Звонили настойчиво, как будто я кому-то задолжал море бабла. Я кивнул Петру, своему бизнес-партнеру и давнему знакомому и подошел к телефону.

– Андрей Самохин. Слушаю.

– Добрый день, Андрей Михайлович. Меня зовут Альбина, я звоню вам из клиники «Новые технологии», вам удобно сейчас говорить?

Я нахмурился, пытаясь понять, что им от меня может быть нужно. Да, сдавал анализы на прошлой неделе, потому что хронически уставал (а кто бы не устал, когда с утра до ночи скачешь, как горный козел?), да, сказал, чтобы обследовали меня вдоль и поперек, но рассчитывал, что результаты придут по электронке.

– Недолго. У вас есть пара минут, – в привычном тоне расставил я все временные рамки.

– Мы ждем вас в любое удобное для вас время в нашей клинике, – любезно ответила Альбина.

– Зачем?

– Валентина Никифоровна хочет с вами поговорить.

Кто такая эта Валентина Никифоровна, бл*дь? А точно, вспомнил, врачиха.

– А сама она позвонить не могла?

Начиная подозревать неладное, я показал взглядом Петру, что сейчас договорю, и откинулся на спинку стула. Если вдруг у меня нашли какую-нибудь херню вроде онкологии или чего-то подобного, зачем разводить все эти политесы?

– Это конфиденциальная беседа, Андрей Михайлович. Сегодня после пяти вечера вас устроит?

Я взял паузу и сжал переносицу пальцами. Хотел ведь именно сегодня поехать домой пораньше. Посмотреть телек, который не включал черт знает сколько, выпить коньяка…

– Устроит. Часов в семь буду, – произнес веско и, пока Альбина молчала, отключился.

– Что-то не так? – обеспокоился Петр, откладывая вилку. Мы как раз обедали, что делали в последнее время не так уж и часто.

– Не знаю. Здоровье немного барахлит, – отмахнулся я, давая знак официанту, чтобы подошел.

– Осторожнее с этим. Кому дело свое оставишь, если вдруг что?

– А ты уже глаз положил? – шутливо поинтересовался я, доедая салат. – Шучу, Петь. А конкуренты не дождутся. Пока планов ни подыхать, ни оставлять кому-то бизнес – нет.

– Ну, смотри. Но подлататься надо, если что.

Я и сам понимал, что надо. Чертова усталость давала о себе знать не в первый раз. Это вечное желание уснуть там, где стоишь, постоянное чувство, что лег бы и не вставал неделю.

– Да подлатаюсь, – отмахнулся я и перевел разговор туда, где были только дела. – Что там у нас с тобой?

В двери клиники я входил в восьмом часу вечера, уверенный в том, что моего визита дождутся. Валентина Никифоровна, которую я не сразу припомнил сегодня, внушала мне уверенность, что уж она-то разберется со всем, даже если вдруг у меня обнаружат что-то смертельное.

– Андрей Михайлович, пройдемте, – улыбнулась мне во все тридцать два белоснежных фарфоровых зуба девушка, которой больше бы подошло блистать на подиумах. – Валентина Никифоровна вас ждет.

А ведь я знавал и другую сторону жизни, когда в государственных поликлиниках все пихались локтями для того, чтобы получить номерок, и орали друг на друга благим матом. Как хорошо, что теперь это было в прошлом.

Врач встретила меня улыбкой, что я счел хорошим предзнаменованием. Может, никакой онкологии и не было, если уж так посудить. Хотя, эти эскулапы, если заплатить им денег, готовы были объявить даже самый безнадежный диагноз тоном, которым грешников заманивают в рай.

– Андрей Михайлович, нам пришли результаты ваших анализов, – начала Валентина Никифоровна, опуская взгляд на мою карточку, когда я расположился напротив.

– И? – вот и все, что я спросил.

– Гемоглобин в норме, все остальные показатели тоже.

Она замялась, и тут меня прошиб холодный пот. Захотелось встать и хорошенько встряхнуть врачиху, чтобы не тратила мое время на все эти трагические театральные паузы. Если уж у меня какое-нибудь дерьмо, я хочу уже сегодня приступить к лечению.

