Отзывы на книги автора «Альваро Энриге»

За отправную точку в романе взято исследование культурологической истории тенниса в ренессансной Еврпопе (проведено по заказу Нью-Йоркской публичной библиотеки).
Но на этой основе автор выстраивает ещё много чего интересного и прекрасного: тут и альт-хистори (теннисные мячики, набитые волосами казнённой Анны Болейн, путешествующие от одного исторического персонажа к другому), и колониализм (Кортес и его последователи в Мексике), и история искусства (Караваджо и Кеведо), и папство эпохи Контрреформации - и всё это сплетено в замечательное, пестрое, переливающееся всеми цветами радуги полотно наподобие тех, которые плели из птичьих перьев коренные обитатели Мексики. Или наподобие переплетающихся струн теннисной ракетки - недаром сквозная сюжетная линия всей книги - это воображаемый теннисный поединок.
По духу это близко к Борхесу или Манделю (та же эрудиция, та же эклектичность и готовность смешивать худлит с эссеистикой), а также к "ЦивилиZациям" Бине (хронотоп и готовность фантазировать на тему "а что было бы, если...").
Умно, познавательно, феерично.

Как в XVI веке играли в теннис и из чего делали мячи? Можно подумать, что эта тема не очень подходит для художественного произведения, но автор строит вокруг этого целый исторический роман!
Здесь не только путешествие мячика для игры, сделанного из волос Анны Болейн, но и жизни многих исторических личностей, показанные, бывает, не с самой обычной стороны. Кроме того, центральная линия сюжета - напряженное противостояние двух героев на "теннисном корте", суть которого автор открывает только ближе к концу.
Художник, поэт, палач, конкистадор и папа римский - это далеко не все персонажи небольшого романа, и их истории удивительным образом переплетаются.

Мгновенная смерть - это термин из игры в мяч, когда при ничьей решается, кто в следующем сете защищается, а кто подаёт.
В романе, конечно, мгновенная смерть проявляет себя не только в игре. Молниеносно погибают цивилизации Мексики под натиском испанцев (этому вопросу посвящена значительная часть книги), в Европе тоже не спокойно - огонь Контрреформации поглощает Рим. И на фоне этих эпохальных исторических событий живёт и творит Караваджо.

Написано остроумно и живо, в небольшой объем автор уместил целую эпоху, которую чувствуешь без колебаний!

Эта книга - не про Караваджо и Кеведо, хотя в ней есть и Караваджо, и Кеведо. А также Кортес, Куаутемок, Галилей и Пий IV. Гигантских масштабов личности, противостоящие друг другу. И все трахаются, напиваются, делают какие-то бессмысленные ставки...
И тем более эта книга не о зарождении тенниса...

Автор даёт довольно точную аннотации книги, правда, только ближе к её концу. Даёт пояснение читателю, который практически дочитав книгу всё ещё силится понять, о чём же она. О Караваджо и Кеведо? Да, в какой-то степени: насколько сбивчивый рассказ об одном вечере и следующем дне может характеризовать исторические личности. О завоевании Мексики? Да, пожалуй, плохо подкованный читатель (как я) может многое почерпнуть из краткого и не объективного пересказа исторических событий. Может, о казни Анны Болейн и технологии производства теннисных мячей? Определенно, но вряд ли это можно назвать центральной темой.
Правление Пия IV? - нет! Геи в истории? - нет! Контрреформация? - нет! Энриге Альваро будто играет с читателями в теннис. Подача - тема, удар - очко. Зарисовки, сценки, новеллы, легенды и слухи - разрозненные фрагменты картины из картин, исторический коллаж жестокости, власти и противоборства.

В центре внимания автора 4 октября 1599 года. Просто один обыкновенный день в Риме, но в то же время великая смена эпох - маятник истории снова качнулся, и Европа развернулась от гармонии Ренессанса и строгости Реформации к экстатической религиозности барокко и  Контрреформации. Погуляли и хватит, пора и честь знать. Соперниками в теннисном матче, состоявшемся в тот день, становятся один испанский поэт и один итальянский художник. Эта часть романа написана как раз в стиле знаменитого итальянца.

