Andre Norton

Trey of Swords

* * *

Публикуется с разрешения наследников автора и Ethan Ellenberg Literary Agency (США) при содействии Агентства Александра Корженевского (Россия).

Trey of Swords

Copyright © 1977 by Andre Norton

Ware Hawk

Copyright © 1983 by Andre Norton

The gate of the Cat

Copyright © 1987 by Andre Norton

All rights reserved

© О. М. Степашкина, перевод, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2021 Издательство АЗБУКА^®

Тройка мечей

Часть I
Ледяной меч

1

Моя мать была из Древней расы – из тех, кого изгнали из Карстена, когда герцог Ивиан, выскочка-наемник, ничего не понимающий в запретном и водящий компанию с мерзкими кольдерами, отправил на мыс Изгоев всех, чья кровь была древнее, чем у него.

Из наследства, более древнего, чем само имя Карстена, моя бежавшая от смерти мать привезла в Эсткарп лишь себя да свиту из трех вассалов своего отца. Их она отправила на помощь Стражам Границ, которые под командованием лорда из Иного мира Саймона Трегарта сдерживали Зло, обрушившееся на наш край. Сама она нашла пристанище у своей дальней родственницы, леди Крисвиты. А потом вышла замуж, но не за мужчину из своего народа, а за сулькарца, и в результате отдалилась от своих.

Но ее мужа убили во время одного из налетов на южные гавани. И поскольку моя мать не пользовалась любовью его народа, она вернулась к своим родичам, унося в чреве дитя, зачатое во время ее короткого брака. А еще в ней иссякло стремление к жизни, и потому после моего преждевременного появления на свет она угасла, словно свеча, задутая нетерпеливым дыханием.

Меня забрала леди Крисвита и оставила у себя, хотя она и сама вышла замуж за лорда, бежавшего с юга, Хорвана. Его семья сгинула, когда была объявлена вне закона, но он был обучен военному делу и нашел себе место среди Стражей Границ. У него были две дочери и сын Имхар, старше меня на два года, – крепкий, здоровый мальчик, с готовностью вступивший в ненадежный мир тревог и войн, в котором мы были рождены.

Со мной дело обстояло иначе. С самого рождения я был заморышем и нуждался в постоянной заботе; меня одолевало столько болячек, что я служил источником огорчения и раздражения для всех, кроме моей леди, и я осознавал это недовольство с того момента, как стал достаточно взрослым, чтобы понимать, что творится вокруг. Хотя я изо всех сил старался угнаться за Имхаром, в нашем отрочестве у меня не было на это ни единого шанса. Имхар словно родился с мечом в руке; меч казался продолжением его руки, и обращался он с ним так искусно и красиво, что просто загляденье.

Он был бесстрашным наездником и начал выезжать в дозоры еще тогда, когда едва мог сосчитать годы своих отроческих тренировок. И лорд Хорван совершенно обоснованно гордился своим наследником, юношей, обладающим всеми свойствами, нужными для того, чтобы пробиться в эти опасные времена.

Я обучался владеть мечом и дротикометом – боевой топор был слишком тяжел для моих рук. Среди темноволосых и смуглых людей Древней расы я был чужаком не только из-за малой физической силы, но еще и из-за своей светлой кожи и светлых волос; я унаследовал их от сулькарцев – но, увы, при этом мне не досталось ни высокого роста, ни крепкого сложения этих людей.

Хоть я и старался изо всех сил угнаться за Имхаром, сердце мое желало иного. Я стремился не к морю, как народ моего отца, что было бы достаточно естественно, – нет, я жаждал знаний, забытых знаний, что были некогда частью нашего прошлого.

Да, верно, мужчины не могли обладать Силой, во всяком случае, так утверждали Мудрые – колдуньи, правившие Эсткарпом. Но были древние легенды – я слышал их обрывки время от времени и хранил в памяти, как сокровище, – говорившие, что так было не всегда. Что некогда мужчины также шли по этому пути, и не без успеха.

Я довольно неплохо умел читать и выискивал все, что только мог, об этих незапамятных временах. Но я никогда ни с кем об этом не говорил, потому что меня могли бы счесть полоумным или даже решить, что я буду опасен для семьи, если колдуньи узнают о моей ереси.

В тот год, когда я получил собственный меч и начал выезжать в дозоры со Стражами Границ, Карстен послал против нас величайшую из опасностей. Кольдеры исчезли, лорд Саймон и его леди решили отправиться за море и закрыть Ворота, сквозь которые в наш мир пришел этот ужас. Ивиан, лорд юга, тоже угрожал кольдерам, и это привело его к смерти. В результате Карстен оказался на некоторое время охвачен хаосом, ибо лорды сражались друг с другом за верховенство.

