Глава 1

"Блажен, кто воздаст тебе за то, что ты сделала нам! Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень"

(псалом 137, Ветхий Завет).

Лера

– Мне так страшно, мама..

Все глубже проваливаясь в царство морфия и теряя связь с реальностью, слышу эхо своего хриплого шепота. Комната перестает существовать, и я окончательно погружаюсь во тьму. Мне снова снится она..

Ее черты каждый раз ускользают, но образ врезался в память навсегда. Утонченная, длинные каштановые волосы и глаза орехового цвета. Моя мама. Айла Мадьяни. Она двигается в мистическом танце, будто сама Айла Сах исполняет танец семи вуалей*. Ее взгляд поражает, а смех мягко отдается в ушах.

Теперь я вижу ее очень близко. Она так несчастна.. Смех близок к слезам, а в глазах обреченность. Вспышка.. На платье мамы кровь, шея и грудь изранены ножом, на лице застыла гримаса боли. Я не вижу убийцу и не хочу видеть этого, но подсознание коварно. Картинки с каждым разом появляются чаще и становятся только ярче, а я больше не могу это контролировать. Мне все сильнее кажется, что я вижу себя.. Мне хочется верить, что это всего лишь видение, игра моего воображения, взволнованного сценой из фильма или спектакля. Однако, несмотря на самообман, я знаю, что вижу эти кошмары из-за событий, произошедших со мной в прошлом..

С трудом открыв глаза, вглядываюсь в темноту и слышу, как демоны внутри меня заливаются диким хохотом, намекая на то, в кого я превратилась за год. Дрожащими руками открываю бутылку вина. Слёзы стекают по лицу тонкими линиями, а я снова и снова мысленно возвращаюсь в тот проклятый вечер. Праздник в честь моего дня рождения ровно год назад. В тот вечер тень, которая преследует меня уже несколько лет, наконец, показала свое лицо. Лицо, которое я забыла, и вот уже год пытаюсь вспомнить, но безуспешно.

Тогда впервые за долгое время я была по-настоящему счастлива, находясь в кругу близких людей. Только это мнимое счастье буквально вырезали ножом из моего сердца, оставив шрам на ключице, как метку зверя.

Я смутно помню, как все произошло.

Из-за полученной травмы головы у меня долго была амнезия. А сейчас иногда случаются кратковременные провалы в памяти и потеря связи с реальностью. Помню, как праздновала день рождения в ресторане. Крестная арендовала отдельный балкон с прекрасным видом на лес, в котором позднее и нашли мое бессознательное тело. Было много людей. Родственники, друзья, одноклассники.. Мне позвонили и коротко сообщили в трубку: «Здравствуйте, доставка». После этого курьер попросил спуститься на крыльцо ресторана. Я не помню, почему я никому не сказала и незаметно ушла с праздника. Дальше воспоминания в моей голове представляют собой странный пазл из тревожных картинок. Я помню человека крепкого телосложения в темной одежде с капюшоном на голове. Он резко схватил меня и потащил в глубь леса. Я пыталась кричать и вырываться, но он приставил нож к горлу и приказал замолчать и не двигаться. Сначала он стоял сзади, обнимал и будто вдыхал запах моих волос. А потом обошел меня и грубо прижал к дереву. Я знаю, что несмотря на то, что уже смеркалось, я хорошо видела его лицо, как он и хотел. Но сейчас каждую ночь, как и в тот вечер вижу только его чёрный взгляд, окутанный дымкой в моей памяти. Взгляд зверя, загнавшего свою добычу в угол. Помню свои ощущения, как все внутренности болезненно скручивались от осознания обреченности, ожидания самого худшего. Холод от лезвия ножа на моей шее, чужое прерывистое дыхание, и эта фраза, которую мужчина беспрестанно повторял: «Ненавижу тебя..». При этом обжигающие кожу горячие поцелуи, резко контрастирующие с его словами и тоном. Словно он плохо себя контролировал. Я не понимала, что он делает, и за что он меня ненавидит. Монстр, потерявший человеческий облик говорил ужасные слова, называл меня шлюхой и водил ножом по моему лицу, шее, ключицам и спускался к декольте. А я не дышала, зажмурившись, полностью парализованная от страха.

