Экспозиция вызывала невероятное количество эмоций, хотя бо́льшую часть негодования принял на себя Эдуард Мане. Критика не украла его страсть к поиску: спустя два года после «Завтрака на траве» мастер представил публике Помимо сюжета, Мане раздражал массы техникой исполнения. Вся салонная жизнь была гладкая – в буквальном смысле: картины писались мельчайшими мазками, которые растворялись друг в друге и выглядели словно фарфоровые. Мазки Мане – крупные, рельефные, отчего зрителям казалось, будто он просто не успел довести работу до конца.