Посвящается всем, кто способен

видеть немножечко больше.

А также тем, кто верит,

что мы сами творим мир вокруг нас.

Пролог

Солнце только-только бросило свои первые лучи на остывшую после прохладной ночи землю. В это время только изредка можно встретить спешащих на работу прохожих, тесно кутающихся в свои легкие еще кофты. Птицы, толком не проснувшиеся ото сна, запевают свои первые утренние песни. По небу проносятся пышные молочные облака причудливых форм, гонимые легким ветерком куда-то в неизведанные дали. Где-то недалеко, видимо у кого-то из соседей, шумит телевизор, рассказывая сонным обитателям квартиры последние новости. И как обычно диктор с экрана не расскажет ничего нового: где-то снова бастуют рабочие, а где-то цунами разрушило целый город. Какая-то никому не интересная звезда попала в очередной скандал, скоро снова повысят налоги, а страну накрывает очередной циклон дождей. И почему-то ни одной хорошей новости несмотря на то, что сегодня все еще лето, на улице тепло, а налоги по прежнему не изменились.

А если прислушаться еще чуть лучше, можно различить мелодичное шуршание ежика, спешащего в свое укромное убежище после ночной охоты подальше от людских взглядов. Ведь непонятно, порадуются ли они такому колючему прохожему или, напротив, запинают, уничтожая и без того крохотную надежду на выживание.

Чуть дальше, у соседнего дома, неспешно выхаживает пушистый серый кот, внимательно вглядываясь в окружающее пространство и замирая от каждого подозрительного звука, готовый в любой момент сорваться с места и убежать прочь. Вот он замечает одинокого воробья, купающегося в маленькой луже, оставшейся после недавнего дождя, и начинает свою охоту. Делает пару шагов в сторону жертвы и замирает, пригибаясь к земле. Глаза его хоть и не видны из-за столь большого расстояния, но можно предположить, как внимательно он следить за каждым движением ничего не подозревающей птицы. И вот, когда все приготовления к нападению закончены и кот готовится к решающему прыжку, плавно подползая к луже, совсем близко от развернувшейся сцены раздаются громкие голоса. Воробей, явно не ожидавший такого, резко устремляется в небо, а раздосадованный кот обреченно опускается на прохладную сырую землю в ожидании новой добычи.

Из-за угла дома показывается обладательница громкого голоса со своим спутником. Судя по неровной походке, парочка возвращается после ночных гуляний и, кажется, о чем-то спорит. С такого расстояния сложно разобрать о чем именно они говорят, несмотря на относительную тишину вокруг, но тембр их голоса явно превышает допустимую для обычного разговора норму.

Внезапно небо затягивает тучами и сверкает молния, а спустя несколько секунд раздается раскат грома и на землю падают первые крупные капли летнего дождя, который усиливается с каждым мгновением. Парочка тут же забывает о своем споре и спешит побыстрее укрыться в ближайшем подъезде. Недовольный кот также не желает промокнуть и, следуя примеру нежданных нарушителей его охоты, прячется в подвал того же дома.

Слышен звук закипающего чайника и то, как чашка наполняется горячей жидкостью. Аромат растворимого кофе заполняет пространство вокруг. Да, не самого вкусного, но такого бодрящего и согревающего в прохладное августовское утро. Что может быть лучше, чем стоять у окна и смотреть на такой прекрасный, еще не проснувшийся мир вокруг, держа в руках чашку с ароматным напитком? Чувствовать легкий ветерок, перебирающий волосы, свежий воздух, с непривычки раздирающий ноздри, ловить капли дождя вытянутыми вперед руками и смотреть на уносящиеся вдаль от собственной чашки клубы пара? Затем достать сигарету из кармана хлопковых домашних штанов и, чиркнув зажигалкой, смачно втянуть первую партию губительного дыма, который красивыми клубами постепенно раствориться с окружающим миром на выдохе. И смотреть, смотреть на этот мир, на его обитателей, наслаждаясь каждым вдохом, каждым дуновением ветра, каждым запахом и звуком, ощущая, как спокойствие теплым бальзамом разливается где-то в груди… Когда приходит осознание того, что ты часть этого огромного живого механизма, такого разного: временами стремительно меняющегося, временами до скучного постоянного, иногда грустного, иногда веселого, такого одновременно прекрасного и пугающего, глубокого и наполненного миллионами неизведанных тайн, как и ты сам…

Иннерлэнд: Дверь в другой мир

– А что это за звуки, вон там? – спросила Алиса, кивнув на весьма укромные заросли какой-то

симпатичной растительности на краю сада.