Наконец верх одержал Раган из Клина и, чтобы объединить свой народ, объявил священный поход против колдуний. В затруднительных обстоятельствах такие умники вечно стремятся отыскать врага за пределами собственных границ, против которого можно выступить всем вместе, чтобы отвлечь людей от ран и потерь у себя дома.

Тогда объявлен был великий сбор, но не для наших мечей, а для владеющих Силой. Колдуньи объединились на одну ночь и один день, собрав все Силы, которые сумели призвать. И они направили их к югу, и сама земля повиновалась их повелениям. Горы сдвинулись со своих мест, землю скрутило и разорвало. Но и колдуньи дорого заплатили за свое деяние. Множество их погибло, став каналом для Силы, испепелившей их жизни.

Чтобы избегнуть хаоса, подобного тому, что охватил Карстен после убийства Ивиана, Корис из Горма взял на себя управление этим краем, и власть перешла от Совета к нему.

Лорд Саймон и леди Джелита давно затерялись где-то в северных морях, а другого военного главы, достаточно выдающегося, чтоб завоевать уважение и верность жителей Эсткарпа, не нашлось.

Но затем, передаваясь от замка к замку и от поместья к поместью, до нас дошла странная история – будто дети Дома Трегарта бежали из тех краев от гнева колдуний и теперь они были вне закона, и всем запрещено было помогать им, а кто ослушался бы, тот и сам стал бы законной добычей для любого желающего.

Люди шептались, будто сыновья лорда Саймона унаследовали всем известную Силу, которой тот владел и пользовался. И что они, вопреки всем законам и обычаям, помогли своей сестре сбежать из Обители Мудрейших, где она обучалась. В них было что-то очень странное, небывалое, ибо родились они одновременно и потому были очень близки между собой.

Я веду речь об этой троице, потому что они изменили мою жизнь, как и жизнь всех, кто обитал во владениях лорда Хорвана. И я стремился разузнать все, что только мог, о молодых лордах, которые, как и их отец, отличались от нашего народа.

Карстена теперь можно было не бояться. Лорд Хорван принялся строить планы на будущее. Когда он объезжал свои владения, собирая войско, он нашел место, которое показалось ему весьма подходящим для поместья. И никто не стал бы оспаривать его право занять это место, потому что находилось оно далеко на востоке, в той части страны, что была давно уже покинута и наполовину позабыта.

Итак, мы отправились туда, чтобы начать все сначала в мире, который казался нам странным и в котором мы все еще сомневались, потому мужчины не расставались с оружием и часовые непрестанно вели дозор. Нас там было пятьдесят, в основном мужчины, но все же при леди Крисвите состояло пять женщин, а кроме того – ее дочери, ее сестра, их мужья и ребенок ныне покойной младшей сестры, на два года моложе меня.

Теперь я должен рассказать о Крите – но это нелегко. С того самого момента, как я впервые заглянул в ее стоявшую у очага колыбельку, меня что-то связывало с ней, вопреки всему. Меж нами не было родства, да и быть не могло. В соответствии с древними традициями нашего народа она должна была, когда настанет срок, выйти замуж за Имхара и тем самым объединить владения лордов, к чему стремился Хорван.

Она была истинной дочерью Древней расы – темноволосой, смуглой и стройной. И мне она казалась немного отстраненной, как будто порой говорила или слышала нечто чуждое окружающим.

Из-за своей хилости в детстве я больше общался с Критой, чем с Имхаром, и она начала обращаться ко мне со всякими мелочами – просила помочь ухаживать за птичкой со сломанным крылом и тому подобное, ибо с самого раннего ее детства было очевидно, что у нее талант к целительству.

Что ее таланты этим не ограничиваются, я узнал, лишь почти достигнув возраста, когда уже отправляются в рейды со Стражами Границ (я наконец-то окреп до такой степени, что мог назвать себя воином, хоть и не особо хорошим). Я неожиданно наткнулся на нее у ручья, протекавшего неподалеку от укрепленной усадьбы, которую леди Крисвита тогда называла домом.

Крита сидела неподвижно в высокой траве, скрывавшей ее почти с головой. Глаза ее были закрыты, как будто она спала, но она плавно водила руками туда-сюда. Я озадаченно посмотрел на нее, а потом заметил – и задохнулся от тошнотворного ужаса, – что в траве свернулась змея длиной с мою руку. Приподняв голову, змея раскачивалась, следуя за руками Криты. Мне следовало бы извлечь оружие из ножен и убить тварь, но я не мог пошевелиться.

