Люди забираются в скорые поезда,

но они сами не понимают, чего они ищут,

поэтому они не знают покоя,

бросаются то в одну сторону,

а то в другую.… И все напрасно…

Глаза слепы. Искать надо сердцем.

Антуан де Сент-Экзюпери

Пролог

Кровь. Кровь повсюду. Я слышу её в ушах. На некогда белом искрящемся полотне видны её следы. Вдалеке со всех сторон слышны крики, звон металла друг об друга, свист копий, грохочущий стук барабанов.

Всё это неважно, мне нужно найти…

Я останавливаюсь, пытаюсь отдышаться пару минут. Изо рта выходят рваные клубы пара, грудь тяжело вздымается. Я чувствую боль в левом боку – то ли от быстрого бега, то ли от раны. Но когда бы я успела её получить? Это неважно. Важно найти, что или кто меня зовёт. Я чувствую, что мои силы на исходе, всё сложнее абстрагироваться от окружающих посторонних звуков. Закрываю глаза и пытаюсь прислушаться.

Рядом слева протекает ручей, справа в нескольких метрах пробежал заяц, огибая пологий овраг. Сверху слышно, как в небо взметнулась потревоженная людьми стая лесных птиц. Сорвавшись с веток разлапистых елей и хвои, вниз полетел пушистый снег.

Мне нужно вперед, там за деревьями поразительная оглушающая тишина. Что там, что так тихо? Я открываю глаза. Смотрю на небо, пытаюсь определить время по солнцу. Опускаю взгляд, понимаю, что дальше впереди расположена поляна. Но почему так тихо?

Бегу туда. Образовавшийся холмик на голове из снега с деревьев тут же осыпается на землю.

Ноги проваливаются, но я упорно стараюсь бежать, пока из меня не выйдет весь дух. Почему так сжимается сердце, что я должна увидеть, почему меня манит туда с непреодолимой силой? Бок снова пронзает болью. Я стаскиваю налобную ленту с головы, обвязываю ее вокруг талии практически на ходу.

– Найди меня. Найди меня. НАЙДИ МЕНЯ! – звучит набатом. Мне хочется закрыть уши, зажмуриться и бежать отсюда прочь, но я не могу. Пробираясь через лес, чувствую, как саднит кожа. Я едва успеваю пригибаться или закрывать глаза рукой. Чувствую, как ветки царапают лицо, но мне всё равно. Я должна успеть. ДОЛЖНА!

Глава 1

– Мам, ты уже пятнадцать минут сидишь перед чистым листом с курсором и кусаешь ноготь, – Саша взялась за плечо девушки.

– Иисусе, Александра! Никогда не пугай меня больше так. Иначе останешься без матери!

Арина держалась за область в районе сердца, пытаясь усмирить в груди скачущий орган, иначе он бы наверняка пробил ей рёбра.

– Прости, но я несколько раз тебя звала, с каждым разом всё громче, но ты так погрузилась в свои чертоги разума, что оставалось только вторгнуться в твоё личное пространство, – дочь виновато потупила глаза в пол.

– Это ты прости, – мать ласково взглянула на неё. – Мне не стоило повышать на тебя голос. Я действительно задумалась.

– Снова над планом для девочек? – дочь немного отошла от стола, и забралась с ногами на просторную кровать.

Арина развернулась в компьютерном кресле, на экране которого подмигивающий курсор уже вызывал раздражение и нервный тик, и устало посмотрела на дочь.

– Нет, рыбка, я не пишу план на следующий месяц. – Арина вздохнула. – Я пишу книгу.

– Ма, мне не пять лет, не называй меня рыбкой! Я уже взрослая, – насупилась та. – Стоп, чего-о-о-о? КНИГУ?! – Саша ошарашено посмотрела на мать.

– А как мне тебя называть? – девушка предприняла попытку увести разговор в другую сторону.

– Ма-а-ам, не переводи тему! Ты пишешь книгу? Ты же никогда не сочиняла истории, – сомнение так и сквозило в речи дочери.

– Саш, я… я писала рассказы. Но это было очень давно. – она снова вздохнула.

– Ух, ты! Моя мама – писатель! Дашь почитать? – глаза сидящей на кровати девушки загорелись.

– Нет, ты пока еще маленькая. А свои писульки я создавала на более взрослую аудиторию.

