НА ЯЗЫКЕ ОГНЯ

Часть 1. Чужие мечты

1 Уровень контроля

– У вас случаются приступы беспричинного гнева? Раздражения?

Тук!

Его нога дернулась, подлетела вверх от удара по колену. Невропатолог была целительницей, пусть и слабой, а вот психиатр магом точно не был.

Алан солнечно улыбнулся:

– Да.

Девушка-невропатолог застыла с молоточком в руке над его вторым коленом. Неврологический статус – значилось на экране за ее спиной.

Поведение: адекватное.

Продуктивному контакту: доступен.

– И в чем причина? – Психиатр за столом поднял сонные глаза на Алана.

Тук!

Нога снова подлетела вверх, в начищенных ботинках сверкнуло солнце.

Алан вздохнул. Причина беспричинного гнева, приехали… Можно сказать, что в том, что раз в год приходится проходить медкомиссию. Или в том, что психиатр сидит спиной к окну и все равно щурится, потому что солнечный свет кажется ему невыносимым, а запах разгульного вечера скрывается под шлейфом Boss Bottled, который он нашел в дальнем углу собственного шкафа. Наверняка подарок последней подружки, надеявшейся, что талантливый психиатр возьмет себя в руки и устроит их жизнь где-нибудь в пригороде, в доме с окнами в пол и огромным золотистым ретривером, которого надо выгуливать утром по побережью…

Да ну как же.

Возможно, именно этот психиатр и пропустил в ходе медосмотра очередного мага-маньяка, когда тот только задумал бороться с преступниками, превращая их в кровавое месиво.

– Встаньте, пожалуйста, и закройте глаза. – Это снова невропатолог. – Вытяните руки вперед и дотроньтесь пальцем до кончика носа. Еще раз.

– Так в чем причина? – Это психиатр.

Алан коснулся носа и пожал плечами:

– Это же беспричинный гнев…

Девушка-невропатолог дотронулась до его пальцев, предлагая опустить руки. Он открыл глаза и увидел тоскливый взгляд врача, который был вынужден думать, что написать.

– Все из-за работы. Усталость накапливается, конечно, – услужливо подсказал Алан.

– Конечно. Стресс. – Психиатр заторможенно кивнул и начал настукивать по клавиатуре указательным пальцем.

Девушка тоже вернулась к компьютеру.

Ориентировка места, времени, критика к своему состоянию: сохранены.

Когнитивная сфера: без особенностей.

Эмоционально-волевая сфера: без особенностей.

– Все в норме, господин Линден, – сообщила невропатолог Алану. Посмотрела на психиатра, тот кивнул, и она продолжила. – Вы свободны.

– Благодарю. – Алан подхватил пиджак и покинул врачей под саундтрек из перестука клавиш.

После солнечного кабинета в коридоре казалось темно. Алан прошел мимо других оперативников, дожидавшихся своей очереди. Кому-то кивнул, с кем-то поздоровался. Здесь были маги старших категорий, а мелочь, еще не знавшая всех тонкостей бюрократической процедуры, застряла где-то между регистратурой и сдачей анализов.

Оставался последний кабинет – «Расшифровка МРТ». И ниже сменная табличка – «Д-р Энжела Хонер». Новое имя в этом болоте ритуальных медицинских обследований.

Вот тоска.

Алан небрежно постучал костяшками пальцев и, услышав приглушенное «Войдите!», открыл дверь.

Доктор Хонер стояла, опираясь руками на стол, и тоже что-то набирала на клавиатуре. Двумя пальцами.

Интересно, в мединституте им эту привычку прививают на случай, если пациент сломает доктору руку?..

– День добрый!

– Угу, – поприветствовала его женщина и махнула в сторону стула. – Добрый. Садитесь.

Алан занял место на старом деревянном стуле.

Доктор вышла из-за стола – юбка под белым халатом была экстремально короткой. Лицо женщины в контровом свете он не разглядел.

Интересно, какой шаблон она заполняет?

Реакция на короткую юбку: сохранена.

Мускулатура: без особенностей.

Контроль магической энергии: стабильный.

Доктор Хонер встала у него за спиной и положила холодные пальцы на виски.

– Хм, – сказала она. – Зажгите огонь.

Над пальцами Алана вспыхнуло пламя и поднялось на уровень его глаз: будучи оперативником первой категории, он мог бы показать кое-что поинтереснее рождественской свечки, но для доктора Хонер это не важно. Власть над огнем – пугающая способность, не слишком-то полезная в борьбе с демонами, зато вполне эффективная при уничтожении магов.

И людей.

– Теперь защитную печать.

Огонек исчез, и с ладони Алана поднялся оранжевый светящийся круг с руническими символами. На медосмотре проверяли уровень контроля над силой. Оценивали риски, что маг не справится с собственными способностями и пойдет в разнос.

А если кого-то умудрялись прошляпить, такие дела сплавляли Алану. Он находил разбушевавшихся магов, а дальше – по обстоятельствам.

– Хм. А можете что-нибудь посложнее?

Алан поднял брови. Обычно все заканчивалось защитной печатью. Он сложил пальцы в кулак, расправил их – и над ладонью поплыла печать с надписью на шумерском по краю. На углах вписанной в круг семиконечной звезды пылали крошечные огоньки. Существо, попавшее под действие такой печати, было вынуждено повиноваться магу – или испытывало дикую боль.

– Хм. Строгий ошейник… – прокомментировала доктор.

Это «хм» начинало настораживать.

Она убрала пальцы от его головы, подтащила стул и села напротив, положив руки на спинку. Глаза у нее оказались серыми.

