Глава 1 Заброска

Поезд дёрнулся и начал набирать скорость. Перрон Казанского вокзала заскользил за окном, провожающие активно махали руками, дети побежали за вагоном, чтобы ещё несколько лишних секунд не терять своих родных из вида, долгожданный отпуск начался. Осталось потерпеть чуть больше суток в плацкарте, и мы в Симферополе, а там и до гор не так далеко. Наконец-то можно будет забыть о городской суете и провести целый месяц в гармонии с природой. Ну и в пещерах, естественно, полазить. Всё же мы не простые туристы, а спелеологи.

Спелеологией я заболел ещё в одиннадцать лет. Как сейчас помню, как лучший друг Славик Во́ронов привёл меня на первое собрание клуба. Тогда наш лидер Жека Павловский, по прозвищу Палыч, с ходу нацепил на меня обвязку и начал учить пользоваться разнообразной снарягой. Уже к концу первой тренировки я мог худо-бедно забраться на десятиметровую стену, а потом спуститься обратно, при этом не переломав себе все кости.

Ну а потом начались летние походы в горы и первые спуски в пещеры. Свежий воздух, правильная компания единомышленников, песни под гитару у костра, здоровое питание и регулярные спуски в пещеры – что ещё нужно для классного лета простому подростку из провинции? Даже сейчас, в свои двадцать с хвостиком лет, я с огромным удовольствием вместо отлёживания боков на морских курортах без раздумий выбираю очередной поход в горы.

– Ты чего завис, Солт? – вывел меня из некоего ностальгического транса лучший друг. – Погнали, пульку распишем, нечего в окно пялиться.

– Да не вопрос, – тряхнув головой, ответил я. – Кто ещё с нами?

– Палыч с Гордеем, – тут же ответил Во́рон. – А других любителей префа среди наших и нет почти. Малой ещё, но он уже на верхнюю полку забрался, и ему явно не до карт сейчас. Полдня отсыпаться будет. Он с группой своих подопечных только с утра из очередного сплава вернулся.

Выглянув в проход, заметил выпирающие пятки и улыбнулся. В нашем Малом роста под два метра.

– Вы пока чертите, а я в тамбур сгоняю, подымлю, – выпалил Во́рон.

– Да ты же бросил вроде? – попытался возмутиться я, но потом махнул рукой, иди, мол, раз надо.

Сам был таким довольно долго, но вот уже полгода как бросил. Поганая привычка и вредная, кому, как не будущему врачу, знать эту простую истину, но иногда я просто ничего не могу с собой поделать. Как долбанёт очередной стресс, так всё начинается по новой. Вот и сейчас разрыв с Ленкой Осиповой из параллельной группы, ярой противницей курения, так сказать, развязал мне руки и освободил от обещания бросить, но я твёрдо решил, что не буду давать себе слабины. Смысл идти в горы на месяц и одновременно отравлять свои лёгкие?

Вернувшись, Славик взял карты, и мы полностью погрузились в процесс. Преферанс – чертовски увлекательная игра, которая помогает скоротать время в пути. Резались в карты мы до самого вечера, перемежая игры байками из прошлого. Вскоре к нам подсели и остальные члены клуба (всего в поход отправились вдесятером), там и бутылка нарисовалась с закуской, ну а потом и выспавшийся Малой с гитарой подтянулся. В общем, совершенно нормальное времяпрепровождение в поезде дальнего следования, которое нам испортила проводница. Поздно, мол, людям спать мешаете. Пришлось закругляться. Ну ничего, вот доберёмся до места, обустроим лагерь, и уже никто не помешает нормально посидеть вечерком у костра.

Заброска началась довольно буднично. Помимо личного, причём довольно увесистого рюкзака с вещами, приходилось переть на себе и общие транспортные мешки. Там хранились запасы еды, верёвка, снаряга и другие припасы, без которых в почти месячном походе ну никак не обойтись. В связи с этим заброска обычно происходит в несколько этапов.