– Так что там? – поторопил я ее, начиная злиться.

– Скажите, у вас есть дети? – подняла она на меня взгляд.

Что, бл*дь? Какие-такие дети? И причем вообще тут они? Врачиха намекает, что мне нужно кому-то передать свои дела?

– Если вы изучали мою карточку, должны знать, что детей у меня нет, – мрачно озвучил я очевидное.

– Я понимаю. – Она откинулась на спинку стула, сняла очки и протерла их салфеткой. – Просто люди вроде вас не всегда готовы признаться в отцовстве. А дело, которое мы сейчас с вами обсудим, весьма серьезное.

Я смотрел на Валентину Никифоровну и не понимал ровным счетом ничего из того, что она говорила. Нет, слова и фразы, в которые они складывались, были весьма ясными, но…

– У меня нет детей. Ни явных, ни тайных, если вы об этом, – процедил я. – И давайте уже к делу.

На лице врачихи появилось выражение облегчения. Я даже представить не мог, что весть о том, что я не нажил себе потомства, может кого-то обрадовать помимо меня!

– Дело в том, что пришли результаты ваших анализов и вам… нельзя иметь детей.

– В каком смысле?

– В самом прямом.

О чем это она, б*я? Что может остановить меня в том, чтобы я наконец стал размножаться?

– Поясните, – бросил я Валентине Никифоровне угрожающим тоном, надеясь, что ей хватит моих слов, чтобы не ходить вокруг да около.

– У вас редкое генетическое заболевание, Андрей Михайлович. Оно передается по наследству. Вам нельзя иметь детей.

– Что за заболевание?

– Синдром Вильямса. Это вам о чем-нибудь говорит?

Говорит, конечно. Что был какой-то там Вильямс с синдромом. Но я-то здесь причем?

– Я не в курсе, что это.

– И хорошо. Вернее, хорошо, что вы с ним не сталкивались. Вы просто носитель, но у ваших детей болезнь может проявиться с самого рождения.

– А может и не проявиться?

– Вероятность этого имеется, но очень низкая.

Она снова улыбнулась, как будто мы с ней тут шутки шутили. Я же постучал пальцами по столу. Ну, в принципе, ничего страшного. Женюсь на какой-нибудь Анджелине Джоли, она специалист в том, чтобы набрать из детдома потомства.

– А в остальном – я здоров?

– В остальном, да. Но я бы рекомендовала вам немного отдохнуть. Взять отпуск хотя бы на несколько дней.

Отпуск… хотелось бы, но… пока точно было нереальным.

– Хорошо, спасибо. Если что – буду знать, куда обращаться, – поднялся я на ноги. – Пришлите мне результаты на почту. Я посмотрю, что с ними можно сделать.

Сказав это, я ушел.

Привычные рутинные дела закрутили меня, и некоторое время я не думал о том, что сказала мне Валентина Никифоровна. Хотя, конечно, намеревался вернуться к этому через время. Обмозговать, что с этим делать. Может, провериться еще раз для собственной уверенности.

А вообще, черт! Я же совсем не думал о потомстве до того момента, как не услышал свой приговор. И теперь так или иначе представлял себе карапузов, которых у меня не будет!

– Твою мать! – выругался я, когда столкнулся с кем-то, кто определенно был живым человеком.

Я так глубоко ушел в свои мысли, шагая по коридорам офиса, что вообще ничего кругом не замечал.

– Извините.

Это была Виктория-дай-бог-памяти-как-ее-звали-по-фамилии-отчеству. Имя запомнил, и то хлеб. А кстати, тут было, что запоминать и помимо имени.

Виктория, из рук которой при столкновении я выбил папку с документами, присела, чтобы их подобрать, потянулась и я залип на ее декольте. Весьма, надо сказать, богатом.

– Это вы меня извините, – сказал я, присаживаясь на корточки рядом и помогая Виктории собирать разлетевшиеся листки бумаги. – Я вас не заметил.