– Ладно, верю, – с неохотой сказала Саша. – Это ты тоже не дашь для ознакомления, как я понимаю.

Арина встала с кресла и присела рядом с дочерью.

– Милая, не обижайся. Обещаю, когда тебе будет шестнадцать, я дам тебе прочесть, если ты ещё будешь этого хотеть. А ты знаешь…

– Что ты меня никогда не обманываешь, да-да, знаю, мам. Но хотя бы расскажешь, о чем будет новая история? Ну, пожа-а-а-а-а-алуйста.

– Эх, Шурик, вот строить щенячьи глазки, как твой папа, ты всегда умела!

– Как папа Арчи? – спросила дочь, отворачиваясь к окну. Ей очень не хотелось быть хоть чем-то похожей на слабака-отчима.

– Нет, рыбка, как твой родной папа. Папа Слава.

– Это ещё хуже, ма! – Саша закатила глаза, то ли на прозвище от матери, которым она просила не называть её, то ли от сравнения с биологическим отцом.

– Саш, он ведь…

– Ма, я голодная, пошли поедим?

Не желая продолжать разговор об ЭТОМ человеке, девушка, ловко спрыгнув с постели, побежала на кухню. Арине ничего не оставалось делать, как отложить неприятный и ей самой разговор до лучших времён.

Арина зашла в просторную светлую кухню нежно-светлых оттенков. Она оглядела пространство. Навесные шкафы, большой холодильник, доходящий до самого потолка на две секции, одна из которых морозильная камера. Напротив холодильника с плитой у стены расположился стол молочно-кофейного оттенка, вокруг которого были расположены три кожаных стула в тон обеденной зоны. Напротив темно-кофейной двери в кухню располагалось чуть ли не панорамное окно с видом на чудесный зелёный парк. Правда, зрелище, представшее сейчас, не соответствует ожиданиям. Голые мрачные деревья без листвы, серое небо без проблеска солнечных лучей, которое заволокли тяжёлые тучи, одинокий неработающий бетонный фонтан, запломбированный до наступления жаркого лета.

Если бы не часы на стене, девушка не смогла бы определить время суток – ещё утро или уже вечер. Прекрасно зная расписание дочери, Арина прикинула в голове, что сейчас где-то четыре часа вечера. Она посмотрела на время и убедилась в своём предположении.

За окном снег ещё не до конца растаял, дороги местами покрылись тонкой коркой льда после промозглого дождя. В такую погоду совершенно никуда не хочется идти. Весна, называется, март!

Без того тоскливое настроение писательницы опустилось еще на пару уровней, поравнявшись с плинтусом, едва не проломив огромную дыру в полу.

– Нельзя раскисать, я не должна показывать своё депрессивно-апатичное состояние, в особенности перед Сашей. Она заслуживает оптимистичную, добрую, заботливую и трудолюбивую мать. Какой я для неё пример для подражания и гордости, если сижу с вечно меланхоличной физиономией. Раскисла, как мартовский снег с выступившей на поверхность грязью при потеплении, – подумала она.

Арина встряхнула головой и подошла к плите. На ней уже ждала самая большая кастрюля в доме Авериновых с ароматным только что разогретым борщом. В желудках у девушек заурачало так, словно самки горбатых китов призывали своей песней самцов в брачный период.

Хихикнув, мама с дочкой переглянулись. Подмигнув друг другу, Саша плюхнулась на свой любимый стул напротив окна, весело выстукивая столовыми приборами известный одним им мотив, выкрикивая:

– Еды, еды, ЕДЫ!

Улыбаясь неизменной привычке дочери, которую та пронесла сквозь года, Арина разлила ароматный суп по тарелкам и по очереди отнесла их к столу – сначала своей рыбке, потом уже себе.

Пожелав друг другу приятного аппетита, Авериновы приступили к приёму пищи. Благодарно урча, что на них обратили внимание и наконец соизволили удовлетворить, животы девушек больше не издали ни звука.

– Как твои успехи в китайском? – Арина почти доедала, когда решила заговорить с дочерью о прогрессе и её успехах на дополнительных занятиях.

– Шицзунь¹ Ло говорит, что я делаю успехи в написании с транскрипций, чтению, произношению. Но страдает аудиосоставляющая, – Саша цокнула в раздражении языком.

