«Жить – не тужить,

никого не осуждать,

никому не досаждать,

и всем мое почтение».

Прп. Амвросий, старец Оптинский

«…пришел Он в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой;

у нее была сестра, именем Мария,

которая села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа же заботилась о большом угощении

и, подойдя, сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить?

скажи ей, чтобы помогла мне.

Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа!

ты заботишься и суетишься о многом, а одно

только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее».

Евангелие от Луки

Дизайнер обложки Полина Павловна Комарова

© Амвросий Светлогорский, 2017

© Полина Павловна Комарова, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4485-5037-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая

Пролог. Первое появление заказчика

В белую ночь по безлюдной Миллионной улице Петербурга от Марсова поля в сторону Зимнего дворца ехала необычная карета. Четыре литых причудливой формы фонаря в стиле барокко броско сверкали по ее углам. Громоздкая вычурная карета с мрачным домино на месте кучера, запряженная двумя парами гнедых жеребцов, на пустынной улице выглядела особенно грозно и внушительно.

Около атлантов, а точнее, не доезжая до них, на Зимнем мосту карета остановилась, и некто в черном плаще, легко спрыгнув с подножки на булыжную мостовую, энергично направился по набережной Зимней канавки к сидящему за мольбертом художнику. Художник, казалось, вросся в урбанистический пейзаж и стал неотъемлемой частью этого пейзажа, там, где Зимняя канавка разъединяла два нависших над ее гранитной набережной дворца.

Полумаска скрывала лицо незнакомца в черном, и потому художник, довольно весело взглянув на шедшего в его сторону, громко вопросил, видимо устав от одиночества и желая хоть с кем-то поговорить, хоть с этой полумаской.

– Месье, по мою душу?

Эхо, отлетая от каменных фасадов зданий, несколько раз повторило последнее слово. Незнакомец развернулся и пошел назад к экипажу. Художник крикнул вдогонку свой вопрос еще раз. И опять эхо заметалось между зданий и развернуло незнакомца, готового уже запрыгнуть в карету. Но теперь незнакомец за пару секунд оказался рядом с художником и, склонившись над ним, прошептал низким грудным голосом:

– Так вы готовы мне отдать ее?

Художник растерялся от такого внезапного натиска и, скривив лицо, глухо переспросил незнакомца:

– Чего?

– Душу!.. Душу… На каких условиях?

– Это метафора! Что вы хотите?

– Вашу душу.

Пауза повисла в воздухе. Незнакомец выпрямился в ожидании. Художник отстранился от работы и более внимательно рассмотрел подошедшего. Черный плащ с припуском ниспадал до земли, слегка волочась по мостовой, широкополая шляпа с нелепым иссиня-черным пером венчалась светящейся монограммой в виде сплетенных букв «Р» и «Х». Вензель магнетизировал взгляд, и художник уставился на него. Пауза затягивалась. Незнакомец нарушил паузу, протянув художнику визитку:

– Разин. Это псевдоним! Так легче – лишние вопросы не задают.

– А чего вы так боитесь вопросов? Задали, а вы не отвечайте!

– В каждом вопросе содержится ответ, поэтому задающий вопрос больше узнает обо мне. А мне, как вы понимаете, этого не надо.

– Ну да, иначе зачем тогда псевдоним!.. Игорь, художник.

Игорь засмеялся, а незнакомец пару раз громко хрюкнул. Игорь еще пуще засмеялся.

– Ну, у вас и смех, сер Разин!

– Я никогда не смеюсь, юмор не чувствую, но зато хрюкаю как свинья и этим смешу окружающих.

– Так вы, значит, хотели меня рассмешить или – мою… душу? Знаете, и то, и другое вам удалось.

– Да, именно, хотел вашу бессмертную душу. Говорите условия, я их приму.

– Э, нет! Опоздали! Я ее уже заложил.

– Как? Кому? Когда?

– В картины, в картины, сер Разин! Если не вкладывать душу в картины, то будет – просто мазня.

– Ух ты – перепугали меня! Это совсем другое… Тогда представлюсь вам еще раз: я – заказчик… А если я закажу вам картину?

– Закажите, но только я пишу исключительно по вдохновению. Когда оно придет – не знаешь, потому и денег не беру вперед. Сроки-то могут спугнуть музу. Уберите деньги.

– А это не деньги – это документы на собственность. Это – дарственная. Я дарю вам отменную мастерскую, где ваша муза поселится с вами!

