Я не вернусь

Великие тайны нашего бытия ещё только предстоит разгадать,

даже смерть может оказаться не концом.

Никола Тесла

19 мая, Санкт-Петербург.

«Предположительно находилась дома по адресу г. Санкт-Петербург, Лиговский проспект…»

«Ни о каких поездках я не слышал…»

«Работает на дому…»

«Созванивались с ней недавно. Собирались девчонками отдохнуть. Не знаю, куда она могла подеваться…»

«Она обязательно сказала бы мне, своей матери, что собирается куда-то уехать…»

«Невозможно! Она даже из магазинов только доставку заказывает…»

Устало потерев глаза, следователь Сорокин отложил протоколы допросов с однообразными показаниями. Домой уж пора, где же этот опер? Обещал явиться через два часа, а прошло уже… На часах было почти восемь вечера. Вот гад!

Без стука влетел тощий паренек лет пятнадцати на вид, закашлялся в прокуренном воздухе кабинета.

– Получил статистику оператора! Вы только гляньте! Неожиданно, да?

Долгожданный листок лег на стол. Биллинг мобильного телефона – великая поддержка для органов дознания! И почему эту поддержку приходится ждать по несколько дней? Мошенники вон сразу пробивают все данные, а госструктуры…

Раздраженно бурча про себя, Сорокин вгляделся в написанное. Бурчание смолкло. Опер гордо замер около ободранного стула, глядя сверху вниз на одинокий листок бумаги. За окном громыхнуло, затем еще раз. Молния рассекла темноту и мгновенно погасла, но мужчины даже не заметили разгула непогоды.

– Это точно? – следователь поднял удивленное лицо к молодому оперу, – как это может быть?

***

12 мая, Красноярский край

Чёрный гриф наклонил голову и распахнул свои огромные крылья, приготовившись спикировать на добычу. Солнце перевалило за полдень, и лёгкие золотистые лучи играли бликами на смоляном оперении огромной птицы. Жертва не шевелилась уже несколько часов, гриф долго наблюдал за ней с высоты полёта, постепенно сужая круги, и сейчас решился приблизиться.

Женщина лежала неподвижно, распластавшись ничком на огромном каменистом поле. Лёгкий ветерок шевелил рассыпанные рыжеватые волосы, руки были вытянуты вперёд, словно она перед смертью пыталась уползти от кого-то. Светло-голубые джинсы и малиновая рубашка выделялись яркими пятнами на тёмной земле. По лицу, ещё не тронутому тлением, прополз муравей.

Вокруг не было других посягателей на его трофей, и гриф перелетел на другой выступ скальной породы поближе к телу. Отчего-то он не спешил начать пиршество, чувствуя странную необъяснимую опасность. Острое зрение позволяло разглядеть мельчайшие песчинки на расстоянии до километра, и птица не видела ни одного животного поблизости, однако что-то было неправильно, и инстинкт не позволял приблизиться к жертве. Издав тихое шипение, гриф взмыл в воздух и принялся кружить над поляной.

Из-за стройной стены пихт и елей бесшумно выскочили двое волков, их также привлекло тело, но в отличие от грифа, они безбоязненно приблизились, поводя мордами и вдыхая близкий запах крови. Один волк, покрупнее, впился зубами в ногу женщины, второй кружил рядом, словно охраняя добычу. Внезапно хищник поднял голову, словно почуяв что-то, из его пасти закапала слюна, смешиваясь с кровью. Издав сдавленный вой, оба волка метнулись в чащу, и через мгновение ничто не напоминало об их присутствии.

На поляне вновь воцарилось спокойствие, зачирикали свиристели в еловых ветвях, крупный чёрный жук пролетел, гудя крылышками. Где-то в синей небесной вышине сибирской тайги раздавался шум вертолета. Довольно быстро летающая машина достигла границы поля, распугав всю живность поблизости. Волна воздуха от вращающегося винта долетела до тела женщины и взметнула полы яркой рубашки. Яркой каплей какой-то предмет соскользнул с ее шеи и исчез, погрузившись в серую пыль.

Легитимное лицемерие

Есть две бесконечные вещи – Вселенная и человеческая глупость.

Впрочем, насчёт Вселенной я не уверен.

Альберт Эйнштейн

1 декабря, Санкт-Петербург

Шум вертолета рокотал в ушах, Андрей лежал на спине, закрыв глаза. Дышать было тяжело от дыма, во рту чувствовался металлический вкус крови. Крови убитого товарища.

