Пока электричка набирает ход, я прислоняюсь лбом к прохладному стеклу и осторожно кладу ладонь на едва преобразившийся живот. Это всё ещё странные ощущения, но уже не такие пугающие. Только моё сердце всё равно тянет и ноет. Я не знаю, где Марк. И вряд ли теперь вообще его увижу. Мне хватает одного знания. Самого жестокого и болезненного. Я и малыш оказались брошены тем, в ком сейчас очень нуждаемся.