– А это чудеса, – равнодушно пояснил Чеширский Кот.

– И.. И что же они там делают? – поинтересовалась девочка, неминуемо краснея.

– Как и положено, – Кот зевнул. – Случаются…

Льюис Кэрролл «Алиса в Стране чудес. Алиса в Зазеркалье»

Теплая августовская ночь уже окутала землю. В комнате было тихо, так тихо, что было слышно как ворочается во сне кто-то из соседей. А еще в комнате было темно, и только несколько слабых проблесков лунного света освещали мое лицо и пространство передо мной.

"Скоро полнолуние", – совсем некстати подумалось мне. Некстати, потому что именно в этот момент я внимательно следила за странными метаморфозами, происходящими со стеной напротив: она покрылась едва заметной рябью, которая увеличивалась с каждой секундой, открывая взору то ли пещеру, то ли тоннель, ведущий в темную неизвестность. Конечно, можно было списать все на мое плохое зрение и отсутствие очков, но по выражению лица любимого, стоящего рядом со мной, я понимала – он тоже это видит. Хотя я как-то слышала, что галлюцинации бывают массовыми.

Рэй трепетно держал меня за руку, терпеливо ожидая моей реакции.

– Ух ты! – Я восхищенно улыбнулась, повернувшись к нему.

По его обеспокоенному лицу скользнула легкая улыбка.

– Нравится?

– Еще не знаю, – задумчиво протянула в ответ, – а что там, внутри?

– Зайди и узнаешь. – Его улыбка стала чуть шире.

Странно, но наблюдая за столь необычными вещами, мне совсем не было страшно. Скорее легкое возбуждение охватило мое сознание. Дикое любопытство подгоняло сделать шаг в неизвестность. И я поддалась ему, решив не сопротивляться так редко возникающим желаниям. И хотя по логике вещей я должна была просто врезаться в стену, ведь не бывает так, чтобы совершенно внезапно, прямо посреди твоей собственной квартиры, появлялись непонятные тоннели, этого не произошло. Я без проблем преодолела первый метр, затем второй, третий и остановилась осмотреться. Вокруг не было ни единого источника света, но, не смотря на это, я смогла различить слабые очертания множества дверей, расположенных вдоль странного тоннеля.

Вспомнив о том, что любимые ментоловые сигареты остались вместе с зажигалкой на прикроватной тумбе, я уже было повернула назад, но Рэй, видимо слишком хорошо выучивший мои привычки, опередил меня, кинув заветную пачку в еле успевшие подняться ладони.

– Спасибо, – с благодарностью улыбнулась любимому.

– Не увлекайся сильно, – нахмурил темные брови Рэй. – Скоро увидимся.

В очередной раз умилившись его постоянным недовольствам касательно моего курения, я вновь развернулась к тоннелю, лицом к лицу столкнувшись с темнотой.

Неизвестность, впрочем как и фантастичность всего происходящего вокруг, пугала. На секунду даже опять захотелось вернуться назад, в свою уютную комнату, лечь на диван вместе с Рэем и посмотреть очередной бессмысленный фильм. Однако, то ли природное упрямство, то ли пробудившееся так вовремя любопытство, не давали этого сделать. Я только захотела взять Рэя за руку, чтобы проделать этот путь вместе, но обернувшись, поняла, что он так и остался стоять возле новообразованного проема в стене. Несмотря на небольшое расстояние, я уже не могла рассмотреть лица любимого, даже силуэт его казался размытым. Но чувствовала, что Рэй тоже смотрит на меня.

– Ты идешь? – почему-то мне показалось, что я уже знаю ответ.

– Ты должна проделать этот путь сама, – подтвердил он мою догадку, – но я присоединюсь к тебе чуть позже.

– Я буду ждать, – я улыбнулась и пошла дальше – в самую глубь тоннеля.