И только, когда почувствовала резкую боль, осознав, что он сделал порез на моей ключице, я вскрикнула от ужаса и распахнула глаза. Он убрал нож и принялся языком зализывать рану. Я ощущала, как кровь стекает тонкой струйкой вниз и проникает под ткань платья.

Лихорадочно соображая, как спастись, я ударила его в пах. Он отстранился, и пользуясь его заминкой, я решительно побежала. Не разбирая дороги и не помня, в какой стороне ресторан, я просто бежала, царапая ноги и спотыкаясь. Глаза застилали слезы, а мозг сверлила одна единственная мысль.

Я хочу жить.

В очередной раз споткнувшись, я упала, и он настиг меня слишком быстро. Схватил, перекинул через плечо и снова куда-то потащил. Сердце в моей груди делало сальто, казалось, что я вот вот потеряю сознание. Я брыкалась и кричала изо всех сил, пыталась укусить его, но тщетно. Окончательно обезумев от страха, я, ломая ногти в кровь стала яростно царапаться и дергать ногами, надеясь причинить ему хоть какую-то боль. Спустя секунды мужчина зарычал скорее от злости, чем от боли и резко скинул меня на землю. Моя голова приземлилась на что-то твердое и холодное. Оглушительная боль. Дальше полнейшая пустота..

Очнулась я уже в больнице, где ещё пробыла больше месяца. Из-за травмы головы я потеряла много крови и частично ослепла.. Мне сделали операцию, но полностью зрение восстановить не удалось. Я жива, формально, вижу на процентов 60, приспособилась.. Однако так и не смогла найти в себе силы жить дальше полноценной жизнью.

Теперь моя жизнь разделилась на до и после. Когда-то я была жизнерадостной и целеустремленной. Шла к своей мечте, игнорируя проблемы и тот факт, что я рано потеряла родителей и оказалась в детдоме. Сейчас же я боюсь лишний раз выйти из квартиры. Перестала танцевать, общаться с друзьями, удалилась из всех соцсетей, а на ночь плотно закрываю шторы. Мне страшно, тревожно, и почти каждую ночь я просыпаюсь в липком поту от ощущения, что в квартире кто-то есть. Чувствую себя жалкой и беззащитной, и очень злюсь на себя же за своё состояние. За то, что не могу побороть свой страх. За то, что не могу вспомнить его лицо. Я даже не знаю, что именно я чувствую. Просто необъяснимое навязчивое состояние, которое сопровождается головокружением и тошнотой. Часто возникает неудержимое желание отключиться от мира, исчезнуть. В такие моменты помогают только таблетки..

Полиция уже год ищет нападавшего, но ни одной улики. Как такое возможно? Словно я все придумала и никакого маньяка не было. Я уверена, они так и думают. Следователь уже намекал мне, что возможно я сама упала. Ударилась и заодно порезалась об камень или сучок дерева. Подключали психологов, гипнологов и психотерапевтов. Все впустую, я не могу вспомнить лица, будто стоит какой-то блок в подсознании. Но я точно не сумасшедшая. Он был, и я видела его. Мне кажется, я и сейчас ощущаю его за спиной. Его взгляд. Я на всю жизнь запомнила эти глаза. Черные, пристальные, злые. Иногда шрам начинает так сильно жечь без причины. Следом накатывает какая-то бесконтрольная паника, переходящая в истерику. Дыхание перехватывает, а лёгкие сжимает колючей проволокой. Перед глазами все плывет, тело дрожит и хочется кричать … Когда это начинается, я сразу окунаю голову в прохладную воду, выпиваю дозу успокоительных и ложусь спать.

Так и сегодня, после очередной панической атаки выпиваю несколько разноцветных таблеток, ложусь в кровать и укрываюсь с головой. Привычно включаю шум дождя, чтобы быстрее уйти в царство морфея. Однако уснуть мне не дают..