Если продолжить живописные аналогии, то можно вспомнить об эффекте, который производят полотна импрессионистов. Подойдя близко к картине, можно различить только хаотично расположенные  мазки. Если отойти подальше и посмотреть снова, они сложатся в отчётливое изображение. С историческим процессом можно провернуть похожий фокус. Этим, в числе прочего, занимается автор.

Он приближается к (будущим) историческим деятелям в важные моменты (в будущем) значимых событий истории настолько близко, что мы чувствуем запах их подмышек. История распадается на калейдоскоп казалось бы незначительных слов и поступков, сказанных и совершенных не от большого ума, с бодуна или из прихоти. А на значительном историческом расстоянии все это начинает складываться в закономерную, единственно правильную и даже гениальную картину прошлого. "Хороший пример того, как кучка людей, ничегошеньки не понимая и действуя крайне непродуманно и глупо, все равно может серьезно изменить ход Истории". Упрощённый взгляд на исторический процесс, в котором над случайным всё-таки главенствует закономерное, но интересный художественный прием.

Ещё он занимается исторической реконструкцией (и фальсификацией), связывает воедино казалось бы несвязанное друг с другом, а также расширяет европейский мир, включая в него свою родную  Мексику. Попутно, правда, вбрасывая вот такую фразу: "... в простонародном далеком Риме, городе, в общем-то, жалком — таком же жалком, какой была и осталась бы Европа, если бы не американский драгоценный металл". Ну и не поспоришь. Прекрасная Европа, какой мы ее знаем, возведена, конечно, человеческим гением, но на крови, костях и золоте остального мира.

Европейская история служит для автора источником веселой реконструкции в стиле "а что если?" и "почему бы и нет?" А вот история Америки - источником боли и сожалений. И чем дальше, тем горче становятся интонации именно этих глав. Как бы подтверждая неистребимый европоцентризм, я должна признать, что меня, как дитя европейской цивилизации, история и проблемы Юкатана и иже с ним волнуют примерно так же, как пыльные бури на Марсе, и эти главки чем дальше, тем с большим трудом давались. Кажется, здесь пресловутые "вина и ответственность" ещё не заработали, а может уже никогда не заработают за давностью лет и удалённостью континентов.  "Я не знаю, о чем эта книга. Знаю только, что написал ее в ярости оттого, что плохие всегда выигрывают". Не всегда. По крайней мере, не в этой книге - та теннисная партия заканчивается как и должно.

А при чем тут теннис? "Нападают ангелы, защищаются бесы: мяч как аллегория души мечется между добром и злом, силясь прорваться на небеса".

"Мгновенная смерть" - это бунтарство, вызов и игра. Игра с формой: маленькие главы-миниатюры с зарисовками из истории между выдуманными геймами. Игра с языком: намеренно вызывающий и даже порой грубый стиль, отход от имен к кличкам, пересказ событий "своими словами" с современным духом. Игра в загадки: почему соперники оказались на поле, кто они, почему процесс столь странен. И просто теннисная партия между поэтом и художником, между испанцем и миланцем.

Энриге Альваро не стесняется скатываться в физиологичность (не зря 18+). Для меня порой даже излишнюю, хотя ничего особо откровенного и нет. С другой стороны - 16 век, другие мораль и нравы. Всё же партия груба, как порой и стиль. Но это лишь часть романа, который сметан из лоскутов или нанизан из раздельных бусин, что сшиты общей идеей матча. Будет немного о казни Анны Болейн и об её палаче, об Эрнане Кортесе и мастерстве индейцев. И, конечно, о работах Караваджо и политических интригах. И резкий, мгновенный конец полотна, как обрыв нити.