Наконец Крита хлопнула в ладоши и открыла глаза. Змея опустила голову и исчезла в траве, словно она лишь померещилась мне.

– Не бойся, Йонан.

Крита не обернулась, чтобы взглянуть на меня, но она знала, что я здесь. И когда она заговорила, сковывавшие меня узы исчезли вслед за змеей. Я в два шага очутился рядом с Критой, ощущая, как гнев во мне вот-вот сравняется со страхом.

– Что ты делаешь? – строго спросил я.

Она подняла голову и посмотрела на меня.

– Присядь. – Она кивнула на землю рядом с собой. – Или мне следует беседовать с горой, которой я не могу заглянуть в глаза, не рискуя растянуть свою несчастную шею?

Я осторожно осмотрел траву – мне очень хотелось поворошить ее мечом, чтоб не сесть на недавнюю собеседницу Криты, ибо исход был бы печален для нас обоих. Потом я все-таки сел.

– Это часть целительства – я так думаю. – Но в голосе ее чувствовалось некое смущение. – Они не боятся меня – ни крылатые создания, ни покрытые мехом, а сегодня я убедилась, что могу достучаться и до чешуйчатых. Я думаю, мы слишком часто закрываем свой разум или излишне полагаемся на подобные вещи, – она чуть подалась вперед и коснулась пальцем ножен моего меча, – и потому почти не слышим того, что нас окружает, не чувствуем блага этого мира.

Я глубоко вздохнул, и гнев покинул меня. Какое-то внутреннее чувство говорило мне, что Крита знает, что делает, не хуже, чем я знаю, что делать с оружием.

– Йонан, помнишь те старые истории, которые ты мне когда-то рассказывал?

Я делился собранными обрывками легенд и старинных песен с одной лишь Критой.

– В том мире Силой обладали и мужчины…

– Силы ныне в Эсткарпе, – напомнил ей я.

А потом меня захлестнул новый страх. Колдуньи всегда жаждали пополнить свои ряды. Пока что они не интересовались беженцами из Карстена, но если вдруг у какой-то девочки обнаружатся необычные способности… Крита… Нельзя было допустить, чтобы Крита исчезла за серыми стенами, отдав все, делающее жизнь прекрасной, взамен Силы.

– Я не колдунья, – тихо сказала Крита. – И, Йонан, я поделилась этим лишь с тобой одним. Потому что ты понимаешь, что свобода важнее Силы. Силу можно возлюбить чрезмерно.

Я нашарил ее руку, крепко сжал и посмотрел ей в глаза:

– Поклянись, что не станешь делать этого снова! Только не с чешуйчатыми тварями!

Она улыбнулась:

– Я не стану клясться ни в чем, Йонан. Клятвы – это не мое. Самое большее, что я могу тебе пообещать, – не рисковать.

Этим мне и пришлось удовольствоваться, хотя в душе я редко бывал удовлетворен, особенно когда думал о том, что ей еще может взбрести в голову. Но больше мы об этом не говорили. Вскорости я присоединился к Стражам Границ, и мы с Критой стали очень редко видеться.

Но когда мы ушли на восток и основали новое поместье, все изменилось. Крита достигла брачного возраста. Вскоре Имхар мог заявить свои права на нее. И мысль об этом наполняла меня печалью. Я начал сторониться ее, потому что уже осознал собственные чувства, которые надлежало обуздать и держать под замком.

Этот чужак явился, когда усадьба еще не была достроена.

Он пришел с холмов, в сопровождении одного из наших дозорных, и поприветствовал лорда Хорвана, как подобает гостю. Однако все мы почувствовали в нем нечто странное.

Он был молод и определенно принадлежал к Древней расе. Но глаза его были не серыми, а темно-голубыми. И держался он горделиво, словно человек, имеющий право приветствовать именитых воинов как равных.

Он сказал, что на нем лежит гис. Но позднее чужак открыл нам, что на самом деле он изгой, один из сыновей Трегарта, и что он явился в эту долину из давно погибшего края на востоке, Эскора, откуда, как он утверждал, изначально произошел наш народ, – чтобы позвать людей обратно.

Лорд Хорван счел его опасным, и Годгар, его маршал, был согласен с ним. Потому решено было передать его страже Совета, чтобы нас самих не объявили вне закона.