Мне хотелось заглянуть в каждую дверь в этом странном темном коридоре, исследовать все находящиеся за ними комнаты и залы, проникнуться всеми секретами и тайнами, хранящимися по ту сторону, но что-то заставляло меня игнорировать эти желания и упрямо двигаться к цели. Именно эта, самая дальняя и неприметная из всех дверей отчаянно влекла меня.

“Сюда, скорее. Соул, ты должна поспешить.” – Слышала я ее вкрадчивый шепот. Хотя, возможно, мне это просто казалось.

Несмотря на то что весь коридор занимал от силы тридцать метров, путь к заветной двери растянулся на многие часы и даже дни. Я поняла это, когда ощутила легкое покалывание в мышцах, вызванное долгой ходьбой. Дыхание сбилось, а во рту пересохло, но я упорно продолжала двигаться к цели, изо всех сил борясь с признаками навалившейся усталости, пока, наконец, огромная, потрепанная временем резная дверь не оказалась напротив меня.

В последний раз обернувшись, я внимательно посмотрела на ту часть стены, где в проеме все еще виднелись моя комната и лицо любимого Рэя. Сейчас они казались безумно далекими и едва различимыми. А сам портал, уютно расположившийся прямо в стене моей спальни, постепенно уменьшался, пока не исчез вовсе. Так, мой единственный путь к отступлению был безвозвратно потерян.

С трудом открыв тяжелую дверь и шагнув в неизвестность, я очутилась в невероятно странном месте: вся земля под ногами покрыта черной травой, слегка подрагивающей, будто бы от ветра (которого, впрочем, совсем не было). Небо затянуто хмурыми, такими же черными, как трава, тучами, где-то вдалеке виднеются какие-то то ли холмы, то ли горы – трудно разглядеть с такого расстояния, особенно с моим зрением. Вокруг было совсем тихо и пустынно. Ни единого, даже самого маленького домика, ни одной живой души.

"Может, стоит вернуться" – подумалось мне, но обернувшись, я обнаружила, что дверь, из которой буквально пару секунд назад я вышла, исчезла, как и проем в стене моей спальни.

"Ну что ж, выбора нет.” – Прошептала я и сделала первый шаг навстречу пугающе черному миру.

Путь мой продолжался довольно долго. Хотя возможно, мне это только казалось. Вокруг по-прежнему ничего и никого не было, поэтому тяжело было сориентироваться и понять, какое расстояние я прошла. Да и само время, похоже, текло тут немного иначе.

“Как же долго! Почему здесь ничего нет? Может, я выбрала не ту дверь?” – Размышляла я, продолжая идти вперед.

Пройдя еще какое-то время, я наконец увидела что-то выбивающееся из привычного уже пейзажа. Присмотревшись, стало понятно, что передо мной примерно в трехстах метрах, росло раскидистое дерево. Оно было такое же черное, как и все вокруг, а одинокие листья, оставшиеся кое-где на ветвях, так же, как и трава, колыхались от ветра. Странно, но я смогла заметить эти детали несмотря на довольно большое расстояние, хотя не могу похвастаться не то что хорошим, а даже средним зрением. А все потому, что с рождения страдаю альбинизмом – болезнь хоть и не уникальная, но лечению, увы, не поддается. Но, видимо, у этого места были собственные законы.

Подойдя поближе, я смогла рассмотреть большого черного ворона, сидящего почти на самой верхушке. Он почти сливался с окружающим пространством и мог вполне сойти за одну из ветвей дерева, если бы не ярко красные, будто пылающие пламенем, глаза, пристально смотрящие на мою (или мне это просто кажется?) приближающуюся фигуру.

– Ну наконец-то, – услышала я недовольный голос и вздрогнула от неожиданности. Покрутив головой в поисках говорившего и никого не обнаружив, снова повернулась к странной птице.

– Это вы сказали?

"Кажется я начинаю сходить с ума, раз пытаюсь разговаривать с птицей."

– Я, – в голосе ворона чувствовалось явное превосходство. – И, между прочим, я очень давно тебя жду.

– Меня? Зачем? – А мне-то казалось, что удивляться уже нечему.

– Неужели непонятно? Я здесь, чтобы ответить на твои вопросы, Соул. И, если они у тебя еще остались, прошу задать их как можно быстрее, я и так уже порядком задержался, – ворон деловито посмотрел на крошечные часы, пристегнутые к его лапке.

