Правда, в центральном подвале всё же стояла единственная цистерна. С надписью: «Дождевая вода». Понятное дело, она оказалась пуста, и равнодушно отзывалась на постукивания гулким грохотом ничем не занятого внутреннего пространства…
нет! Как бы мы смывали в туалете за собой?! Завоняли бы только весь форпост! – Эванс, и предложивший это решение, чувствовал персональную ответственность за него.
– Логично. С другой стороны, если здесь кто-то живёт, хищный и плотоядный, мы сейчас таким «справлением» словно кричим: «Приходите кто хотите! Съедобные балбесы заселились!»
– Никто не придёт. – Парк говорил так, словно был в этом уже абсолютно уверен. Эванс тоже уже
напарниц. Три женщины, одна пожилая, и две – средних лет. Пожилая, двигавшаяся, словно главная, впереди, – в платье, остальные – в джинсах и кофточках. Идущую сзади Эванс сразу узнал: Эмма! Та, с которой он чуть было не!..
Рикер не растерялся: выхватил из кобуры на поясе любимую пушку, и располовинил вторую молодую. Парк тоже не подвёл: пожилую сердито выглядящую даму уложил традиционно надёжно: «отсекновением» головы. Эванс
словно эти самые хозяева только и ждали этого вопроса!
Вселенная вокруг форпоста словно раскололась с грохотом тысячи лавин, и тела людей основательно тряхнуло! В голове у Эванса что-то взорвалось, и ослепительная вспышка на миг отключила зрение! Грудь словно сдавило чудовищно огромным стальным кулаком! Рикер завопил, Эванс заорал. Парк ограничился мычанием. Грохот стих так же внезапно, как и возник. Прошла и боль. Парк крикнул:
– Вы – как?! Живы? – в
слышал. – Парк только кивнул, – Ну и ещё подозрительно – цвет мочи. Оранжевый какой-то.
– Ага. Точно. Осталось только проверить твой язык. – Парк кивнул, словно бы Эванс подтвердил какие-то его мысли или раскладки, – Ложись давай.
Они как раз дотопали до кровати Эванса, так и стоявшей в углу на последнем этаже, и Эванс с ощутимым облегчением принял горизонтальное положение:
– Ф-фу… Чёрт. А и правда – ноги трясутся. И голова… Трещит. А уж потею – как свинья!
что наконец вывалилась изо рта Эванса, в длину не превышала фута. Едва её лапы и передняя часть туловища с головой коснулись поверхности пола, как Рикер выпалил – опасно близко к лицу Эванса, но тот успел отскочить и грохнуться наземь, уже ощущая себя освобождённым!
Луч попал куда надо – тварь оказалась прожжена и разрезана в нескольких местах.
Поэтому после скоротечных конвульсий довольно быстро замерла на спине, разинув во всю ширь огромную для таких размеров пасть с крохотными белыми треугольными зубчиками. В наступившей тишине было отлично слышно даже тоненькое жужжание вентиляторов воздухопровода. Затем Парк вдруг крикнул:
– Не прикасаться! – Рикер поспешно отдёрнул протянутую было руку.
Эванс через силу выдохнул:
– Вроде, всё. Больше внутри никого не ощущаю…
– А эту – ощущал?
– Ну… Нет. Только когда полезла наружу. А до этого, получается, жила себе преспокойно у меня в желудке… Росла. А я – не чуял!
– Наверное, старалась не шевелиться.