1.

Тревожно подпрыгивает свет от ночника. Жена укладывает дочь спать, а внутри чувство, будто ты один-одинёшенек в этом мрачном мире, в этой беспросветной кутерьме событий. Борис, недовольно чмокнув, повернулся на другой бок. Упереться в стену лбом, чтобы не видеть этой иллюзорной идиллии семейной жизни. Диван протяжно скрипнул и в голове сделалось туманно, плохо. Он представил, как сейчас примчится супруга с яростными, сверкающими в полумраке глазами и попросит тишины, ведь иначе малышка не заснёт. И, кажется, ты должен быть полон любви и светлых чувств за дар в виде верной спутницы жизни и маленького солнечного лучика, долгожданной лапочки-дочки, которой идёт уже третий год. Но ты окрасился в серый, стал тусклым, потертым, словно старый чемодан, повидавший столько городов, сколько, может, на земном шаре и не сыщешь.

Тяжело вздохнув, Боря приподнял занемевшую ногу и плавно опустил. Хоть бы диван-предатель не издал никакого звука. Привычно прокрутил в голове последние пять лет жизни. События сжались в тяжёлый ком. Кажется, что даже в горизонтальном положении его плечи, придавленные повседневностью, не опускаются, но ждать, пока тело расслабится, нет времени. Нужно спать. К восьми на работу. Ипотека, кредит, маленький ребенок, жена без работы, родители на пенсии. Ипотека душит. Кредит добивает. Ребенок требует внимания. Жена – денег. Родители ждут помощи. Тяжелое дыхание участилось, Борис закашлялся и быстро закрыл рот, стараясь задушить звуки в зародыше. В квартире должно быть тихо. Очень тихо. Настолько, чтобы ничто не отвлекало внимание беспокойной, так похожей на него, маленькой девчушки.

Мазда-семёрка цвета индиго, сверкая глазами-фарами, съехала к обочине. Тусклый свет солнца, что изо всех сил пыталось выбраться из-под серого одеяла облаков, сгущаясь, отражался от перламутровых крыльев автомобиля. Сверкнув зеркалом, приоткрылась дверь. Борис вышел на промозглую улицу, поёжился от накрапывающей мороси. Жух, жух – пролетали мимо автомобили.