Неожиданно на всю квартиру раздается громкий звонок в домофон. Я вздрагиваю и крепко зажмуриваюсь, думая, что мне это мерещится. Ведь еще несколько месяцев назад я отключила звук домофона. Какого черта? Демоны снова играют со мной в свою безумную игру? Или я переборщила с таблетками? Аккуратно вылезаю из-под одеяла и подхожу к двери.

Ледяными от ужаса руками снимаю трубку домофона..

– Здравствуйте, доставка!

Резко открываю глаза. Сознание спутанное, а голова тяжёлая, будто набита свинцом. Сколько я спала?

Через неплотно закрытые шторы в комнату пробивается тоненький лучик света. Уже утро.

У меня снова случился провал в памяти. Я не помню, что делала после того, как сняла трубку домофона. Может, мне это все приснилось?

Встаю с постели и выхожу в коридор. Трубка висит, едва покачиваясь, а на коврике возле двери стоит огромная розовая коробка. Господи..

Несколько минут просто стою и смотрю на нее, затаив дыхание и боясь пошевелиться. Не могу оторвать взгляд от коробки. Розовая, с огромным бантом, она кажется чужеродным объектом в моей прихожей. Как же так вышло, почему я ничего не помню? Мысли роем кружатся в голове, но ни одна не задерживается. Такой провал в памяти после разговора с курьером – это что-то новое, зловещее. Неужели он был здесь? Или я просто, как всегда, теряю связь с реальностью, и это часть моей больной фантазии?

Сердце стучит как сумасшедшее. Подсознание кричит: "Не открывай!". Но любопытство, или что-то еще более темное, толкает вперед. Я присаживаюсь на корточки, касаюсь атласной ленты. Холод. Словно изнутри коробки веет могильным холодом. Пальцы дрожат, пока я развязываю бант, потом медленно поднимаю крышку..

Внутри виниловый проигрыватель, а рядом лежит старинная шкатулка из красного дерева с перламутром. Я достаю ее, ощущая тяжесть и прохладу дерева. Замок сложный, витиеватый, но на нем висит маленький серебряный ключик.

Пальцы сами находят замочную скважину. Щелчок. Шкатулка открывается, и я замираю. На бархатной подкладке лежит толстая пачка старых писем, перевязанных выцветшей лентой, и небольшая, пожелтевшая от времени фотография. На ней – молодая женщина, невероятно красивая, с длинными каштановыми волосами и глазами цвета ореха. Она танцует, закружившись в каком-то восточном танце, ее руки изящно изогнуты, а взгляд полон жизни и… печали? Это она. Девушка из моих снов. Моя мама.

Рядом с фотографией лежит искусно сделанный браслет из серебра, с маленькими колокольчиками, которые тихо звенят при малейшем движении. Я помню этот браслет! Мама надевала его на каждое выступление. Он всегда издавал нежный, почти волшебный звон, когда она двигалась. Этот звук ассоциировался у меня с чем-то прекрасным и хрупким. Но кто прислал мне это?

Взяв браслет в руки, я чувствую легкое тепло. Он будто живой. Прикладываю его к запястью, и колокольчики издают тихую мелодию, от которой по коже пробегают мурашки. Это не просто браслет, это часть мамы. Часть того мира, который я потеряла так рано и так внезапно.

Слезы снова душат меня. Я откладываю браслет и беру в руки письма. Их много, они написаны разным почерком. Большинство – мамины, некоторые – от ее поклонников, еще какие-то – от… кого-то другого. Открываю первое письмо.

«Моя дорогая Айла, каждый твой танец – откровение. Ты – само воплощение грации и страсти. Я не могу без тебя жить. Ты нужна мне, как воздух. Скоро я смогу быть рядом, и никто не помешает нам».

Подпись неразборчива, лишь небрежный росчерк. В этих строчках чувствуется одержимость, почти безумие.