Мельтешение света и тени, гортанные выкрики, лязг оружия и свист ветра – все слилось в единый мучительный гул. Левая рука и плечо горели огнем, он чувствовал, как напитывается теплой кровью рукав.

Молчать. Терпеть. Не выдать себя!

Кто-то наступил на руку, затем Андрей почувствовал неслабый пинок под ребра. Раздался хриплый мужской голос, ему ответил второй. Чьи-то руки деловито обшарили его, автомат и патроны перекочевали к чеченцам.

Отдаленный взрыв отозвался мелким дрожанием почвы, за ним еще один, уже ближе. Топот бегущих ног, крики, рычание автомобильных двигателей. Враг покидал место побоища.

Легкое прикосновение отвлекло бойца от шума вокруг. Кто это?

– Андрюша! – такой знакомый голос… Откуда?

Прикосновение повторилось, кто-то уже сильнее затряс его прямо за раненое плечо.

– Вставай!

Попытавшись открыть залитые кровью глаза, Андрей дернул рукой и задел что-то мягкое. Раздался раздраженный возглас. Наконец, удалось приподнять веки и попытаться рассмотреть увиденное.

Облупившаяся лепнина вместо облачного неба. Запах дыма как-то незаметно превратился в аромат кофе с нотками парфюма.

Вот же черт! Тусклое серое утро в окне, голоса за стенкой. Пора вставать… Чей-то строгий силуэт заслонил свет. Невольно залюбовавшись, Андрей раскрыл глаза пошире.

– Опять этот сон? – участливо спросила Мальвина, – может, к психотерапевту…

– Тетя Мальвина, ты опять? – процедил Андрей, приходя в себя, – сколько времени?

Не отвечая, женщина вышла, на ходу поправив идеальное каре перед старинным зеркалом.

Обиделась, что назвал ее тетей! А нечего делать из него психа!

Цоканье каблуков стихло за дверью, послышался приглушенный голос матери и чей-то еще, вроде бы соседа. Стены в старой коммуналке пропускали большинство звуков, и было слышно, как в кухню вошла Мальвина, подвинула стул.

Андрей с трудом поднялся. Тело отказывалось повиноваться, словно его на самом деле только что ранили, привычная упругость мышц куда-то подевалась. После подобных снов всегда так было. Да и сон ли это?

Его мозг записал произошедшее с точностью кинопленки и выдавал иногда отдельными «сериями» в виде сновидений. Андрей готов был отдать что угодно, лишь бы сменить жанр проклятого сериала. Ведь бывают на свете счастливые люди, не видящие никаких снов! Везучие…

В квартире было холодно и сыро. Старый дом словно насквозь пропитался влажным морозом и свободно пускал его внутрь, как доброго друга. Подойдя к зеркалу, мужчина потер лицо, присел, подпрыгнул, разгоняя кровь. Черные волосы стояли торчком, как у вампира из Сумерек, а по лицу словно проехал танк. Где-то в глубине черепа стучали назойливые молоточки, болезненно отдаваясь в ушах. Похмелье и то легче переносится!

Привычный легкий беспорядок в знакомой с детства спальне немного привел Андрея в чувство. Навязчивые картины из сна поблекли, хоть и не исчезли совсем.

Полукруглые высокие окна выходили на тихую улицу, и он машинально отметил, что накрапывает дождь. Остальные комнаты коммуналки смотрели внутрь двора-колодца. В них с утра до вечера царил полумрак.

На столе стояло маленькое фото. Группа молодых парней в военной форме, веселых, беззаботных. Еще не знающих, что ждет их впереди. Сейчас живы были лишь трое из них. Андрей открыл шкаф, бездумно пробежался рукой по висящим разноцветным рубашкам, задержался на военном кителе. Фото отправилось в глубокий карман. Пора избавиться от этого наследия. Сегодня же он отнесет на помойку все, связанное с прошлой жизнью.

В утреннем полумраке головная боль переносилась легче, и Андрей не стал зажигать лампу. Вместо этого он взял со стола лист бумаги, аккуратно упакованный в файл. Кроме листка, исписанного длинными медицинскими терминами, на столе небрежной стопкой валялись деньги. Двадцать тысяч евро. Он еще раз для порядка пересчитал купюры и сунул их в борсетку.

Звякнуло сообщение на мобильном, и Андрей мельком взглянул на экран. Писал шеф, Смирчук Роман Игнатьевич.

