В этот вечер Жаров пришёл домой раньше обычного. День выдался жарким. Даже к вечеру воздух был насыщен тягучим зноем. Жарову казалось, что с каждым вздохом в легкие вливается порция раскаленной массы. Это был не воздух, а какая-то не известная субстанция. Создавалось впечатление, что воздух куда-то испарился. Его место заняла эта субстанция. Она заполнила собой всё, предназначенное для воздуха, пространство. В памяти Жарова всплыли воспоминания коллеги о его поездке в Израиль. Это случилось в августе. Валере, так звали коллегу Жарова, очень хотелось побывать в Эйлате. Небольшой город на берегу Красного моря манил его своей экзотикой. Родственники пытались отговорить гостя от этой поездки. Валерий был неумолим. Он с нетерпением ждал, когда водитель автобуса откроет дверь. Наконец, желанный момент настал. Валерий, предвкушая чудесное время препровождения, стремительно вышел из автобуса. Вышел и замер на месте. Его лицо обжог нестерпимый зной. Валерию показалось, что он оказался у мартеновской печи. Было, почти невозможно дышать. Не хватало воздуха. С первых минут, захотелось влить в себя хоть какой-нибудь, но обязательно, ледяной напиток.

В этот вечер, выйдя из машины, Жаров ощутил себя, словно он находится не в Москве, а в далёком Эйлате. Жаров бегом поднялся по ступенькам. Ему хотелось, как можно быстрее, оказаться под прохладным душем.

Войдя в квартиру, Жаров интуитивно ощутил постороннего человека.

– У нас гостья, – обнимая супруга, прошептала Валентина. Войдя в комнату, Жаров увидел высокую черноволосую женщину. Жарова удивило внешнее сходство гостьи с его супругой Валентиной. Женщину звали Еленой. Она была троюродной сестрой жены.

– Представляешь, в детстве мы жили далеко друг от друга. Мы виделись только летом, когда Лену привозили к бабушке. Ее бабушка живет рядом с моей мамой. Ты с ней знаком.

Весело щебетала супруга.

– Эта та добрая бабушка, которая сокрушалась по поводу моего пропавшего отпуска?

Поинтересовался у Валентины Жаров.

– Та самая.

Подтвердила супруга.

– Представляешь, несмотря на большое расстояние и на то, что мы редко виделись, мы были подругами. Мы регулярно посылали друг другу письма. Поступив в сельскохозяйственную академию, я узнала, что Лена поступила туда же. С тех пор мы были неразлучны. Мы снимали одну квартиру. Вместе проводили досуг. Преподаватели думали, что мы сестры двойняшки.

– Не знай я, что у тебя нет сестры, тоже принял бы вас за двойняшек.

С улыбкой произнес Жаров. В его голове внезапно пронеслась мысль.

– Что Елена делает в Москве. Неужели, приехав погостить в столице, она напросилась на ночлег к сестре.

Жаров не был против приезжих родственников. Он прекрасно понимал, что вопрос с гостиницами еще очень далек от разрешения. Проблема состояла в том, что размер жилплощади не позволял Жарову проявлять гостеприимство. Он с супругой, жил в небольшой однокомнатной квартире. Словно, прочитав мысли супруга, Валентина поспешила развеять его волнение.

– Мы встретились в торговом центре. Представляешь, иду я по Пассажу. Спокойно разглядываю витрины магазинов. Вдруг, кто-то трогает меня за плечо. Обернувшись, я увидела Лену. Они, с супругом, живут в одном квартале от нас. Мы обе не знали об этом. Не окажись мы обе в одно время в торговом центре, так бы и продолжали пребывать в неведении.

– Одним из серьезных недостатков больших городов является разобщение семей.

Подключилась к разговору Елена.

Вскоре гостья засобиралась домой. Валентина с восторгом приняла предложение сестры на следующий день вместе с супругом нанести визит в квартиру Каштановых. Это была фамилия Елены в замужестве. Жарову не оставалось ничего другого, как поддержать восторг супруги. Он понимал, что у Валентины в этом много миллионном городе, кроме него, не было ни одной родной души. Единственный человек, с кем она общалась, была соседка по лестничной клетке. Валентина сблизилась с ней лишь потому, что они были коллеги по работе.

