Глава 1. Приглашение.

– Ты обязана поехать на этот бал. Твой отец с трудом достал это приглашение. Неужели ты хочешь поставить под удар наше положение? – Мама нервно потёрла виски. Её голос звучал холодно и тревожно, словно шелест осенних листьев.

– Но, мама, неужели ты не понимаешь? Я не хочу искать себе жениха! Я мечтаю поступить в академию, изучать высшую магию. А ты… зачем тебе этот жених? – Я нервно топнула ногой, и в глазах сверкнули молнии. Я смотрела на маму, которая пыталась меня уговорить.

Мама отвернулась. Её тёмные волосы, цвета ночного неба, красиво ниспадали на плечи. Заколка в волосах переливалась, словно упавшая звезда. Мама была статной и красивой женщиной, воплощением грации и изящества. Её фигура была безупречна. Когда отец возвращался домой, он всегда целовал маме руку – это был ритуал, полный нежности и уважения. Он всегда ласково произносил её имя: «Маргариточка, вот твои любимые васильки для моей любви». Эти слова, хоть и звучали мило, вызывали у меня лёгкую тошноту. Но я была рада, что они любят друг друга. Мама любила отца, но постоянно его ругала. Он был неуклюжим, и каждый раз мама ахала, словно это был конец света.

Отец был высоким и привлекательным, но его главным достоинством был ум. Он всегда был со мной мягче, чем мама. Она часто говорила ему: «Ты её избаловал, Стефан, вот теперь и расхлёбывай её проблемы».

– Оливия, ты ответишь на мой вопрос? – Мама притопнула ногой, пытаясь вернуть меня к реальности. В её голосе звучала резкость и требовательность, словно удар молота по наковальне.

– Я повторяю: я не готова к браку. Я хочу сама выбрать себе достойного человека, партнёра для жизни, – фыркнула я в ответ, отступая к двери, словно загнанный зверь.

– Господи, несносная девчонка! Сколько можно! Отец придёт, поговорим вечером, – Мама махнула рукой, словно отгоняя назойливую муху. На её лице читалась смесь раздражения и усталости.

Сердце колотилось в груди, словно пойманная птица рвалась на волю. Я выскочила из комнаты в тишину коридора, нарушаемую лишь приглушенными шагами слуг. У окна я замерла, глядя на сад, где цветы, казалось, перешептывались о своих секретах. Но сейчас мне было не до них. Внутри бушевал шторм, и я не знала, как его унять.

Прислонившись лбом к холодному стеклу, я позволила прохладе коснуться разгоряченного лица. Сад внизу казался зеленым морем, где каждый лепесток, каждая травинка танцевали в невидимом вихре. Иллюзия покоя, за которой скрывалась моя внутренняя буря.

Взгляд упал на старый дуб в углу сада. Его ветви, словно руки древнего старца, тянулись к небу, моля о звездах. Он был свидетелем семейных драм, но не мог дать мне совета. Знал о любви и борьбе, но не понимал моих терзаний.

Я закрыла глаза, пытаясь представить счастье. Любить и быть любимой. Быть понятой, принятой. Неизведанное. Моя жизнь – череда обязанностей, ожиданий, словно я – марионетка, дергаемая за ниточки.

Мама права. Брак с незнакомцем неизбежен. Но я не могла смириться. Я хотела жить, выбирать, учиться магии, путешествовать, познавать мир!

Тихий шорох за спиной. Элиза. Опустив глаза, словно боясь моего гнева. Я лишь улыбнулась, пытаясь скрыть смятение.

– Элиза, чаю, пожалуйста, – попросила я, стараясь сохранить спокойствие в голосе.

– Да, миледи. Ее шаги затихли.

Закат окрашивал небо в багряные тона. Прощальный поцелуй природы, напоминание о мимолетности всего. И моей мимолетности в этом доме, в этом мире.

Глоток горячего чая обжег горло, но я не почувствовала боли. Только облегчение. Трудности впереди, но я готова. Готова бороться за свободу, за мечту.

Солнце скрылось. Я направилась в библиотеку. Среди старинных книг, в пыльном полумраке, я надеялась найти ответы. Но уже знала: искать их придется самой. Никто не поймет меня лучше, чем я сама.

