Слева и изрядно позади нарочито медленно шагающий Митька, заранее воровато оглядывающийся и подозрительный до крайности. Справа я, спокойный, как варёная курица, с абсолютно непроницаемым лицом и белыми дрожащими пальцами.
Домой добрёл в лучшем случае к четырём утра. Коварный петух только-только устроился на заборе, напротив моего окна, как увидел меня, входящего в ворота. Птица сдвинула гребешок набекрень, упёрла крылья в бока и возмущённо разоралась, словно требуя объяснить, где я шлялся всю ночь.
Вот как спешит милиция простому человеку в подмогу и утешение! – громко начал опытный скандалист, обращаясь, собственно, ни к кому, но ко всем в целом. – Сколь велико горе материнское, глубока печаль отцовская, безмерна скорбь сестринская, необъятно отчаянье братское, а они и не торопятся, собаки сутулые!
– Вам бы к психологу надо, – посочувствовал я. Хотя, по совести говоря, какие психологи в их время? Любую хандру лечат водкой, не помогает – так дубиной! А уж откачивают потом всё той же водкой… Русская терапия!
Там государевы служивые дело рассмотрят и вперёд – по всей строгости закона. Теперь нет… Теперь у них адвокаты завелись, юристы, суд присяжных планируют, а преступника гуманно выпускают под залог или подписку о невыезде. Всё как в цивилизованной Европе! Слов нет, мат один…