Она всегда так делала, когда старалась сдерживать негативные эмоции. И упаси Боже, если эмоции прорвутся наружу!

Полгода назад

– Я больше не поеду к нему! – ворвалась в квартиру Саша с оглушительным криком. Она швырнула ключи в вазочку в прихожей, которая располагалась на высокой обувнице дымчатого оттенка.

– Рыбка, что случилось? – вышла встречать свою озлобленную дочь Арина с кухонным полотенцем в руках.

Она как раз готовила ужин – вок с морепродуктами, паназиатское блюдо из лапши с хрустящими, слегка обжаренными овощами.

Мать посмотрела на свою дочь. У Саши покраснели щёки от напряжения, а в глазах застыли злые слёзы, готовые вот-вот пролиться. Арина подошла к дочери, и мягко приобняла, готовая к тому, что "рыбка" оттолкнёт её. Саша раздражённо цокнула языком.

– Эта чокнутая семейка Аддамс² в конец оборзела! – несмотря на объятия девушек, младшая всё равно умудрилась пнуть обувницу так, что ключница, стоявшая, казалось бы, далеко от края мебели, пошатнулась и слетела со своего места с оглушительным грохотом.

Саня виновато потупила взгляд и отстранилась от матери. Кусая до крови губы, сдирая шелушащиеся частички, дочь сжимала и разжимала кулаки. Слёзы всё же пролились, скатывались по щекам, оставляя неприятное жжение на коже. Арина, нахмурившись, выжидала, что последует дальше.

– Прости, ма! Просто… Просто.., – плечи Саши затряслись мелкой дрожью. – Ненавижу их! Эта полоумная Наташа всё испортила. Она, как змей-искуситель, нашёптывала папаше, что мне не место в их доме, что я, как ты, мерзкая, упрямая и тупая. Света спёрла мой блеск для губ, которую ты мне подарила на день рождения прямо из кармана сумки, которую я оставила на обувнице в коридоре. Антон испортил мою домашку по китайскому. А папа… Слава стоял, смотрел на меня, как на отребье. Будто я не его дочь, а бомж с вокзала, который мелочь у него попросил. Он наорал на меня, что я должна извиниться, что без спроса взяла блеск для губ "Светланки", что "Антоша" хотел просто посмотреть мои записи, ему стали интересны иероглифы, и я сама порвала тетрадь, пока пыталась забрать её у него. И что я оскорбила Наташу, раз отказалась есть печёночный торт, который она делала как раз к моему приезду! Он же тоже не ест печёнку, как ты и я. Но ему было плевать. А в конце он сказал, что вообще сомневается, что я его дочь, но то, что я твоя копия – это миллиард процентов. Невоспитанная грубиянка.

Чтобы хоть как-то успокоиться, Саша присела на корточки и стала собирать осколки вазы.

– Я сказала, что у меня больше нет отца, а у него дочери. Собрала вещи и ушла. Я не стану больше терпеть нападки от этих неадекватных, не поеду больше к ним в гости. Особенно не буду извиняться перед Медузой-горгоной³ и ее спиногрызами. Они мне не брат и сестра, как пытался убедить Слава. Язык не поворачивается после стольких лет унижений его отцом называть. Буду звать по имени этого придурка.

– Александра! Как-никак он твой отец. Относись к нему с до́лжным уважением!

– Да мне Арчи больше папа, чем Слава! Этот хотя бы участвовал в моём воспитании, подарки дарил, заботился, когда я болела. Когда был в разъездах по концертам – умудрялся звонить, разговаривал, спрашивал об успехах. Всего этого не делал родной папаша, – фыркнула дочь. – И то, что Слава всего лишь донор, любезно предоставивший биоматериал в своё время, не значит, что это умаляет его мерзкие слова и отвратительные поступки в наш с тобой адрес, на большее он просто не способен – всё это не даёт ему права зваться отцом. Хватит, мама, его защищать, не стоит того. Он мне отныне никто, и звать его никак.

Арина покачала головой. Что-что, а упрямства дочери не занимать – вся в своих родителей. Никогда в браке не шли на уступки, не хотели слушать друг друга. А после того, как Слава снюхался с Наташей, так жизнь в браке стала совершенно невыносимой. От сплошного абьюза и тирании, от вечных претензий, его измен, да ещё и ежедневных побоев, не побоявшись задеть дочь, которая тогда сидела на руках матери, сладко зевая и готовая ко сну, девушка не выдержала, собрала свои вещи и с маленькой Сашей, пока мужа не было дома, переехала к родителям.

