Читать книгу «Имперский рубеж» онлайн полностью📖 — Андрея Ерпылева — MyBook.
image
cover

Андрей Ерпылев
Имперский рубеж

Пролог

Пуля громко щелкнула по валуну, осыпав Александра колючей каменной крошкой, и с хриплым жужжанием ушла куда-то вверх. Только после этого донесся гулкий винтовочный выстрел. Дремоту как рукой сняло.

«Бур»? – подумал Бежецкий, смахивая с приклада автомата бритвенно-острые осколки. – Нет, по звуку не походит. Скорее всего, трехлинейка снайперская. Может, даже наша…»

– Зашевелились голубчики, – проворчал Таманцев, невидимый Александру. – Даже часок вздремнуть не дали…

– А тебе бы только дрыхнуть, – раздалось с позиции, устроенной чуть дальше. – Не боись: если наши не прилетят – надремлешься вдоволь. С дыркой в башке.

– Отставить, – подал голос капитан Михайлов из своего «блиндажа»: даже раненный, он не переставал следить за дисциплиной своего разношерстного воинства. – Запрещаю паникерские разговоры.

«Да какое уж тут паникерство… – Бежецкий ногтем выковырнул из паза ствольной коробки каверзную каменную крошку и щелчком отправил ее в пропасть. – Не паникерство это, а констатация факта. Грустного, надо сказать, факта…»

Положение, в котором оказался отряд, как говорится, было хуже архиерейского.

От экспедиционной команды и экипажей обоих вертолетов уцелело всего двенадцать человек, две трети из которых – ранены. А из офицеров на ногах оставался лишь он – поручик Бежецкий. Капитан Михайлов способен лишь на пассивное руководство – травма позвоночника при неудачном десантировании из падающей машины практически полностью лишила его подвижности, поручик Ямщиков погиб при крушении вертолета, а прапорщик Ламберт – без сознания. И вряд ли в него возвратится без квалифицированной медицинской помощи, до которой сейчас так же близко, как до обратной стороны Луны.

– Как там с рацией, поручик?

Промолчать на поставленный вполне конкретно вопрос было невозможно, и Александр нехотя ответил:

– Вольноопределяющийся Голотько пытается что-нибудь сделать.

– Сразу же, как только получится наладить связь, сообщите мне, Александр Павлович.

– Так точно, господин капитан.

Саша не хотел разубеждать несчастного офицера, остававшегося в плену радужных иллюзий. А как иначе может быть после ударной дозы обезболивающего, когда, по словам бывалых людей, мыслить критически человек просто не способен? Реальность, данная нам в ощущениях, густо перемешанная с игрой воображения, – вот что такое сознание человека, одурманенного двойной дозой селкапина…

На самом деле вольноопределяющийся Голотько сейчас просто ковырялся, на дилетантский взгляд поручика, уцелевшей левой рукой в том месиве горелой пластмассы, ярких деталюшек и проводов, которое осталось от полевой радиостанции, снятой Таманцевым со спины радиста Прошкина, прошитого навылет из крупнокалиберного пулемета. Чертовы туземцы: если бы не они – все какая-то надежда оставалась бы. Например, ночью подобраться к разбитой машине, свинтить и притащить бортовую рацию сюда, на высотку, вызвать подмогу… И долгие часы до темноты жить этой надеждой. Теперь же этой спасительной ниточки, связывающей с Кабулом, читай – с далекой и могучей родиной, не было и в помине – сгорела она вместе с подожженным трассерами «бортом». И самое мерзкое, что, возможно, лишь ослепший Михайлов и «тяжелые», которым было совсем не до переживаний и раздумий, оставались в отношении данного факта в счастливом неведении.

– Что там, Голотько? – для очистки совести и успокоения капитана, окликнул Бежецкий «радиста». – Получится наладить связь?

– Связь? – ошалело вылупил на командира белесые, как у мороженого судака, глаза бывший студент. – Какую еще?.. – начал он, но осекся, поскольку поручик, молча погрозил ему кулаком. – Что смогу – сделаю. Но нужно время.

Отвернувшись от Бежецкого, он неуклюже подгреб поближе культей правой руки, обмотанной густо пропитанными кровью бинтами, груду покореженных печатных плат и углубился в свое занятие, бормоча что-то неразборчивое под нос.

– Обещает в скором времени, – бодро доложил капитану Александр, предпочитая лучше быть «испорченным телефоном», чем омрачить, может быть, последние часы бравого пехотинца.

– Добро… Не забудьте, поручик, внести вольноопределяющегося в списки на награждение… – пробормотал Михайлов уже без стержня в голосе. – Я подпишу… И распорядитесь насчет обеда…

«Совсем плох, заговаривается…»

А награду Голотько уже заслужил. С правой рукой, перебитой в запястье осколком, он, не обращая внимания на хлещущую кровь, прикрывал огнем товарищей, пока бачи не откатились за скалы, и только после этого позволил себя перевязать. А уж каким образом он одной рукой, при минимуме инструментов (да, почитай, вообще без инструментов) смог разобрать расколотую пулями рацию – одному богу известно. Самородок, одним словом. Обычный русский самородок, на которых держится Империя.

Еще одна пуля клюнула камень и отскочила прямо под ноги Александру. Он поднял сплющенную, еще обжигающую пальцы медяшку, брезгливо повертел и откинул в сторону. Никчемный мусор войны…

Подумать только: а ведь еще совсем недавно он, восторженный и наивный юнец, носился с подобным барахлом, как известно кто с писаной торбой! Затеял даже, теленок, коллекцию собирать из таких вот штуковин… Как быстро на войне рассыпаются в прах иллюзии. Значение имеет только одно из двух: пролетела данная пуля мимо или попала в цель. Все. Никакой иной ценности она в себе не заключает…

Выстрелы отсюда, сверху, звучали совсем нестрашно, будто щелчки пастушьего кнута или нестройная дробь барабана в руках барабанщика-неумехи. Да и трудно попасть куда-либо снизу вверх, не имея верного прицела. Так – развлекаются дикари, не испытывая, видно, недостатка в боеприпасах, заодно демонстрируя осажденным, как раз вынужденным патроны экономить, свои кровожадные намерения. Не испугать, так хоть навеять тоску.

А тоске было с чего навеяться. Патронов к полутора десяткам автоматов оставалось всего ничего – по полтора магазина на ствол, не более. К тому же три из этих стволов имели иной калибр, чем стандартные армейские «три линии»[1]. Вот и не верь после этого в прозорливость командиров, строго запрещающих ношение трофейного оружия. Где сейчас добыть патроны под английский девятимиллиметровый «стен-хофпул» и две итальянские «беретты» с их 5,45 мм? И их «наличный» запас тоже к общему арсеналу не присовокупишь – восемь патронов в магазине «англичанина» и двадцать три «беретки». С гранатами вообще туго – семь штук. Есть, правда, полная сумка выстрелов к гранатомету, но где сам этот гранатомет? На головы засевшим в ущелье туземцам разве что попробовать сбрасывать. Авось парочка сработает…

Отдельный вопрос – вода, продовольствие и медикаменты. И если со вторым и третьим еще можно было как-то повременить, то без первого – не обойтись. Первыми жажда убьет раненых – и так все уцелевшие запасы переданы в импровизированный госпиталь – потом доберется и до остальных. Перспектива радужная – ничего не скажешь.

«А вот не дождетесь! – зло подумал Бежецкий, облизав сухие губы. – Расстреляем патроны, примкнем штыки и… Все лучше, чем попасть в руки дикарям одуревшими от жажды полускотами…»

Но это – на крайний случай. Потому что раненые при таком раскладе обречены: где это видано – идти в штыковую с беспомощным товарищем за плечами. Значит, ждать, надеяться и верить. Беречь силы и патроны, готовясь к самому худшему…

Где-то за камнями раздался болезненный стон, сменившийся яростным матом.

– Что там? – крикнул Александр.

– Ярцева зацепило, – донесся ответ. – Рикошетом, мать его!..

– Серьезно?

– Бог знает… Без сознания он.

Александр плюнул и пополз на голос, волоча автомат прикладом по камням. Еще находясь в трезвом уме, капитан Михайлов приказал изъять из аптечек у всех солдат шприц-тюбики с обезболивающим и хранить при себе. Предосторожность нелишняя: перед лицом смерти любой способ взбодриться кажется иным слабым духом персонам подходящим. Так что он, поручик Бежецкий, теперь был един в двух лицах – отец-командир и ангел-хранитель.

Стальной затыльник приклада гремел по щебенке, и Саша усмехнулся про себя, вспомнив, как трепетно он относился поначалу к оружию, берег и лелеял его. Теперь это уже третий его автомат здесь и бог даст – не последний. Железный друг, конечно, дорог во всех отношениях, но… Он все-таки железный.

Рядовой Худайбердыев осторожно обматывал бинтом руку бледного как смерть вахмистра Ярцева, беспомощно глядя, как кровь, пропитавшая уже весь рукав до самого плеча, сочится сквозь повязку.

– Кто так делает, орясина! – напустился на него поручик, отбирая моток бинта и отталкивая от раненого. – Руку надо перетянуть сначала! Кровь остановить…

– Остановишь тут, – буркнул фельдфебель Корнеев, безучастно наблюдавший за потугами бедного солдатика. – Плечо вспорола, зараза, да жилу перебила… Высоко очень – не наложить жгут. Я такие раны знаю. В госпиталь ему надо.

– Где я тебе возьму госпиталь?

– Тогда Илюхе кранты, – лаконично подвел черту фельдфебель и отвернулся.

– Оставьте… – простонал солдат, приоткрывая глаза, кажущиеся черными на восковом лице, покрытом пятнами запекающейся на глазах крови. – Дайте помереть спокойно…

– Ты это брось!.. Будешь плясать еще, – попытался успокоить его Бежецкий, но солдат только криво улыбнулся синеющими губами.

– Нет, вашбродь… Отплясался я…

Камни под ним были черными и скользкими от крови. Худайбердыев, по щекам которого струились слезы, забыв про субординацию, отпихнул плечом офицера и принялся зажимать ладонями кровяной родничок, упрямо находящий дорогу сквозь пальцы.

– Ты бы это, поручик… – глядя в сторону, пробормотал фельдфебель. – Вколол бы ему заразы этой, а? Чтобы не мучился парень. Сколько ему осталось-то? Ерунда. Так пусть хоть смерть как подобает христианину примет, а не скрипит зубами.

Александр помедлил, выгреб из кармана пригоршню оранжевых пластиковых стерженьков и положил два из них на камень. А сам пополз назад. Больше ему тут делать было нечего.

До его позиции оставалось метров десять, когда впереди вспух зеленовато-белый столб дыма, барабанные перепонки рвануло, а какая-то неведомая сила, бережно приподняв, опустила обалдевшего офицера на каменное крошево. Носоглотка заполнилась кисло-сладкой металлической дрянью, глаза защипало.

– Мины!!! – заполошно заорал кто-то. – Ложись! Мины!..

А разрыв следовал за разрывом, не давая дыму сгоревшей взрывчатки рассеяться и густо шпигуя все пространство вокруг яростно воющими и визжащими осколками.

Вжавшись лицом в колючий щебень и стараясь втиснуться в него поглубже, стать меньше, незаметнее, Саша твердил про себя одно:

«А если бы я не пополз к раненому?.. А если бы я не пополз к раненому?.. А если бы я…»

А земля тряслась под ним, будто от ударов исполинского молота, и смерть и ад царили вокруг…

...
9

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Имперский рубеж», автора Андрея Ерпылева. Данная книга имеет возрастное ограничение 16+, относится к жанру «Историческая фантастика».. Книга «Имперский рубеж» была написана в 2009 и издана в 2009 году. Приятного чтения!