На следующий день Жаров с супругой в условленное время нанесли визит к родственникам. Елена с супругом жили в новом доме. Внизу сидела консьержка. Будучи семьей, состоящей из двух человек, Каштановы занимали просторную трехкомнатную квартиру. С первого взгляда было видно, что достаток регулярно балует эту семью.

Только Жаров переступил порог квартиры, лицо Дмитрия, так звали супруга Елены, расплылось в радостной улыбке. Он стремительно направился навстречу гостю.

– Жаров. Ты ли это!?

С неподдельным восторгом воскликнул хозяин квартиры. Держа Жарова за руку, словно тот мог убежать, Дмитрий обернулся к супруге.

– Помнишь, я тебе рассказывал, как меня подставили под криминал. Мне реально светил большой срок тюремного заключения. Следователи опирались только на улики. Они не желали ничего не видеть, не слышать. Исход следствия был предрешен. На моё счастье, почти на завершающем этапе следствие перешло в Ген. прокуратуру. Преступники, уверовав в свою безнаказанность, прямо в ходе следствия, совершили очередное экономическое преступление. Оно было очень дерзким. Именно это, новое, преступление вызвало интерес у Генпрокуратуры. Они решили самостоятельно проверить деятельность фирмы. Расследование было поручено следователю Жарову. Он быстро разобрался в махинациях преступников. Меня освободили из-под стражи. Истинные преступники заняли мое место на нарах в следственном изоляторе.

Елена с нескрываемым восторгом смотрела на Жарова.

– Вы так подходите друг другу.

Обратилась она к Валентине. Та в ответ счастливо улыбнулась.

Обменявшись комплиментами, хозяева пригласили гостей за стол. Началась трапеза. Дмитрий, опорожнив очередную рюмку виски, начал строчить смешные анекдоты. Валентина весело смеялась. Несмотря на непринужденную обстановку, Жаров ощущал какую-то напряженность. Он, то и дело, ловил на себе взгляд Елены. От женщины веяло необъяснимой грустью. Жаров чувствовал, что она не решается заговорить с ним о чем-то, для неё, очень важном.

– Вы хотите о чем-то меня спросить?

Набравшись смелости, обратился к Елене Жаров. Женщина смутилась. На ее лице появился румянец. Наконец, собравшись с духом, Елена заговорила.

– Знаете, Жаров, последнее время меня мучает одна мысль. Я должна решить очень важную для себя дилемму. Моя мать умерла в молодом возрасте. Точнее, она покончила жизнь самоубийством. Мать утопилась в реке. Так родственники объяснили мне причину ее кончины. Я уже почти двадцать лет живу с этим грузом на душе. Признаюсь, были моменты, когда я очень обижалась на мать за то, что она бросила меня, её ребенка, на произвол судьбы. Неделю назад я узнала, что мать вовсе не покончила с собой. Её убили, а за тем, утопили в реке. Это было не сложно сделать. Ведь, мы жили в трех минуты ходьбы от речки. Самым страшным для меня явилось новость о том, что убийцами матери стали мой отец и родная тетя. Она родная сестра моей матери. После гибели матери, её сестра переехала жить в наш дом. Она заменила нам мать. Вскоре они с отцом зарегистрировали брак. Тогда я спокойно восприняла это. Сейчас меня буквально пожирает мысль, что поступок тёти не был желанием помочь нашей семье пережить потерю супруги и матери, а явилось заранее спланированным действием.

– Откуда у вас эта информация? Отложив вилку, поинтересовался Жаров.

– Мне бабушка рассказала. С её слов, я узнала, что ещё при жизни матери, отец и тетя были любовниками. Их бесстыдство перешло все границы. Они даже не пытались скрыть свою интимную связь. По словам бабушки, мать хотела развестись с отцом. Он не был согласен. Его пугал предстоящий размен жилья. Он был готов на развод, но, при условии, что все имущество останется ему. Бабушка отдала мне письмо матери. Она написало его за три дня до смерти.

Елена достала из серванта аккуратно сложенный тетрадный лист и протянула его Жарову.

Письмо было написано красивым женским почерком.