Первый и наиболее лёгкий – движение на грузовом, хорошо проходимом наёмном транспорте, который доставляет нас максимально близко к будущей стоянке, насколько это позволяет местность. В данном конкретном случае мы едем на Караби. Место довольно популярное среди спелеологов из-за обилия пещер. Нам повезло. За последнее время не было дождей, и удалось на первом этапе заброски доехать до заброшенной метеостанции. Помнится, в первый мой поход на Караби в далёком 1998-м дорогу размыло, и пришлось топать на своих двоих лишних километров пятнадцать.

Станция располагается на холме, откуда открывается совершенно потрясающий вид. Мы хоть и приехали к вечеру, а насладиться этой картиной всё же удалось. А какой свежий воздух, не чета городскому. Неосознанно начинаешь дышать полной грудью, а потом голова кружится от избытка кислорода и отсутствия уже привычного для городских жителей CO2. Вечер прошёл спокойно. Мы с Вороном поставили палатку, по-быстрому поужинали и тут же окуклились. Так на нашем спелеологическом сленге называется процесс залезания в спальный мешок.

Тонкий туристический коврик не мог похвастаться мягкостью анатомического матраса, на котором я привык спать в последние годы, так что проснулся с болью в боках. Организм быстро привыкает к хорошему. Ну ничего, неделька таких ночёвок, и пройдёт. Так всегда бывает после долгого перерыва.

Второй этап заброски – перетаскивание личных вещей и обустройство лагеря на месте постоянного пребывания. В общем, мы почти весь день пёрли на себе рюкзаки по холмам, пока не добрались до окрестностей пещеры под названием Кастере. Именно здесь мы будем жить целый месяц, и, ввиду отсутствия в данной местности рек, именно из этой пещеры мы будем поднимать воду.

Вы когда-нибудь пили кристально чистую, ледяную пещерную воду? Незабываемое ощущение. В общем, Палыч с Малым отправились вешать трассу для спуска в пещеру, а мы занялись обустройством лагеря. Вход в Кастере довольно неудобный: нет горизонтального доступа. Придётся спускаться по верёвке, а потом первое время поднимать наполненные баллоны с водой на себе, но это ничего, когда появится больше времени, наладим подъём более хитрым способом, всё время так делаем.

Закончили с делами уже в темноте и быстро разошлись по палаткам. Завтра будет третий и последний этап заброски – возврат налегке до метеостанции и вторая ходка, но уже с транспортными мешками. Так что силы надо восстановить. Вот когда перетащим весь скарб, тогда можно и посидеть у костерка подольше.

– Помнишь, как мы приехали сюда в первый раз двенадцатилетними пацанами? – неожиданно спросил я.

– Ага, – буркнул друг. – На ностальгию пробило?

– Есть мальца, – хмыкнул я. – До сих пор не представляю, как Палыч решился взять на себя такую ответственность. Ему же тогда не намного больше, чем нам сейчас было. Как вспомню, что мы вытворяли, так до сих пор толпа мурашек по спине носится. Чудом ведь не покалечились.

– Да, – с явной улыбкой ответил Славик.

– Было же беззаботное время, – продолжил я. – А сейчас эта грёбаная взрослая жизнь с её проблемами.

Помолчали. Каждый думал о своём.

– У тебя точно всё нормально? – спросил Ворон.

– Точно, – не совсем искренне ответил я. – Ладно, давай спать, завтра еще километры наматывать предстоит.

– Давай, – пожав плечами, ответил друг.

Что-то последнее время меня сильно штормит и в голову всякие бредовые мысли лезут, а про сны лучше и не вспоминать. Постоянно какие-то сражения с монстрами, травмы, беготня и… магия. Чуть ли не каждую ночь в холодном поту просыпаюсь, и такое жжение в груди, и тоска… Ну бред же? В игрушки компьютерные переиграл, наверное. Вон и Ленка ушла со словами: «Псих ты, Соловьёв, тебе лечиться надо». Подумаешь, сбросил случайно с дивана… Кто вообще контролирует себя во сне? Но я и сам понимал, что признаки тревожные, всё же будущий врач. Вот только что с этим делать, понятия не имел. Не идти же к психотерапевту? Вот и накатывают иногда такие приступы уныния, но ничего, свежий воздух, хорошая компания и физическая нагрузка – вот лучшее лекарство.

До метеостанции пошли всемером. Девчонок оставили в лагере, сами справимся. Погода начала портиться, но, по идее, как минимум туда должны успеть дойти, а там видно будет. Может, и переждём непогоду. Рация у нас есть, сеансы связи с лагерем оговорены, так что проблем не предвидится.

Не повезло. Ливануло, когда до станции оставалось пару километров, так что вымокли до нитки. Да ещё и Ванька Чернышёв неудачно поскользнулся на мокром камне и ногу подвернул, так что пришлось помогать ему идти. В общем, об обратной ходке сегодня уже речи не идёт. Надо осмотреть пострадавшую конечность, а потом решать. Возможно, вообще транспорт придётся вызывать и отправлять Черныша до ближайшей больнички. Не всё можно вылечить в полевых условиях.

Штатным медиком в нашей группе, естественно, был я. Кому, как не студенту третьего, то есть уже четвёртого курса медицинского института, занимать эту почётную должность. К своим обязанностям я относился с большой ответственностью. Перед каждым походом тщательно собирал как общую походную аптечку со всеми лекарствами первой необходимости, так и свою личную укомплектовывал, а потом старался всегда носить её с собой. Вот и сейчас она болталась на дне пустого рюкзака. Прихватил перед выходом на всякий случай. Как сердцем чуял, что пригодится. А вообще, медицина – это прям моё. Я поступил в мед довольно легко, а когда начал учиться, то лишь утвердился в желании стать врачом.

– Ну что, каков будет твой вердикт? – спросил Палыч, после того как мы добрались до метеостанции и я осмотрел пострадавшую ногу Черныша. – Выглядит стрёмно. Вся синяя и опухла.

– На вид гораздо страшнее, чем есть на самом деле, – с улыбкой ответил я, и Палыч облегчённо выдохнул. – Перелома нет, простое растяжение. Неделька покоя, и будет как новенький.

– Эээ, а нам, значит, теперь его мешки на себе тащить? – возмутился Ворон.

– Извиняйте, пацаны, – улыбнулся Черныш, – док сказал, что мне нужен покой. Но с меня по бутылке вискаря каждому по возвращении. Идёт?

– Вот это другое дело, – хлопнул приятеля по плечу Малой. – Наш человек.

На том и порешили. Связавшись по рации с девчонками, рассказали о небольшом ЧП и сообщили, чтобы они нас сегодня не ждали. С лишним весом, да по мокрой земле идти будем медленно и можем не успеть в лагерь до темноты. Лучше заночевать тут, а двинуть в путь с утречка пораньше. Глядишь, и подсохнет всё.

– А не откупорить ли нам бутылочку, так сказать, для сугреву? – предложил Гордей, когда из котелка повалил знакомый с детства запах макарон, приправленных приличной порцией тушёнки. – Промокли же все, как бы воспаление лёгких не подхватить. Верно, Лёха?

– Верно, – поддержал предложение я. – Исключительно в медицинских целях. Спирт он и согревает, и дезинфицирует. В общем, невероятно полезное изобретение человечества.

– Да, бес с вами, – махнул рукой наш руководитель. – Наливайте. Но только по чуть-чуть. Не хватало мне завтра новых травм.

– Палыч, да после пары стопок мы завтра за полчаса весь хабар в лагерь перетаскаем, – хохотнул Ворон и первым протянул свою кружку.

В общем, вечер получился весёлый. Травили байки, грелись и сушили вещи у костра, а потом завалились спать. Дождик закончился, и на небе появились звёзды, так что есть шанс, что завтра не придётся мокнуть.

Следующим утром нас встретило ясное небо и жаркое июньское солнце, так что дорога до лагеря хоть и была тяжёлой и выматывающей, но добрались все благополучно, даже сильно хромающий Черныш, которому мы соорудили из подручных палок некое подобие костыля.

Весь оставшийся день разбирали мешки, фасовали продукты, готовили снарягу да пару ходок за водой в пещеру сделали. Меня, как самого щуплого из всей мужской компании, к этому процессу не привлекли, и так бугаёв среди нас хватает. Ну а вечером закатили пирушку в честь завершения заброски. Иришка и Юля сварганили потрясный ужин, ну а потом и традиционные песни под гитару пошли.

Когда градус веселья достиг наивысшей точки, всю малину, как обычно, испортил Палыч, отправив всех спать, потому что на завтра уже назначен первый спуск в Кастере. Дело в том, что мы приехали на Караби не просто так, а с конкретной целью. Наш клуб постоянно делает топографические замеры разных пещер, которые порой сильно ветвятся, а найти никем не обнаруженный ранее проход есть основная радость любого спелеолога. Мы даже как-то смогли провернуть такой фокус с глубочайшей пещерой России, когда обнаружили и топографировали ранее неизвестный ход, что в итоге увеличило её максимальную глубину на несколько десятков метров.

Ну так вот, Палыч постоянно просматривает составленные нами и другими группами карты и ищет признаки потенциальных новых ходов и, по его словам, нашёл кое-что интересное. Пещеры в Крыму хоженые-перехоженые, но чем чёрт не шутит, глядишь, и действительно что-нибудь найдём. Так что пришлось подчиниться приказу нашего лидера и окуклиться в палатке.

После завтрака началась подготовка к спуску. Глубина входного колодца у Кастере совсем небольшая, всего лишь метров пятнадцать. Потом по пещере можно передвигаться без верёвки. Ответвлений она имеет довольно много, так что у каждого с собой должна иметься карта, на всякий случай. Как и сухпаёк. Был однажды у Палыча случай, когда пришлось просидеть в заточении практически неделю. Тоннель был частично заполнен водой, и, когда группа по нему прошла, уровень начал подниматься и запечатал их внутри. Пришлось ждать, когда вода пойдёт на спад, и надеяться, что это случится прежде, чем кончится еда или кто-нибудь замёрзнет насмерть, но тогда всё обошлось.

Заполнив нижний отдел ацетиленовой горелки карбидом, плотно закрутил крышку и проверил, доверху ли заполнен верхний отсек водой. Без освещения в пещере никуда. На каждой каске спелеолога есть электрический фонарь на батарейках, запас которых обязательно должен иметься при себе, на всё тот же крайний случай, но это запасное освещение. В качестве основного выступает ацетиленовая горелка.

Принцип её функционирования довольно прост. В нижнюю часть помещается карбид. В верхнюю заливается вода и открывается клапан. Вода по каплям поступает в нижний отдел, и происходит химическая реакция, результатом которой является выделение горючего газа, который по резиновой трубочке поступает на форсунку, расположенную на каске спелеолога. Остаётся лишь щёлкнуть пьезоэлементом, и загорится огонёк, который и служит освещением во время нахождения в пещере.

Подхватив уже собранную обвязку со снаряжением, подошёл к верёвке и пристегнул каталку. Обожаю спуск. Жаль, что в этой пещере не получится разогнаться. Мой личный рекорд – спуск на сто девяносто метров. Естественно, всё это расстояние поделено на короткие отрезки, так называемыми перестёжками. Это делается для того, чтобы по одной и той же трассе могли идти сразу несколько человек, потому как каждая перестёжка берёт на себя нагрузку на верёвку и освобождает от неё вышестоящий сегмент.

В любом случае для Кастере всего этого не нужно. Несколько десятков секунд, и я был уже на дне.

– Свободно! – крикнул я вверх, когда отстегнулся от верёвки.