Она отреагировала на мои слова странно. На лице появился румянец, а Вика отвела глаза. Хотя, надо сказать, смотрел я совсем не на них. Кажется, я ведь уже обращал внимание… на все глаза Виктории. Надо будет вспомнить, почему в прошлый раз не стал превращать деловые отношения в неделовые, переводя их в горизонтальную плоскость.

– Нет, это я спешила и вас не заметила.

А вот это был удар ниже пояса! И как для мужчины, и как для ее босса, в конце-то концов. Заявление Виктории задело меня за живое.

– Куда же вы так торопились?

Мы как раз дособирали несчастные документы и поднялись на ноги. Теперь я возвышался над Викой и заметил, что даже на своих каблуках, она была ощутимо меня ниже. А мне это нравилось, черт бы все подрал!

– Я хотела пораньше уйти домой.

Вот как! Вообще-то это противоречило правилам, которые были лично установлены мной. Никаких ранних отлучек, излишних кофе-брейков и прочей чепухи, способной помешать рабочему процессу. Но только я собрался открыть рот, чтобы напомнить об этом Виктории, как она заговорила:

– Я знаю, что у нас так не положено. Но у меня… сын заболел.

Это почему-то одновременно сбило с толку и разозлило. У нее был сын. А значит, и муж (хотя, может и не было, черт его знает). А у меня между тем…

– Серьезно? – уточнил я.

Виктория нахмурилась.

– Если вы думаете, что я буду шутить такими вещами…

– Вы меня не поняли. Я спрашивал – серьезно ли заболел ваш сын?

Она снова смутилась. А мне это снова понравилось. Нет, определенно нужно будет выяснить, имеется ли у Вики муж. А что? Это даже удобно, что у нее уже есть ребенок, учитывая новости, в которые меня окунула жизнь.

– О, я и взаправду не так вас поняла. Нет, просто температура. Надеюсь, что ничего больше.

– Хорошо. Тогда… идите домой, Виктория.

Она подняла на меня взгляд, в котором я увидел благодарность и, пробормотав что-то, из чего я не разобрал ни слова, удалилась.

Мысленно поставив себе отметку наведаться к кадровикам, я пошел к себе в кабинет.

А по дороге домой меня ждал сюрприз. Нет, даже не так. СЮРПРИЗ! Я как раз стоял в пробке, проклиная мегаполис, в котором вечно яблоку негде упасть, и планировал в миллионный раз пересесть наконец на велосипед, когда взгляд мой упал на билборд с рекламой клиники. Что может заинтересовать здорового (ну, почти) фертильного мужика в надписи «Эко. Недорого, качественно, работаем на результат», как вы думаете? Вот и я не сразу понял. Правда, дошло до меня быстро и я взвыл:

– Б*яяяяя!

И даже по рулю ударил. Сзади засигналили, протяжно и противно, но мне было посрать. Потому что именно в этот момент в моей памяти всплыл незначительный до этого момента эпизод моей молодости. Тогда у меня еще не было успешно развивающегося бизнеса. Миллиардов на счетах не имелось тоже. Да и вообще финансовое положение пело романсы на все лады. Поэтому я решился на то, чтобы сдать сперму в криобанк. Прошел все исследования, которых было больше, чем у космонавтов, готовящихся к запуску на орбиту Земли, а когда настал срок сдачи первой порции, которую я весьма душевно слил в стаканчик и выдал в специальное окошечко под аккомпанементы из стонов Саши Грей, услышал:

«Пройдите за вознаграждением. Вторая часть будет вам выплачена, когда мы убедимся в том, что ваша сперма подходит».

Ну по частям, так по частям, решил я, но когда увидел сумму – ох*ел.

«Это же не в рублях?» – процедил я, глядя на договор.

«Конечно, в рублях», – пожала плечами врачиха.

«Пиз*ец!» – подумал я, и на этом моя роль донора спермы была завершена.

И вот теперь я был вынужден снова ехать в эту сраную клинику и надеяться на то, что моими головастиками за это время никого не оплодотворили. Потому что если это случилось… А впрочем, если это и случилось, я буду даже рад. Клиники, готовые платить за сперму сраных пару тысяч рублей, достойны того, чтобы их затаскали по судам за профнепригодность.

– Мне нужен кто-то главный, – заявил я с порога девчонке на reception, дежурная улыбка которой мгновенно сползла с лица.

– Вы по какому вопросу? – пролепетала она, потянувшись к телефону.

– По самому важному, – заверил я ее, наклонившись через стойку и одарив самой хищной из своих улыбок.

– Я сейчас, – выдохнула несчастная, и через пару минут я уже направлялся к кабинету глав.врача.

– Добрый вечер! – лучезарно улыбнулась мне женщина под сорок, хорошо за собой следящая. Впрочем, на этот момент мне было сейчас откровенно посрать.

– Я хочу забрать свою сперму, – начал я с места в карьер, расположившись напротив врача. – Сдавал ее несколько лет назад.

– Несколько – это когда? – не растерялась та, глядя на меня так, как будто я был самым важным ее клиентом.

– Много лет. Уже не помню точно, но если нужно – вспомню. Видите ли, недавно мне поставили диагноз.

– Какой?

На лице женщины не дрогнул ни один мускул. Это меня порядком разозлило.

– У меня есть генетическое заболевание, – признался я.

– Тогда вашу сперму просто не могли взять в работу.

Ну, это просто прекрасно! Облегчение накатило волной. Если сперма была нерабочей – это то, что было способно удовлетворить меня на все сто.

– Отлично! Я надеюсь, что сперму не только не взяли в работу, но еще и уничтожили, – сказал я, испытывая тревогу. А что если нет?

– Я проверю все прямо сейчас, – сказала врач и стала что-то строчить в ноутбуке. Я сидел напротив с самым невозмутимым видом, который на поверку был весьма сомнительным.

– Самохин Андрей Михайлович, – подсказал я.

– Самохин… Самоооохин. Так.

Она нахмурилась, потом перевела взгляд на меня. Снова на ноутбук. И опять на меня. Да что ж там такое?

– Хм, вы точно уверены в своем диагнозе, Андрей Михайлович? – уточнила она.

Да б*ядь! Ни в чем я был не уверен! Для меня это все тоже как снег на голову.

– Уверен, – все же соврал я. – Так что с моей спермой?

– Ммм, дело в том… – Она вздохнула и выдала то, чего я так опасался: – Дело в том, что вашу сперму у нас выкупили еще семь лет назад, Андрей Михайлович.

– Победова!

Я невольно закатила глаза, услышав свою фамилию. Ненавидела ее, признаться, всеми фибрами души. Впрочем, как и имя.

Хотя мои родители, вероятно, хотели как лучше. К говорящей фамилии они решили присовокупить еще и аналогичное имя. Для усиления эффекта, так сказать. Вот только вышло все совсем не так, как было задумано.

По жизни я была отнюдь не победительницей. Откровенно говоря, все у меня складывалось с точностью до наоборот. Кажется, где-то там свыше Фортуна фыркнула на планы моих родителей и уготовила мне отнюдь не победное шествие по жизни.

И сегодняшний день был ярчайшим тому примером.

– Да, это я, – откликнулась я на окрик работника сервиса по ремонту автомобилей.

Мой верный друг, старенький Рено Сандеро, которого я ласково звала Лаки, сегодня откровенно забарахлил. Мне с огромным трудом удалось дотащиться на нем до сервиса.

– Мотор менять надо, – припечатал меня нерадостной новостью мастер.

– Мама, Лаки плохо? – подал голос мой сын Славик, которого я еще полчаса назад должна была доставить в детский сад.

– Плохо, – подтвердила я уныло, подводя этим словом итог всей ситуации.

– Оставлять будете? – поинтересовался безучастно работник сервиса.

– Сколько это займет времени? – спросила я, пытаясь морально смириться с потерей машины.

– Может день, может два, – пожал тот неопределенно плечами. – Зависит от того, как скоро удастся добыть нужные детали. Машинка-то у вас не новенькая, леди, – усмехнулся он следом.

А вот это сейчас обидно было!