– Моя мама была учительницей начальных классов. Она не терпела неразборчивый почерк. Для нее почерк являлся зеркалом души человека.

– Все же, судя по почерку, письмо писал человек, находящийся в состоянии сильного нервного стресса.

Заключил Жаров. Он внимательно прочитал текст письма.

– Дорогая, мамочка. Я не знаю, что мне делать. Виктор с Людмилой вообще окончательно потеряли стыд. Они вместе появляются на людях. Они ведут себя, как супружеская пара. Я больше не в силах терпеть этот стыд. Виктор не готов дать мне развод. Наши отношения зашли в тупик. Я опасаюсь, что эта парочка, в ближайшее время, убьет меня. Кто позаботится о моем ребёнке? Мама, можно, я на время с детьми перееду к тебе в деревню?

Закончив читать, Жаров вернул письмо Елене. В комнате наступила тягостная тишина. Было слышно, как в соседнем доме ребёнок настойчиво разучивает гаммы.

– О чем вы хотели меня спросить?

Нарушив тишину, поинтересовался Жаров.

Елена тяжело вздохнула.

– Возможно ли по истечению почти двадцати лет, возбудить расследование причин смерти матери?

Жаров задумался. Он пытался найти подходящие слова.

– Понимаете, Елена, слов бабушки и данного письма не хватит, чтобы обратиться в прокуратуру с просьбой возбудить расследование по факту гибели твоей матери. Для этого нужны более веские доказательства. Если рассказ твоей бабушки полностью правдив, то в этом деле был замешен кто-то из высокопоставленных сотрудников правоохранительных органов. Понимаете, состояние тел заживо утонувшего человека и утопленного трупа отличаются друг от друга. Патологоанатомы при вскрытии трупа сразу видят, в каком состоянии находился человек в момент потопления. По идеи, в случае с твоей матерью, патологоанатом должен был установить факт утопления мертвого тела. Это не произошло. Значит, либо твоя бабушка что-то напутала, либо, патологоанатом, подчиняясь чьему-то приказу, фальсифицировал данные вскрытия. Представь себе, что данный высокопоставленный сотрудник правоохранительных органов жив и по-прежнему находится при исполнении служебных обязанностей. Как ты думаешь, он позволит мне ворошить прошлое? Конечно, нет.

Елена печально вздохнула.

– Значит, смерть моей матери не будет отомщена. Впрочем, если закону не хватает оснований для возбуждения расследования по факту гибели человека, найду людей, которым эти основания вовсе не нужны.

Сказав это, Елена испытующе посмотрела на Жарова. Он был невозмутимо спокоен.

– Елена, хочу предостеречь вас от неосмотрительного поступка. Самосуд решит исключительно техническую сторону проблемы. На ваше состояние души это положительно не скажется. Прибегнув к услугам криминала, вы отнюдь не отомстите за смерть матери. Вы, попросту, опуститесь на уровень её убийц. Поверьте моему опыту, совершив самосуд, вы отнюдь не испытаете, даже малейшего, облегчения. Это не путь для решения вопроса.

Жаров умолк. Он испытующе смотрел на Елену. В глазах женщины появились слезинки.

– Что же мне делать? Неужели, я всю жизнь проживу с этим грузом?

В голосе женщины звучало глубокое отчаяние. Очевидно, она рассчитывала на помощь Жарова. Он же расписался в собственной беспомощности. Бюрократия оказалась сильнее его возможностей. Жаров молчал. По его выражению лица было понятно, что он оценивает ситуацию. Наконец, взглянув на Елену, он заговорил.

– Из опыта работы знаю, что убийцы, которые не понесли наказание за злодеяние, убеждаются в своей криминальной гениальности. Они, в какой-то момент жизни совершают подобное преступление. Вопрос, не случилось ли что-либо подобное в жизни убийц вашей матери? Получив свежие факты, мне будет легче убедить прокуратуру в необходимости возбудить расследование. А начав данное расследование, я смогу присовокупить к нему факт гибели вашей матери.

При последней фразе Жарова оживился, до того, молчавший Дмитрий.

– Жаров, ты гений сыска.

Хлопнув ладонью по столу, едва ли не прокричал он.

– Любимая, расскажи о таблетках.

Обратился Дмитрий к супруге.