Я слышу столько боли в его словах, что ничего не отвечаю. Ему тяжело, и он просто не знает, как справится с этим. Влад заводит машину, и до самого дома я не могу проронить ни слова. Он останавливается возле ворот.
– Спокойной ночи, Есения, – не глядя на меня, говорит Беркут. – И, к твоему сведению, на машину я заработал самостоятельно.