– А вы уверены, что вы элементалист? Прямо огонь-огонь?

Ему захотелось сложить руки на груди и закинуть ногу на ногу. Принять закрытую позу. А лучше – просто свалить из этого кабинета.

Вместо этого Алан подался вперед и спросил:

– А вы уверены, что вы целитель?

Она коротко улыбнулась, потерла пальцем нос и ответила:

– Нет, я, конечно, понимаю, вы первой категории и все дела. Но вы ни хрена не вспыльчивый и не прямолинейный. Эгоист – да, но мысли у вас многослойные. Огонь обычно создают с резкого магического всплеска, как чиркнуть зажигалкой. – Она начертила линию в воздухе: на уровне груди, вверх до головы, снова вниз, и продолжила. – А у вас ровное нарастающее магическое усилие, без резкого всплеска при инициации. Как вода. Вот так.

Теперь плавная линия, от груди до головы, а потом вниз, дальше плеча. Ей пришлось наклониться на стуле, придерживаясь за спинку.

Координация: сохранена.

Движения: уверенные.

Аккомодация: сохранена.

– И что? – спросил Алан.

Доктор пожала плечами, потом покачалась на стуле: ножки стучали по полу несинхронно.

Тук-тук.

– А то, что вы можете сотворить большой пожар. Больше, чем на первую категорию. И вы тщательно себя контролируете.

– Спасибо за высокую оценку.

Тук-тук.

– А к вам из Внутренних Расследований не приходили? – Она больше не смотрела на него, а пялилась в потолок. Пальцы на ее правой руке были с облупленным зеленым лаком цвета крылышек жука-навозника.

– Приходили, – Алан решил ограничиться коротким комментарием. Ничего необычного докторша не напишет, просто ей тоже надоели медосмотры.

– Хм, – ответила доктор Хонер.

Алан посмотрел на часы: неплохо бы успеть выпить кофе, а только потом возвращаться на рабочее место. К себе подобным.

– Все в норме? – подсказал он. – Я могу идти?

– Конечно, – ответила она и махнула рукой в сторону двери.

Алан вышел из кабинета в полумрак коридора и пару секунд постоял, давая глазам приспособиться к изменению освещения. Осталось поставить штамп в регистратуре, и он свободен. Вернее, свободен отправиться на работу.

После стерильного запаха медицинского центра на улице явно различался запах весны, хотя вокруг все еще лежал снег. Алан вдохнул полной грудью и слегка улыбнулся – автоматическая реакция на солнечный свет – а потом впрыгнул в автобус. Угрюмые пассажиры немного подвинулись, но на следующей остановке выдохнуть пришлось всем. Толпа прижала к Алану девушку в гигантских розовых наушниках, из которых доносились звуки хип-хопа. Нависая над ней, он чувствовал синтетический запах жвачки – наверняка тоже розовой.

Короткий забег в цветочный – у новенькой из соседнего кабинета был день рождения, и коллеги поручили Алану ответственную задачу купить цветы. Он улыбнулся флористке и развлекал ее разговором во время сбора букета, за что получил чашку эспрессо, выяснил, что в кофейне напротив особенно удались булочки с корицей, а утром два бугая, по описанию очень похожих на оперативников, взяли охапку красных роз.

Красные розы, а еще пальмовые листья Алан не любил – сказывался год подработки в похоронном бюро. Зато вот его мать других цветов не признавала, и, заказывая ей на день рождения доставку букета, Алан испытывал извращенное удовольствие. Он знал, что мать ставила красные розы в плетеной корзине на низкий столик в гостинной, так, чтобы иметь возможность с каждым, дары приносящим, заговорить об Алане.

Редчайший огненный элементалист – их ведь почти не осталось в Средние века, знаете? В восемнадцать – самый молодой оперативник за всю историю Агентства специальных расследований. В двадцать три – самый молодой оперативник первой категории.

Госпожа ван дер Линден им гордилась. Примерно так же, как своей аристократической фамилией и коллекцией фарфора династии Цин.

У турникета Агентства Алан оказался за десять минут до обеда, иначе застрял бы надолго, пропуская желающих выйти. Приложил пропуск и услышал одобрительный писк, потом поднял зефирно-розовый букет повыше и прошел внутрь.

– Здравствуй, – проскрипел дежурный, сканируя оперативника взглядом.

– Доброго дня! – ответил Алан. С охраной полезно здороваться.

Один лифт застрял на верхнем этаже, на другом висела табличка с красными буквами извинений за доставленные неудобства: опять сломался.

Алан снял плащ, перекинул его через руку и пошел по лестнице. На подъем по высоким ступенькам старинного здания мышцы отреагировали болью – вчера немного перегрузил их в зале. Тренировки были постоянной частью его жизни лет с четырех лет, и то, что он не заметил избыточной нагрузки, только в очередной раз подтверждало: дело Джерри его зацепило. Не выходило из головы.

На свой этаж Алан вышел, как раз когда двери лифта открылись и выплюнули в холл Стефана Лоу. Тот слегка споткнулся, выходя из кабины, и взмахнул длинными руками в серых перчатках.

– Доброго дня! – Алан постарался сделать вид, что не замечает, как быстро застучало сердце. Он поравнялся с агентом офиса внутренних расследований, в быту – ОВР, и уже почти прошел мимо, когда Лоу ответил:

– Добрый день, Линден.

Голландские фамильные приставки «ван» и «дер» он, как и многие, игнорировал. По крайней мере, в случае с Аланом.

Алан с натянутой улыбкой повернулся: