, громко. Но с тех пор, как полёты прекратились, осталось лишь наблюдать за пьяными домами. Вероятно, падение орбитальных спутников смотрелось бы неплохо, но они почему-то не захотели валиться на землю. Как раз наоборот – улетели от неё подальше. Орбитальная станция сбежала в открытый космос вместе с космонавтами и Денисыч, представив, что в этот момент творилось внутри космической, консервной банки, вздохнул. Незавидная участь. Хотя, по сравнению с тем, что ждёт всех остальных… Возможно эта горстка космических странников окажется самыми счастливыми людьми из всех, ныне живущих. Вернее, доживающих.

Город, как и остальной мир, медленно угасал, словно смертельно больной человек, которому уже ничем нельзя помочь. Остаётся только смотреть на неизбежное умирание, сочувствовать и вздыхать. Это поначалу телеведущие, с дурной радостью, взялись мусолить новость. Привычно нагоняли страх, сеяли панику, распускали слухи, будоражили общественное мнение – выполняли свою работу. Сотни экспертов во всех областях, ударились в обсуждение катастрофы и возможных последствий. Рвали глотки и бешено брызгали слюной, добросовестно отрабатывая шоу-гонорары. Но после того, как обрушилась телебашня, вся шумная свора тоже перебралась в стан наблюдателей. Люди давно уже покинули умирающий город, ибо в агонии он мог запросто утащить в могилу любого, кто рискнёт пройтись по мёртвым улицам. Ещё и могильный холм очередного упавшего дома сверху водрузит. Мародёров, и упрямцев, не желающих покинуть свои дома, под этими холмами осталось ой как много!

Как только началась свистопляска с концом света, Денисыч перебрался на берег речки, откуда и разглядывал теперь агонию человеческой цивилизации. В суете и панике первых дней, рискуя жизнью, спёр в разрушенном магазине туристический набор: палатку, спальник… Прихватил под шумок котелок и кучу разных инструментов. Недалеко от палатки, ночью, постоянно озираясь, закопал несколько ящиков водки и все продукты, что удалось украсть. Приготовился достойно встретить старуху в чёрном, с косой. Таких же палаток, как у него, по всей округе наметало без числа, люди готовили пищу, привычно переругивались и покрикивали на беспокойных детей. А те не обращали внимания на конец света. У малявок образовался шикарный пикник – где тут повод печалиться?

Денисыч отстранённо подумал о своей дочке, которая, вместе с бывшей женой, жила в другом городе. Он, конечно, постарался бы ей помочь, но проехать три тысячи километров до наступления конца света нереально. Незачем и пытаться, суету никчёмную устраивать. Остаётся лишь мысленно попрощаться, а это и не вставая с раскладного стульчика можно сделать. Хорошо зная свою бывшую, посочувствовал дочурке. Пока мир не рухнет полностью, именно ей предстоит выслушивать бесконечные стенания и наблюдать бессмысленные истерики. Обгадить даже конец света – это вполне в стиле бывшей любимой женщины.

– Константин Денисович?

Эк ты подкрался, кот блудливый! Денисыч лениво оглянулся и посмотрел на нежданного собеседника. Молодой, холёный, офицерская выправка даже из цивильной одежды выпирает, не скроешь. Не боевая выправка, штабная. Опять же – холёная. Белокурая бестия с голубыми глазами. Красавчик. Адъютант какого-нибудь неслабого начальника, они таких любят. Хвастаются друг перед другом, как престарелые матроны молодыми любовниками. Аж подташнивает.

– Для тебя, старлей, я господин майор. И не по чину тебе на меня свысока глядеть. Присядь рядом, не отсвечивай.

– Даже моё звание угадали! – и не подумал обижаться служивый.

– На вашего штабного брата глаз намётанный, – довольно хохотнул Денисыч. – И я точно знаю, просто так не припёрся бы. Говори, не томи.

– Ваш чин отставника меня ни к чему не обязывает, Константин Денисович, – пожал широкими плечами офицер. – Тем более, что во времена оны шлёпнули бы вас, не задумываясь, а не в отставку отправили. За ваши-то затейливые выкрутасы на службе. Но это неважно. Я разыскал вас по приказу генерала Михайлова.

– Вот ты чья болонка! – понятливо скривил губы Денисыч. – Похоже, стареет диверсант, в куклы играть начал.

Старший лейтенант, которого служба приучила ни на что не обижаться, никак не отреагировал. С лёгкой, брезгливой гримасой протёр платком пластмассовый стульчик, поправил отглаженные, бежевые брюки и осторожно уселся. Денисыч снисходительно наблюдал за брезгливыми манипуляциями – его такие мелочи не тревожили. Мятую, чёрную футболку и серые, спортивные штаны, что украшают телеса военного пенсионера, грязью пугать – трикотаж смешить.

– Господин генерал приказал передать просьбу, которая должна вас заинтересовать. Он очень надеется на ваше понимание, вы же бывшие боевые товарищи.

– Бывшие сослуживцы, юноша! – фыркнул рассерженно Денисыч, но тут же отмяк. – Боевые товарищи бывшими не бывают. Излагай.

– Я хотел бы сначала объяснить, что происходит с нашим миром…

– Хана ему приходит, в объяснениях не нуждается.

– Причину вы вряд ли знаете, поэтому объясню всё-таки.

Старлей умудрился перебить ветерана мягко, но очень настойчиво. Штабная закалка, за километр видать.

– Видите ли, у нашей планеты появился двойник. Паразит.

– Как будто ей доморощенных паразитов мало! – наигранно возмутился Денисыч.

Штабной офицер развёл руки в стороны, изобразил лицом красноречивое увы.

– Если выражаться художественно, паразит высасывает жизненную силу из нашей планеты. Желаете послушать научные термины – поболтайте с учёными, господин бывший майор. А я уж объясню, как смогу.

– Не напрягайся, – милостиво разрешил тот. – Я тоже пойму как смогу.

– Отлично. Проблема в том, что начали разрушаться связи на атомном уровне. Наши дома падают, потому, что построены по старым расчётам и сейчас стали хрупкими – валятся под тяжестью собственного веса. Самолёты в воздухе не выдерживают малой доли расчётных нагрузок и рассыпаются.

– Да все уж рассыпались, – хмыкнул Денисыч. – Давненько никто взлететь не пытался.

Офицер согласно кивнул.

– Притяжение планеты ослабло и наши космические станции не удержало. Очень скоро Земля лишится и атмосферы… Чем это закончится, можно не гадать. Но даже этого мы не увидим. Весьма скоро развалятся атомные электростанции, а там и до всепланетных ядерных арсеналов очередь дойдёт.

– Ага! – оживился Денисыч, голову вскинул и глазами весело блеснул. – Значит помирать будем с фейерверком!

– Фейерверк будет знатный, спору нет, – согласился старлей, породистым носом важно качнул. – Главная проблема в том, что обнаружить планету-паразита нет никакой возможности. Она может быть в другой галактике или вообще где-нибудь внутри чёрной дыры. Поди отыщи. Но выход наши учёные всё-таки нашли. Они обнаружили канал утечки энергии, этакую пуповину. Мало того, наши технологии позволяют по этой пуповине перемещаться.

Помолчал многозначительно, глянул на отставника серьёзно. Денисыча, впрочем, не впечатлил. И не с такими орлами в гляделки играть приходилось, ни разу не сморгнул.

– Туда перемещаться, – уточнил старлей. Особенно подчеркнул, что – туда. Только туда.

– Вот наши ядерные арсеналы туда и перекачайте, – с готовностью подсказал Денисыч, улыбнулся горделиво. – Правда, я умный?

– А у всех других стран они останутся? – подхватился штабник.

Денисыч поднял руки, грязные ладошки перед собой выставил.

– Понял, проехали. Сдохнем все вместе. Дальше что?

– По этой пуповине нужно доставить на планету-двойника ракетный снаряд. Хитрая штука, которая не вверх летит, а вниз пробивается. И очень даже быстро. Называется…

Напыжился, с силами собрался. Даже кожа на лице покраснела слегка.

– Дезинтегратор планетного ядра! Орден мне дать, за то, что выговорил! Чтобы гарантированно уничтожить двойника, нужно запустить эту ракету к ядру планеты и она его взорвёт.

– Взрывать мы умеем, – согласился Денисыч, головой покачал. – Ну, и в чём проблема? До того обленились, что кнопку нажать некому?

Разговор прервали звуки ссоры, возникшей неподалёку. Два пьяных мужичка, в одинаково засаленных, спортивных штанах, яростно схватились в двух шагах от беседующих. Причину ссоры они сейчас и сами вряд ли смогли бы объяснить, но это не мешало им таскать друг друга за грязные майки и всему свету сообщать свои немудрёные мысли.

– Часто у вас тут так, Константин Денисович? – брезгливо сморщил нос офицер.

– С каждым днём всё чаще.

Денисыч вяло добыл из-за пояса штанов, прикрытый футболкой чёрный, армейский пистолет и, не целясь особо, выстрелил под ноги дерущимся. Красивый фонтанчик песка взметнулся прямо между ними и драка тут же прекратилась. Поглядев вслед уходящим пьяницам, Денисыч хмыкнул.

– Вот счастливые люди! Им то совершенно безразлично, сколько ещё протянет мир, они повод для драки всегда найдут. Как и все остальные, впрочем.

Адъютант, минуту назад с трудом увернувшийся от вылетевшей из пистолета, горячей гильзы, недовольно поморщился.

– Стреляли бы сразу в голову, господин майор. Сейчас такие шалости никого не волнуют, а нам, хоть в последние дни, без этого быдла пожить.