Вопросов в моей голове скопилось такое огромное количество, что сложно было решить, какой задать первым. Что это за место? Почему здесь все такое черное и пустое? Откуда он знает мое имя? Как мне вернуться домой? Смогу ли я вообще когда-нибудь туда вернуться? Как так получилось, что птица умеет разговаривать и откуда у нее на лапе появились часы? Мне так хотелось спросить обо всем этом, а главное – услышать вразумительные ответы, что когда я открыла рот, весь поток мыслей вылился в какое-то непонятное мычание.

– Что ты сказала? – Переспросил ворон.

– Кто вы? – Немного успокоившись спросила я, решив, что нам все же стоит познакомится прежде, чем я обрушу на так любезно ждавшего меня незнакомца весь список вопросов.

– Я – это все. И в тоже время я – ничто. Впрочем, как и ты сама. – Серьезно ответила птица, и добавила, – но ты можешь звать меня Брайнсом.

– Как можно быть ничем и всем одновременно? – Его ответ настолько удивил меня, что я напрочь забыла все правила этикета.

– Все очень просто, – сказал ворон, – в этом мире, таком огромном, что ты себе даже представить не можешь, ты – ничто. Не имеет никакого значения, есть ты или нет. От этого ничего не изменится. С тобой или без тебя мир будет существовать, подчиняясь своим собственным законам, расширяясь и развиваясь. Но в тоже время ты есть все, потому что тот мир, каким его видишь именно ты – исключителен и уникален, он подчиняется только твоим законам, растет и развивается вместе с тобой. Ты можешь управлять им, создавая все, что угодно!

– Но если вы – это все, то что же тогда Бог?

– Бог – это я. И ты тоже Бог, просто пока еще не осознаешь этого.

– Но как же так? Я не могу быть Им. Я не умею творить чудес: делать вино из воды, создавать миры или лечить болезни.

Я искренне не понимала, что пытается сказать ворон. Все мое детство мать старалась вырастить меня глубоко религиозным человеком и, надо сказать, до поры до времени ей это удавалось. Конечно, повзрослев и уехав жить в другой город, я перестала так свято верить в Бога и его безмерную мощь. Впрочем, немалую роль тут сыграла и моя любовь к чтению – поглощая одну книгу за другой, я открывала для себя все больше новых и захватывающих граней вселенной, ставящие под сомнение многие религиозные постулаты. Однако долгие годы слепой веры наложили на меня свой отпечаток, поэтому мне было крайне сложно понять то, о чем говорит эта странная птица, и еще сложнее – принять это.

– Все очень просто. – Продолжил свою речь Брайнс. – Вот представь: в твоей голове роятся сотни мыслей. Зачастую бывает очень сложно даже проследить каких именно, откуда они возникают и куда исчезают в итоге. Но вот, совершенно внезапно, ты вылавливаешь из этого водоворота одну, показавшуюся тебе наиболее интересной, пугающей или правдоподобной. Хотя о какой правде мы можем говорить, когда все происходящее вокруг, все, что ты видишь и слышишь – всего лишь проекция твоего сознания? – В сердцах потерял нить повествования ворон, но, помолчав пару секунд, продолжил. – Так вот, цепляешься ты за эту мысль и думаешь, думаешь.... Постоянно прокручивая разные ее вариации в своем сознании и, рано или поздно, какой бы безумной эта мысль ни была, ты начинаешь в нее верить. Вначале ты начинаешь замечать маленькие совпадения, затем, смотря через призму уже не мысли, а навязчивой идеи, видишь все больше подтверждений ее правдивости, а после весь мир вокруг тебя меняется, становится живым воплощением безумия твоего разума. А если научиться управлять этим процессом, то можно менять абсолютно все вокруг. Тогда ты сможешь видеть, чувствовать и слышать только то, что сама захочешь, независимо от того, что происходит на самом деле. В этот самый момент ты становишься Богом. Во всяком случае так происходит в этом мире. – Брайнс немного помолчал, давая время на переработку информации, и добавил, – но даже здесь есть свои правила и лучше тебе их не нарушать без серьезных на то причин.