«Через час подгребай!»

Шеф не отличался изысканностью речи, зато не терпел опозданий. Ключи от новенького Мерседеса Майбах завалились за спинку дивана, брюки оказались измяты, а электробритва безнадежно разрядилась. Что за утро!

– Уходишь, Андрюш? Даже не позавтракал, – Мальвина не умела долго злиться, – мусор возьми.

Еще пять минут драгоценного времени съел поход до баков. Торопливо швырнув с трех метров пакет в контейнер, Андрей с ужасом увидел, как в полете мешок порвался. Содержимое разлетелось перед баками. Собирать мусор времени не оставалось, и мужчина, оглянувшись по сторонам, с независимым видом быстро пошел в сторону стоянки. Свидетелем некрасивого поступка оказался лишь одинокий облезлый голубь. И то хорошо!

В прогретом салоне пахло новой кожей. Утробное рычание двигателя приятно отдавалось в ушах. Полсотни лошадок – это вам не шутка. Да и рулить таким авто почти не надо – он все делает сам. Вот бы приобрести себе такую малышку! Но лучше в белом цвете.

Плавно нажав на газ, Андрей выехал на проспект и вдавил педаль. Плевать на штрафы! Зато какой кайф… Автомобили мелькали по обеим сторонам, словно стоящие на месте. Послушный Мерседес словно сам собой огибал препятствия, и даже светофоры услужливо загорались зеленым.

До Синопской набережной ехать пришлось недолго, и вскоре Андрей свернул во двор. Автоматические ворота открылись, считав номер автомобиля. На парковке возле дома машин не оказалось, значит Смирчук уже уехал. Маленькая женская фигурка стояла на крыльце, за ней возвышалась другая, втрое превышающая первую по габаритам.

– Доброе утро! – поздоровался Андрей с обеими.

Надменно кивнув, громада удалилась в дом.

– Привет! – поздоровалась Риана, устраиваясь на заднем сиденье, – нам надо к десяти быть в медцентре, Рома очень просил быть вовремя.

Очень просил! Интересно было бы послушать, в каких выражениях Смирчук «очень просил» кого бы то ни было. Словно в ответ на его мысли, телефон затрезвонил.

– Слышь, ты Ринку забрал? Я ей, овце, вчера так и сказал: попробуй только телиться долго, морду мазать всякой херней по часу, глаз на жопу натяну! – громкий бас Смирчука проникал через динамик, и сидящая сзади женщина не могла не слышать его слов.

– Мы уже едем, Роман Игнатьевич, – спокойно ответил Андрей.

– Лады тогда. Смотри там, чтоб все чики-пуки было! Бабосы взял?

Ответить Андрей не успел, шеф уже отключился. Дослушивать до конца собеседника он всегда ленился.

– Что это ваша домоправительница такая неприветливая с утра? – спросил он, чтобы сменить тему.

Риана помолчала.

– Я ее приветливой ни разу не видела, – наконец произнесла она, – ее Рома нанял, она ему нравится, работает хорошо, не ворует. Чего еще надо? – закончила она явно чужими словами.

«Например, чтобы не пугаться ее вида» – хотел сказать Андрей, но не стал. Зачем?

Здание медицинского центра оказалось очень уж маленьким для серьезного заведения. Попросив подождать Риану в холле, Андрей подошел к рецепшн. Блондиночка-администратор не успела даже поздороваться.

– Главный врач на месте? – сам не зная почему, мужчина заговорил враждебным тоном.

Спустя пять минут он уже сидел в удобном, почти домашнего вида кресле. Блеснув очками, тощий мужчина в белом халате взял у него лист бумаги и вгляделся в написанное.

«И как эти врачи разбираются в своих же каракулях?» – в который раз удивился Андрей.

– Все это необходимо сделать сегодня, – дав врачу несколько минут на изучение записей, произнес он.

Сняв очки, доктор уставился на Андрея.

– Сегодня? Вы с ума сошли? Ну ладно УЗИ, маммография и гинекологические тесты… Но анализы на генетику невозможно! Да и стандартную кровь мы отправляем…

– Вы меня не поняли, – перебил Андрей, – сегодня. С вами была определенная договоренность. Естественно, сами тесты и осмотры будут оплачены отдельно, по прайсу вашей клиники.

И выложил на стол половину суммы из борсетки.