Заказчик с заметным усилием выдернул перо из шляпы, при этом так скривился, будто перо было частью его плоти и он выдернул его вовсе и не из шляпы, а из головы, откуда оно будто бы и произрастало.

Порыв ветра вспенил воду, а может, это был не ветер, а ангел, предостерегавший художника от необдуманного шага.

Гнедые жеребцы заржали и нервно застучали подковами. Но заказчик, казалось, не обращал на это ни малейшего внимания и пристально смотрел на художника.

– Держите, а то оно улетит.

– А на каких условиях?

– Ни на каких! Только подпись… И работайте себе на славу, а для меня выполните один заказ…

– Что именно? И какие сроки?.. я же говорю, что не могу обещать…

– Без времени! Как напишете, так напишете! Я же понимаю, что все зависит от вдохновения.

– Почти все! А тема?

– Вот тему я дам – это и есть мой заказ! Тема в договоре, вы подпишите и ознакомьтесь. Главное – быть в теме, в формате, как сейчас говорят, или будут скоро говорить. Понимаете, для меня время ничего не значит! В вашем понимании – я готов ждать. Поверьте мне.

– Ну, если вы не будете торопить и приставать с пожеланиями, то…

– Вот здесь впишите имя и поставьте подпись… Нет-нет, не вашей кисточкой, а моим пером, вот этим со шляпы. Держите, а то оно улетит.

Игорь потянулся к перу, но не успел его взять, как перо взлетело и, описав небольшую дугу, воткнулось ему в ладонь. Игорь стоял и смотрел на торчавшее из его ладони, как из чернильницы, перо. Странно, но боли он не чувствовал, хотя видел, как кровь скапливается в ладошке. Ангел сильнее прежнего вспенил воду в Зимней канавке.

Чистое небо вдруг стало быстро заволакивать тучами. Резко потемнело, хотя приближался рассвет. Заказчик занервничал, заерзал и в нетерпении стал хрюкать носом.

– Ну, чего ты медлишь? Ставь имя и подпись! И сразу после подписи перо воткни мне в… шляпу! Понял? Давай, давай, не медли.

Игорь быстро подписал бумаги, передал их незнакомцу и воткнул перо в шляпу. Заказчик взвыл от боли и сорвал с себя полумаску, все это время скрывавшую его лицо. Но и без полумаски лицо невозможно было разглядеть из-за широкополой шляпы, да и небо еще больше помрачнело и потемнело. Ветер дул резкими порывами.

– Чего ж ты наделал! Это чье имя «Феодор»? Я же говорил, что надо подписывать от себя!

– Это мой псевдоним. Как и у вас.

– Как у меня, как у меня! Ладно, теперь уж все равно бумаги испорчены. Хотя, может, и получится. Держи твой экземпляр на собственность.

– А вам – не нужен?

– А мне достаточно, что ты кровью подписал… Сможешь по псевдониму въехать в мансарду, а она свободна и ждет тебя, то выполняй мой заказ.

– Так что за заказ-то?

– Там же написано! Ты что же, не читал?!

– Нет, не успел! Сами ж гнали. Да и как тут прочтешь: белые ночи почернели!

Заказчик провел ладонью по бумаге, и та зафосфоресцировала. Игорь, нисколько не удивившись такому необычному освещению, уткнулся в документ и стал медленно читать. Незнакомец опять хрюкнул, но теперь больше от возмущения нерасторопностью Игоря.

– Надо было сказать, что во тьме не видишь. Да не читай все подряд, если захочется, то потом прочтешь! Вот тридцать третий пункт: «Поле битвы – сердце человека!» Все остальное сам придумаешь… Расстроил ты меня, псевдонимщик. Предупреждать надо.

Простившись с Игорем, заказчик быстро вернулся к экипажу и прыгнул в карету. Лошади заржали, рванулись с места, и экипаж исчез за углом.

Игорь остался стоять со скомканным в руке договором перед незаконченной картиной, на которой некто в черном запрыгивал в карету восемнадцатого века. Взгляд Игоря был прикован к оставленной на мостовой полумаске исчезнувшего заказчика. Игорю казалось, что полумаска выжидающе смотрела на него и морщилась, как и сам Игорь, от избытка серы в атмосфере. Он перевел взгляд на картину и… дописал на холсте полумаску, лежащую на мостовой.