Арина встряхнула головой. Неприятные воспоминания, точно девятый вал⁴ в море, нахлынули на неё черной волной. От самокопания отвлек голос дочери:

– Мам, Арчи звонил… – Саша подняла взгляд на мать, пытаясь уловить е` эмоции. – Спросил о занятиях в школе и с репетиторами, как мои успехи в информатике, узнавал, не разработала ли я новую приложуху, которая всколыхнет мир. Рассказал, что пока ещё в турне, ему продлили контракт.

Арина кивнула, не проронив ни слова о своём втором бывшем муже. Что было вспоминать о том, кто из-за своей матери так и не решился узаконить брак?

Глава 2

Десять лет назад

Арина смотрела на билет на протяжении пяти минут. Подняла глаза на коллег.

– Девочки, вы хотите меня отправить в филармонию?

– Да, – улыбались её подчинённые. – Арчибальд Барских молод, примерно наш ровесник, но подающий большие надежды в мире музыки. На его выступлениях всегда аншлаг. А ещё он хорош собой.

– При чём здесь это ваше "хорош собой"? – Арина скептически выгнула бровь.

– При том, что ты молодая, красивая, умная, и совершенно свободная девушка.

– А ещё я только-только ушла от мужа, и у меня маленький ребёнок на руках, которого я отдала в детский сад раньше положенного времени, чтобы было, на что жить, решив вернуться на работу.

Арине было жаль свою единственную дочь, ведь она была такой крошкой, а уже разлучена с матерью в два года.

Но уйти от мужа-тирана было в её жизни лучшим решением.

– И что, что с ребёнком? У меня знакомая второй раз замуж вышла, ее взяли с ребенком, – сказала Алина, хохотушка из отдела девушки.

– А у меня знакомый дважды в разводе, от обоих браков есть дети. И всё равно ищет себе жену, хочет ещё детей, – сказала Полина. Про таких, как она, говорят "сливки общества".

– А у меня муж ушёл к женщине с двумя детьми, при том, что дома его ждали жена и дочь, – ответила Арина. – Но я не мужчина, которому проще найти себе спутницу, и не женщина, которая и с десятком детей может себе супруга найти. Я совершенно не умею знакомиться и флиртовать.

– Ты просто не пробовала. Ты рано вышла замуж, в восемнадцать лет, кажется? – спросила Алина.

– Да, – кивнула та.

– Ну, и вы познакомились ещё в школе, первая влюблённость, все дела. Сейчас ты уже была в браке, ребёнок есть. Тебе нечего терять, поэтому можешь делать, что душе угодно. И плевать вообще, как о тебе думает общество, мы – современные люди двадцать первого века. Ты вольна распоряжаться своей жизнью, как заблагорассудится, – сказала Полина.

– Поэтому иди на концерт Арчи, послушай, отвлекись. Отдохнёшь, развеешься, может, встретишь свою судьбу, – заговорщическим тоном сказала Алина.

– Девочки, спасибо, конечно, что так печётесь о моей личной жизни, но с кем я ребёнка-то оставлю? Саша маленькая совсем.

– Твои родители, родители придурка, друзья, соседи, на крайняк мы можем посидеть, – загибая пальцы сказала Полина.

– Ну, если мои согласятся, то лучше с ними, вас я просить не могу, соседям уже никто не оставляет присматривать за детьми, той семейке не хочу давать лишний раз, а этот мне дочь угробит совсем. То с отравлением, то с перееданием, то с запором или поносом, то с температурой вернёт. Да и некогда ему, "мамочка" не позволит, – с толикой злорадства произнесла девушка.

– Видишь, как всё легко решается, – кивнули коллеги. – Теперь тебе нужно заняться собой. Сходить на маникюр, причёску новую сделать, по магазинам пройтись, – начали перечислять девушки.

– Я так плохо выгляжу? – поджала губы их начальница.

– Нет, но освежиться не помешает, – с коварными ухмылками смотрели на неё Полина и Алина.

– Ладно вам, лисы. Пора за работу, обеденный перерыв кончился пять минут назад.