Я шла по длинному коридору поместья, чьи стены, словно безмолвные стражи, хранили бесчисленные тайны. Библиотека, словно маяк, манила своим приглушенным светом, обещая утешение в бушующем море сомнений. Переступив порог, я ощутила приветствие старинных книг – тихий шелест страниц, словно живое дыхание. Опустившись в кресло у окна, я наблюдала, как солнце, утонув за горизонтом, окрашивает небо в багряные и золотые тона.

Но красота заката не трогала меня. Внутри бушевала буря, волны гнева и отчаяния накатывали одна за другой. Тихий стук в дверь библиотеки заставил меня вздрогнуть. Не оборачиваясь, я молила про себя: "Кто угодно, только не она."

Дверь отворилась, и на пороге появилась моя мать. Её строгий взгляд, холодный и пронзительный, словно ледяной ветер, обрушился на меня. В черном платье, с волосами, обрамляющими лицо, словно темные тучи, она всегда вызывала во мне смесь страха и раздражения.

– Оливия, – её голос был холоден, как лед, – неужели ты до сих пор не понимаешь? Завтра бал, и ты должна выбрать себе жениха.

Я стиснула зубы, сдерживая рвущийся наружу гнев. Её слова ранили, словно острые кинжалы. Подняв глаза, я встретилась с её взглядом. В её глазах – сталь, в моих – буря.

– Мама, – мой голос дрожал, но я старалась говорить ровно, – я не хочу ехать на этот бал. Я не хочу выбирать себе жениха, которого мне навязывают. Я хочу жить своей жизнью, следовать своей мечте.

Её брови сошлись на переносице, лицо стало еще суровее.

– Ты не понимаешь, что это твой долг! Ты – наследница рода, и твоя судьба предрешена. Твой отец долго добивался для тебя этого приглашения, и ты обязана его принять.

Волна ярости захлестнула меня. Неужели она не понимает? Не видит, как я задыхаюсь, чувствуя себя марионеткой в её руках?

– Мама, я не хочу быть марионеткой! Я хочу быть собой, хочу учиться магии, путешествовать, познавать мир! Я не хочу жить по твоим правилам!

Она шагнула ко мне, испепеляя взглядом.

– Неблагодарная! Ты совершенно не ценишь моих усилий! Думаешь, можно просто так взять и отказаться от всего, что у тебя есть?

Я выпрямилась, сжимая кулаки.

– Мама, не я отказываюсь! Это ты меня не понимаешь! Не видишь, как я здесь несчастна! Я не хочу быть частью этого мира!

Она застыла, лицо побелело, словно мрамор. Внутри меня что-то болезненно оборвалось. Я не хотела причинять ей боль, но слова рвались наружу, словно прорвавшие плотину.

– Оливия, ты не понимаешь, что говоришь, – её голос стал тише, в нем сквозила неприкрытая боль. – Ты не знаешь, что значит жить без надежды. Ты не знаешь, что значит бороться за каждый день.

Я потянулась к ней, пытаясь обнять, но она отшатнулась.

– Мама, я не думаю, что ты понимаешь, что значит быть свободной, – прошептала я, чувствуя, как к глазам подступают слезы. – Я не думаю, что ты понимаешь, что значит любить и быть любимой.

В её взгляде отразились боль и сожаление, но за ними я увидела и другое – страх. Страх потерять меня. Страх перед тем, что мир может меня поглотить.

– Оливия, пожалуйста, не делай этого, – прошептала она дрожащим голосом. – Ты не готова к этому миру. Ты не знаешь, что ждет тебя за этими стенами.

Тяжесть слов матери сдавила грудь. Я закрыла глаза, чувствуя, как внутри всё сжимается в тугой узел. Она права. Мир за этими стенами жесток, безжалостен. Но я больше не могу жить в клетке, быть марионеткой, тенью самой себя.

Я открыла глаза и посмотрела ей прямо в лицо.

– Мама, я готова бороться. Готова идти вперёд, даже если это будет стоить мне всего.

Она вздохнула, плечи поникли.

– Хорошо, – прошептала она. – Знай, я всегда буду любить тебя, что бы ни случилось. Но позволь мне попросить об одном последнем одолжении: съезди на этот бал. А потом… потом ты будешь сама выбирать свой путь.

Я кивнула, и волна тепла прокатилась по телу. Она всегда держала слово. Сейчас я была готова шагнуть в неизвестность.

