Этой книге я досрочно присваиваю звание “Разочарование года”, потому что, хотя год еще не закончился, я абсолютно уверена, что хуже этого мне прочитать ничего не доведется. И в первую очередь у меня претензии в данном случае не к автору, а к издательству. Вообще, возникает ощущение, что в издательстве автора “окрутили”, навешав лапшу на уши и убедив в гениальности откровенно графоманского текста. Автор доволен, читатель недоумевает, а зачем такие приколы самому издательству - большой вопрос.
Согласно описанию нас ждал норвежский детектив с мистическими нотками. По факту мы получаем философский трактат о добре и зле на фоне слабой детективной линии. И бог с ней, с жанровой подменой, в конце концов, если текст талантлив, то зайдет любой жанр. Но дело в том, что “Грим” читать тяжело просто физически. Он изобилует шестистрочными предложениями, нагромождениями причастных и деепричастных оборотов, избыточными прилагательными и определениями - и за всем этим смысл происходящего совершенно ускользает от внимания. Тут бы сквозь золото глазных радужек продраться на свежий воздух!
Теодора пила кофе, и ее глаза сияли поверх белого фарфора, оставаясь темными по краям радужной оболочки, но стекая золотом в центр бездонного зрачка, и происходило это лишь когда она смотрела в другой конец стола.
Я извиняюсь, что хотел сказать автор? Кстати, на цветах глаз у него настоящая фиксация.
С некоторым удивлением Теодора поняла, что, в отличие от неуместной паранойи Баглера, беспокойство Романа ее не злит, и это лишь в очередной раз убедило ее в чувстве, которое отчетливо взглянуло на нее сиреневыми глазами из зеркала заднего вида.
“Что хотел сказать автор?” 2.0
Когда Роман договорил и обернулся, он был поглощен своими мыслями, и огонь в камине окрасил его глаза в аквамариновый – самый печальный цвет из всех существующих.
Огонь и аквамарин в принципе принадлежат к разным фрагментам цветовой гаммы. Я напрягла все воображение, чтобы представить себе эту картину, но, увы, не смогла. И это, кстати, не единственный случай, когда возникает вопрос к законам физики и пропорциям.
Как только Роман избавился от ненавистного платья, он не удержался от того, чтобы облегченно выдохнуть и провести ладонью от изгиба ее плеча до подколенной ямки.
Я даже опущу тот момент, что на этом месте я задумалась о том, когда вообще Роман успел на себя платье надеть. Но как именно он ладонью проводил? Так лошадей оглаживают. - от холки до крупа
Но тут многое вызывает вопросы. Вот это, например:
Роман молчал какое-то время, рисуя что-то большим пальцем на плече Теодоры, обтянутом мягкой шерстью.
Если что, то это просто на героине кашемировый свитер, а не собственная шерсть. Но это совсем неочевидно, благодаря уникально построенной фразе. И таковых тут в избытке:
Сознание завопило, в панике забилось на полу, капризно замахало ногами.
А вот не единственный, но достаточно типичный пример надругательства в извращенной форме над согласованием деепричастий:
Бесцветные глаза смотрели на Бродда Полссона из-под тяжелых бровей и нависших век, а большие руки, перебирающие бумаги, были такими сухими, что, взглянув на них, у Полссона возникло идиотское желание схватить пульверизатор и опрыскивать адвоката до тех пор, пока его стянутая до предела кожа не пойдет складками.
Не обошлось и без цитат Джейсона Стэтхема из Вконтакте
Я хотел любить, но меня неизменно тыкали лицом в голую стену с кривой надписью «Одиночество»
Сюжет? А что, собственно, сюжет? Он даже немного нетривиальный, но какой в том смысл, если сюжета не видно в чаще аквамариновых глаз, шерстяных плеч и носов, закрывшихся в ключицах.
И, честно, мне тяжело писать эту рецензию. Тяжело потому, что я знаю, насколько неприятно будет это читать автору. Но сделать это нужно, потому что, повторюсь, претензии тут не к писателю, а к издательству и литературному редактору. Последний у книги, как выяснилось, все таки был, пусть в процессе чтения в это сложно поверить. Об этом пишет сама Анастасия Худякова в заключительном слове:
Помню, как однажды начиталась и наслушалась страшных историй про литературных редакторов, которые берут жирный красный карандаш, вычеркивают лучшие моменты твоего текста и бесцеремонно отправляют в печать!
Очень жаль, что “Гриму” вот такой кровожадный редактор не достался. Потому что сейчас лучшее в этой книге - ее обложка. Которую желательно не открывать.