Следующим вечером Арина наслаждалась классической музыкой. И, чего греха таить, музыкантом. Арчибальд Барских был действительно талантливым. Пальцы ловко перебирали клавиши фортепиано. Но и сам он был хорош. Когда молодой человек встал из-за инструмента, Арина невольно ахнула и тут же прикусила губу, чтобы не вызывать насмешки и недоумение в её адрес от слушателей на соседних креслах.

Два метра ростом, зелёные глаза, светлые кудряшки так мило подпрыгивали, когда Арчибальд откидывал их, сдувая со лба, когда кланялся и выпрямлялся.

Арина, аплодируя, сжимала в руках букет, который передали её коллеги для него, хихикая между собой.

Подойдя к сцене, девушка с улыбкой на лице протянула цветы. К её стыду, она была единственной, кто принёс юноше что-то на память о себе в благодарность и уважение. Он улыбнулся ей и поцеловал руку, которой Арина преподнесла ему букет.

Покрывшись краской смущения вплоть до корней волос, девушка пулей выскочила из зрительного зала.

На следующий день Арина восторженно рассказывала, как прошёл концерт, всеобщее впечатление, а после разразилась гневной тирадой на коллег, которые так подставили её.

– Я была единственной, кто принёс и подарил цветы, да и вообще что-либо. Вы понимаете, какой стыд и позор я ощутила, когда осознала это?! – возмущалась Арина.

Девушки еле сдерживали смешки, давясь и прикрываясь кашлем.

– Вам ещё и смешно?! Я в жизни такого не испытывала. Думала, что полностью слилась с цветом платья!

Тогда Алина и Полина разразились хохотом в открытую.

– Зато ты была единственной, кого он запомнит из всей этой серой массы. Представь, шикарная девушка да еще и с букетом. Ты, как Булгаковская Маргарита, вышла навстречу с цветами к своему Мастеру, – утирая слёзы сказала Алина.

Гневные восклицания Арины прервал звонок на телефон.

Метнув молнии глазами в коллег, девушка подняла экраном вверх устройство, лежащее на рабочем столе, чтобы выяснить, кому она понадобилась. Номер не определился. Вряд ли это из детского сада, родители или кто-то из семейки бывшего – все их номера были забиты в её телефонной книге.

– Странно, тогда кто это может быть? – подумала девушка.

– Арина, добрый день! Это Арчибальд Барских. Вы вчера посетили мой концерт и подарили мне букет роз, припоминаете?

Девушка отодвинула телефон от уха, с недоумением уставившись сначала на экран, а после перевела взгляд на коллег. Они смотрели на Арину с любопытством и хитро улыбались.

– Вот же! – возмутилась она про себя.

– Алло? Арина? – раздалось на том конце трубки.

– Простите, я не была на Вашем концерте, Вы ошиблись номером. Всего хорошего, Арчибальд, – протараторила девушка и сбросила звонок.

– Что. Вы. УЧУДИЛИ?! – в голосе слышалось раздражение, переходящее в гнев.

– Кто тебе звонил? – спросила Полина, строя невинные глазки, хлопая аккуратными нарощенными ресницами.

– Зачем вы дали ему мой личный номер, а главное, как?! Нет, как – понятно, могли подсунуть записку, чтобы я её не заметила, прямо в букет, или написали на обертке, или вырезали на лепестках.., – пустилась в рассуждения Арина.

– Спасибо за комплимент от твоих мнительности и тревожности, польщены, но мы просто вложили записку с твоим именем и номером.

В руках Арины вновь раздалась мелодия, предупреждающая о входящем вызове.

– И написали приписку, что ты заигрываешь так, сбрасывая звонки под глупым предлогом, – вновь разразилась хохотом Алина.

– Да ответь ты уже ему! – проголосила Полина, – с тебя не убудет, если пять минут поворкуешь с кудрявым ангелочком.

Закатив глаза, Арина ответила на звонок.

– Арина, не думал, что Вы ответите. Ещё раз добрый день! Я бы не стал Вас беспокоить, но, признаюсь честно, Вы заинтриговали меня. Не хотите встретиться и выпить кофе?

– Арчибальд, спасибо за предложение, но я не пью кофе.

Если бы только юное дарование видел, как щёки Арины пылали гневным румянцем, то он бы подумал дважды, стоит ли её приглашать, но всё равно не смог устоять и продолжил: