Уже в начале – середине XIX века проявляется парадоксальное сходство жителей Санкт-Петербурга и новгородцев – жителей Древнего Новгорода. Та же активность (Лев Гумилев назвал бы ее пассионарностью), та же ориентация на Европу, тот же отказ относиться к властям и их решениям со звериной серьезностью.