Очки вернулись на нос, и врач смахнул купюры в ящик стола.

– Действительно. Договоренность. И все же некоторые анализы делаются достаточно долго, до месяца. Это не зависит от… суммы нашей договоренности. Экзомное секвенирование, например. Оно включает четыре этапа: выделение ДНК из биоматериала, обогащение полученных образцов, затем секвенирование по Сэнгеру, это классический метод. В результате появляется громадное количество последовательностей, так называемых чтений. Их отбраковывают различными методами. Отрезают концевые участки, имеющие большое число ошибок, затем картируют на геном. Эти манипуляции требуют не только точности, но и огромных вычислительных мощностей. В России экзомное секвенирование большинство клиник делают от полутора месяцев до четырех. Я гарантирую, что мы уложимся в двадцать дней, но это предел. Помимо этого, ПЦР-тесты. Качественные будут готовы сегодня. Но если потребуются количественные… Минимум три дня. Онкомаркеры… Здесь я вообще молчу. Провести все их одновременно не позволит оборудование. Предлагаю CA-125 и HE4 в первую очередь…

Андрей смотрел ему в переносицу, отмечая точечки пота на носу, бегающие пальцы и непроизвольные глотательные движения. Определенно, жадность. При этом, как ни странно, доктор абсолютно правдив. И рассказывает интересно.

– Для каких же целей делают такие сложные анализы?

Зашуршав листами, доктор нашел нужный и протянул. Андрей пробежал глазами длинный список заболеваний и поразился дотошности шефа. Это же надо так исследовать собственную жену. Как лабораторную мышь! Например, на болезнь Унферрихта-Лундборга, о которой никто никогда и не слыхал. Мнение врача, видимо, совпадало с точкой зрения Андрея.

– Если честно, – он понизил голос и снял очки, – у Рианы Арнольдовны нет показаний для столь обширной диагностики. Как правило, любой врач исходит из жалоб конкретного пациента. Если их нет, как в нашем случае, можно провести стандартный чек-ап, да и вообще ежегодный скрининг сейчас крайне желательно проводить всем без исключения. И если есть отклонения, тогда уже расширять круги в предпочтительном направлении. А вот такое исследование без малейших оснований – это выстрел из пушки по воробью.

Бедная Риана. Безумно захотелось ответить врачу что-то вроде «шлите таких клиентов подальше» или «разорви проклятый листок и брось мне в лицо». Но пришлось сдержаться. Смирчук найдет другого жадного доктора, а потом нового помощника вместо Андрея.

Тем более вроде бы врач этот не совсем уж черствый мудак. С пониманием. Объяснил суть дела по-человечески. Анализы, сроки, показания… Звучало все это убедительно, наверное, у шефа в очередной раз заискрило в мозгу, и он решил вывести Риану на чистую воду. Вечно он подозревает супругу во всех смертных грехах! И как она выдерживает?

– Давайте так! – врач неверно истолковал молчание собеседника, схватил ручку и обвел несколько пунктов, – вот это точно не сделаем сегодня. Ни мы, никто. Остальное будет готово в семнадцать часов.

Он повертел в руках очки и едва не переломил их пополам, взглянув в лицо визитера. Как его там? Серов Андрей. Тот смотрел на него с отвращением. Вот как, значит. Конечно, он, как врач, поступает не совсем этично. Но по чьей инициативе? А? Серов этот сам-то на вид вампир-вампиром. Бледный, черные волосы дыбом стоят. Бедная Риана Арнольдовна. Он постарается доставить ей как можно меньше неудобств. В конце концов, деньги на дороге не валяются, а вреда он ей не причинит.

Успокоив себя последним аргументом, доктор повторил более уверенно:

– В семнадцать часов.

– Тогда и с моей стороны остальное будет в семнадцать часов, – согласно кивнул Андрей, – И еще одно. Пациентка не должна покидать ваше заведение до момента, пока результаты не будут получены ее мужем.

Очки доктора блеснули стеклами словно от возмущения.

– Погодите, как прикажете ее удерживать? А если она захочет уйти? Это незаконно, вы же понимаете?

– Это ваши проблемы, если она сделает хоть один шаг за порог, вся сделка будет считаться недействительной, – небрежно ответил Андрей, чувствуя, что противен сам себе, – предложите ей сеанс солярия, кофе, массаж ног, мне без разницы. Если надо – свяжите, усыпите.

– Как собаку, что ли? – вырвалось у доктора.