Читаю еще несколько писем, одно за другим. Все они полны восхищения, любви, но в каждом втором сквозит некая темная тень – угроза, требование, почти мольба. Одно письмо написано грубым, мужским почерком, словно выведенным наспех:

«Ты думаешь, можешь сбежать? Ты – моя. И твоя дочь будет моей. Так же, как твоя кровь принадлежит мне, так и ее будет принадлежать. Ты забыла, кто ты, Айла? Ты забыла, кому ты обещала верность? Я найду тебя. И найду твою маленькую копию. Она будет расплачиваться за твое предательство».

Подписи нет. Просто инициал – «К». Мороз пробегает по коже. Я чувствую, как волосы на затылке встают дыбом. Это не просто поклонник. Это он. Тот, кто преследовал мою маму. Тот, кто, возможно, убил ее. И тот, кто теперь преследует меня. Моя мать – Айла Мадьяни, знаменитая танцовщица, которая погибла при странных обстоятельствах… Видение, сон – это не игра воображения, это прорываются обрывки памяти, заблокированные годами.

Я перебираю письма, лихорадочно ища ответы. Почему мама никогда не говорила мне об этом? Почему не предупредила? И почему я только сейчас получила эти письма? Крестная… Она что-то знала? А папа? Почему я его совсем не помню?

Выхожу из транса, хватаюсь за телефон и набираю крестную. Фактически, сейчас она- мой единственный опекун и близкий человек. Мне было 14, когда родители погибли в аварии и меня определили в детдом. Бабушек и дедушек у меня нет, давно умерли. Крестная работает археологом и очень часто уезжает в длительные командировки. В детдоме я пробыла пол года, прежде, чем она меня забрала. А после нападения она долго была рядом со мной, но я понимала, что без раскопок она не может жить. Поэтому старательно уверила ее, что со мной уже все отлично, и постоянный присмотр ни к чему. Сейчас Ольга работает в Праге, должна вернуться только через 2 месяца.

– Ольга.. привет.– начинаю неуверенно. Не хочется ее расстраивать и вырывать с работы.

– Привет, малышка! Ну как ты там?– женщина отвечает оживленно, а на фоне слышно постукивание молоточков.

– Нормально. Прости, что отвлекаю.. Мне прислали подарок на день рождения..там..

– Да, милая. Это я отправила. Тебе понравилось?– поспешно перебивает крестная и добавляет,– Ой. Извини, давай позже созвонимся, меня зовут.

– А..– не успеваю ничего ответить, на другом конце трубки меня уже никто не слышит. Иногда мне кажется, что я для нее обуза, но она старается быть милой со мной. Очень странно, что мама отдала свои письма Ольге.

Неожиданно шрам на ключице начинает гореть. Я хватаюсь за него, пытаясь унять эту адскую боль, которая теперь кажется связанной не только с нападением, но и с чем-то гораздо более глубоким, унаследованным. Словно кровь моей матери, ее страхи и тайны, теперь текут по моим венам.

Я срываюсь с места, шкатулка падает на пол, письма рассыпаются. Мне нужно выйти. Свежий воздух. Я бросаюсь на балкон, хватаясь за холодные перила. Дождь хлещет по лицу, но я не чувствую холода. Только этот обжигающий шрам и ледяной ужас в душе.

С 13-го этажа городские огни кажутся расплывчатыми пятнами. Где-то там, внизу, стоит эта черная машина. Каждый день. И мужчина внутри. Я больше не могу списывать это на воображение. Мне не мерещится. Он здесь. Он чего-то ждет.

Нарастает паника. Дыхание перехватывает, легкие сжимаются колючей проволокой. Я ощущаю себя загнанным животным, запертым в ловушке. Бежать некуда. Он знает, где я живу. Он знает обо мне все.

Собрав последние силы, я отступаю от перил. Мне нужно успокоиться. Таблетки. Вода. Но сейчас они не помогут. Мой страх обрел лицо, пусть и скрытое. И он связан не только со мной. Он тянется из прошлого, из жизни моей матери.