На следующее утро, когда солнце уже заливало комнату, я стояла перед зеркалом, готовясь к балу. Тёмно-зелёное платье, расшитое драгоценными камнями, давило на плечи, словно непосильная ноша. Я чувствовала себя пленницей в роскошной тюрьме.

В дверь постучали. Вздохнув, я открыла. На пороге стоял слуга с подносом, на котором лежали перчатки и веер. Я взяла их, избегая его взгляда.

– Мисс Оливия, карета ждет, – сказал он, склонив голову.

Я кивнула и вышла из комнаты. Прохладный утренний воздух обнял меня. Вдали, словно стражи, высились деревья леса, очерчивая границы поместья. Сердце забилось быстрее. Это мой шанс. Мой последний шанс изменить свою судьбу.

Карета тронулась, и я закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. Внутри бушевал вихрь: страх, гнев, надежда. Я знала, что впереди неизвестность, но я была готова встретить ее. Готова бороться за свою жизнь, за свою мечту.

Когда мы подъехали к замку, что-то дрогнуло внутри. Не страх, а скорее предвкушение. Я вышла из кареты и направилась к главному входу. Внутри царила атмосфера роскоши и величия. Гости в изысканных нарядах, звуки музыки, смех – все это создавало иллюзию праздника.

Я прошла через зал, стараясь остаться незамеченной. Мой взгляд скользил по лицам, но ни одно из них не задерживался надолго. Я знала, что этот бал – лишь формальность, долг, который нужно отдать.

Вдруг мой взгляд зацепился за фигуру, стоявшую у колонны. Он смотрел на меня, пронзая взглядом. Я постаралась не показать, что заметила его, хотя он был, безусловно, привлекательным мужчиной. Отвернувшись, я решила найти уборную. Покинув бальный зал, я направилась по роскошному коридору.

Я шла по длинному, извилистому коридору, казавшемуся бесконечным лабиринтом из золота и мрамора. Стены украшали гобелены с изображениями древних битв и королевских пиров, а потолок терялся в вышине, словно небеса, готовые поглотить меня целиком. Каждый шаг отдавался эхом, словно я была пленницей в этом величественном, но чуждом мире.

Я подошла к зеркалу, установленному на мраморном столике, и вгляделась в своё отражение. Тёмно-зелёное платье, тяжёлое, словно мантия, стесняло движения. Драгоценные камни на его ткани мерцали, напоминая застывшие слезы на лице незнакомки. Я провела рукой по волосам, пытаясь усмирить непокорные волны, но они, словно дикий лес, рассыпались по плечам, отказываясь подчиняться.

Открыв ящик столика, я достала маленькую серебряную пудреницу. На мгновение задержала дыхание, глядя на себя в зеркало. Я знала, что должна быть сильной, но внутри бушевала буря. Страх, гнев, надежда – этот коктейль эмоций грозил разорвать меня на части.

Легкими движениями я нанесла пудру на лицо, стремясь придать ему спокойное выражение. Но даже это не помогло. Я чувствовала, что внутри что-то надломилось, что-то, что уже никогда не станет прежним. Закрыв пудреницу, я вернула её в ящик, ощущая дрожь в руках.

Покинув уборную, я направилась обратно в бальный зал. Но уверенности в походке уже не было. Каждый шаг давался с трудом, словно я пробиралась сквозь густой туман, не зная, что ждет впереди. Я шла мимо гостей, стараясь избегать их взглядов, но все равно чувствовала на себе их любопытство. Шепот, указывающие пальцы… Волна раздражения поднималась внутри.

Вновь я увидела ту фигуру, что привлекла мое внимание ранее. Он стоял у колонны, облокотившись на неё, и смотрел прямо на меня. В его взгляде читался холод, словно лёд, но в то же время в нем была какая-то странная притягательность. Отвернувшись, я попыталась скрыть смущение, но он не отводил глаз.

Я направилась к столу с напитками, надеясь найти там убежище. Но, подойдя ближе, обнаружила, что он пуст. Бокалы стояли в идеальном порядке, но ни один не был наполнен. Взяв один из них, я налила немного вина, надеясь успокоиться.

Первый глоток обжег горло, словно огонь. Но это помогло. Напряжение начало отступать, и я смогла немного расслабиться. Окинув взглядом зал, я заметила, что один из гостей смотрит на меня с интересом. Это был тот самый мужчина, что привлек мое внимание ранее. В его взгляде не было холода, лишь тепло и дружелюбие, и от этого сердце забилось быстрее.