– Машине, как и женщине, не стоит напоминать о ее возрасте, – холодно парировала я, обидевшись за Лаки.

Следующие пять минут пришлось потратить на бумажную волокиту, и как только мы со Славиком наконец вышли из автосервиса, я вызвала такси. Хотя уже и так опоздала сегодня везде, где только можно.

Оставалось лишь молиться о том, чтобы Самохин не заметил моего отсутствия на рабочем месте! Хотя этот дьявол видел, кажется, абсолютно все. Без его внимания даже муха не могла позволить себе мирно сдохнуть на окне.

– Мама, Лаки заболел? – снова потребовал ответа сын, пока мы, переминаясь с ноги на ногу от холода, ждали такси.

– Да, у него болит сердечко, – ответила я. Для нас со Славиком эта машина была практически как член семьи. Пусть старая, пусть взятая в кредит, который я до сих пор выплачивала, но такая родная и своя.

– Он поправится? – озабоченно нахмурился Славик.

– Обязательно, – пообещала я. Хотелось надеяться, что чертовы детали найдутся как можно скорее. По утрам в общественном транспорте была такая дикая давка, что я попросту боялась соваться туда с ребенком. А на такси при моей довольно посредственной зарплате много не поездишь.

– Да где же он, – пробормотала я, в сотый раз оглядываясь в надежде, что такси подъехало. Но его не было.

Дрожащими от холода руками я разблокировала телефон и обнаружила, что машина ожидает по другую сторону шоссе. Да чтоб его! Чтобы туда добраться нужно было скакать по мосту, а на такой фитнес у меня времени совершенно не было.

– Вы не могли бы подъехать прямо ко мне? – попросила я, набрав номер таксиста.

– Шоссе стоит, если я поеду к вам, то это затянется еще на час, – ответили мне по ту сторону трубки с чудовищным акцентом.

– Ладно, я сейчас перейду, – смирилась я и, взяв сына за руку, едва ли не побежала к мосту.

– Мама, мы опаздываем? – спросил мой ребенок взволнованно.

– Нет, мы будем вовремя, – соврала я безбожно, чтобы его успокоить. Славик жутко не любил куда-либо опаздывать. И это черта в нем явно была не от меня.

Мысли почему-то снова метнулись к боссу. Похоже, я сегодня получу от него по полной. И в хвост, и в гриву, что называется. Самохин терпеть не мог опозданий.

– Анна Никитична ругаться будет, если мы опоздаем, – никак не успокаивался Славик.

– Не опоздаем, – повторила я, едва сдерживаясь, чтобы не проклясть вслух каблуки, которые сегодня были так некстати. И на которых было сейчас весьма проблематично скакать по скользким ступенькам.

Когда мы наконец оказались в такси и тронулись с места по направлению к садику, я мигом вспомнила все молитвы, которые только знала. Таксист гнал как ненормальный, и разбитое лобовое стекло в полной мере давало понять все его недюжинные способности в вождении машины.

Но хуже всего было то, что он постоянно оглядывался на меня и призывно шевелил усами. Господи, никогда еще пара километров пути не казалась мне такой долгой!

– Это от вас так пахнет? – сделал мне сомнительный комплимент водитель, видимо, устав шевелить усами.

– Наверно, – ограничилась я коротким ответом.

– Вкусные духи у вас. Прямо как их хозяйка, – черные усики снова дрогнули и я вздрогнула с ними вместе. Скорей бы выйти отсюда!

Хорошо еще, что Славик задремал, прижавшись к моему боку. Совершенно не хотелось, чтобы сын слышал этот разговор.

– Спасибо, – снова коротко откликнулась я на этот подкат в стиле плохого пикапера и… поймала себя на том, что думаю о шефе. Интересно, казались ли ему мои духи такими же вкусными? Хотя о чем это я! Давно пора было понять, что для босса я немногим интереснее мебели. Хотя во время нашего недавнего столкновения мне показалось, что он смотрит на меня… с интересом? Впрочем, я явно была не в его вкусе. Рядом с Самохиным всегда вертелось столько моделей, что оставалось только удивляться тому, что однажды…