В настоящей сказке о Красной Шапочке не было маленькой девочки, которая несет бабушке пирожки, и уж тем более – не было охотника-спасителя, и не ожили бабушка и внучка, когда волку вспороли живот…

Нет, все было не так.

В те времена, когда сочинили эту сказку, люди вообще не тешили себя сладкими иллюзиями.

Была девочка, тоненькая и нежная, только недавно созревшая, впервые узнавшая, что такое ежемесячное кровотечение, еще слишком юная для брака, но уже не совсем дитя. В знак того, что она находится в возрасте переходном между детством и юностью, мама сшила ей красный плащ с капюшоном.

Был волк-оборотень, страшный французский луп-гару: от прочих оборотней они отличаются тем, что умеют ходить на задних лапах и разговаривать, находясь в волчьем облике. И тем, что их любимое лакомство – юные девственницы, которых луп-гару сначала насилуют, а потом пожирают.

Пробравшись в дом бабушки и прикончив старушку, луп-гару переоделся в ее рубашку и чепец и уговаривал Красную Шапочку лечь рядом с ним, и под его уговоры она снимала с себя, один за другим, детали своего наряда, пока не осталась обнаженной. Да, вот такой средневековый стриптиз, немного пикантности в страшной сказке.

А когда девочка легла рядом с луп-гару, он сначала лишил ее невинности и только потом начал ее пожирать, еще живую.

Но разве она не поняла, что перед ней – не ее бабушка? Почему она разделась перед луп-гару? Почему легла рядом с ним? От отчаяния, понимая, что ей не убежать, и раздеванием отдаляя неизбежный ужас? Или – она на самом деле хотела близости с этим чудовищем и надеялась, что ее-то он не съест, ведь она – особенная?

Все девушки, во все времена, считают себя – особенными.

И влюбляются в волков.

Глава 1

1.

Боль.

Боль была всюду.

Она больше не помнила своего имени. Именем ее стала Боль.

Она пыталась открыть глаза, но веки были неподъемными, чугунными. Она хотела шевельнуть губами, позвать на помощь, попросить хоть каплю воды на пересохший язык, хоть каплю милосердия истерзанному телу… Но губы ей не повиновались, голоса у нее не было. В огненном коконе боли она парила между небом и землей. Небо тянуло ее к себе, но она знала: если поддаться этой тяге – ей придется пережить еще более сильную боль, когда плоть ее будет уничтожена небесным светом. Земля была привычной, земля готова была ее принять, – но слишком жестко, страшно даже помыслить о том, чтобы коснуться земли, ощутить обнаженными нервами все песчинки, травинки, все, что будет ранить и резать ее, когда как ее уже так много ранили и резали…

Когда? Кто?

Она не помнила.

Важнее всего было вспомнить свое имя – но и этого она не могла сделать.

Она бы хотела перестать чувствовать, перестать думать, погрузиться в небытие… Но тело мешало. Тело не пускало ее – ни на небо, ни к земле, ни в небытие, никуда…

– Сандугаш, – послышался голос откуда-то из окружавшего ее ничто.

И она с радостным узнаванием поняла: это ее имя!

И голос ей знаком.

– Сандугаш, девочка, иди ко мне. Иди ко мне, пожалуйста. Иди ко мне!

Родной, любимый голос, она помнит его с младенчества.

Она. Сандугаш. Это ее имя. И этот голос принадлежит ее… Кому? Кем ей приходится этот человек?

«Иди к нам, не слушай его, к нам, к нам, к нам!» – вдруг обрушились на нее со всех сторон голоса. Одни были нежны, и хотелось с рыданием кинуться в объятие к тому, кто пел так сладко. Другие были странные, свистящие, так могли бы произносить слова говорящие змеи. Были голоса бархатистые, текучие, как сотовый мед, и хотелось отдаться их зову…

Но родной голос побеждал.

– Сандугаш, иди ко мне!

Она собралась, пересилила слабость и боль и рванулась… И упала крошечным комочком в подставленные теплые ладони. Рядом защебетал, заплакал соловей, и быстрые движения крыльев обдували лицо Сандугаш, остужая его, смягчая боль. А теплые ладони, в которых она лежала, медленно, по капле, боль вытягивали, пока боль не ослабела настолько, что к Сандугаш вернулись силы и она смогла открыть глаз. Только один. Левый. Правый не открывался.

Зато она вспомнила, кто она.

Сандугаш Доржиева. Девушка из поселка Выдрино, стоящего на берегу озера Байкал. Дочь шамана, которую отец отказался учить своей магии, потому что людям нужен сильный шаман, а ее дух – слабый: соловей.

В своей предыдущей жизни она была шаманкой по имени Алтан и дух ее тоже был соловей. Слабый дух, нежный дух, способный исцелять, а не защищать. И, когда понадобилось защитить жителей поселка от русского жандарма, одержимого демоном, от оборотня, которого она звала «Белоглазый», не зная ее имени, от чудовища, истязавшего и убивавшего, – Алтан принесла себя в жертву и умерла… Чтобы возродиться в ней, в Сандугаш.

Но если в том веке, когда жила Алтан (Сандугаш не была сильна в истории и не очень понимала, какой это был век – прошлый, позапрошлый или еще раньше?), ее дар, пусть и слабый, ценился превыше ее красоты, то в нынешние времена Сандугаш ценили за красоту. И она поставила все на свою красоту, когда отправилась в Москву на конкурс «Мисс Страна». Ей во что бы то ни было надо было победить. Ей нужна была не корона и не слава, а приз – миллион. Именно столько ей нужно было, чтобы вылечить от страшной болезни своего возлюбленного, Костю.

Только болезни не было… Костя солгал, чтобы избавиться от Сандугаш, напугать ее, отгородиться от нее.

И любви, наверное, тоже не было…

И победы на конкурсе не было…

А миллион был. Миллион ей вручили, как приз жюри. И Сандугаш знала, кто выплатил эти деньги: Федор Птичкин. Богатый любитель юных красоток. Мужчина со скверной репутацией. О нем говорили, что наслаждается он, только причиняя боль. О нем говорили, что некоторые женщины после свидания с ним исчезают без вести, и никто никогда их не ищет.

Федор.

Сандугаш стала его любовницей. Потому что он поверил в ее дар: она могла видеть преступления глазами жертв, она могла опознать преступников… Никто ей больше не верил. Только Федор. Он охотился на тех преступников, которых она находила в своих видениях. Он наслаждался этой охотой.

Он был – Белоглазый.

Ей следовало бежать от него как можно дальше, едва она поняла, что он – Белоглазый, что он вернулся, что он снова преследует ее…

Но Сандугаш подумала, что теперь все будет иначе. Что теперь он познал ее силу и будет искупать свои былые грехи. Глупая девчонка!

А еще, конечно, ей понравилось, что надменная Марианна, хозяйка модельного агентства, предложила ей работу. Ей понравилась красивая и роскошная жизнь в особняке Федора Птичкина. Весь этот фальшивый, благоухающий дорогими духами, сверкающий бриллиантами мир, в котором было хорошо и комфортно, в котором ею восторгались и ей завидовали, и в котором она была менее заметной, менее особенной, чем в Выдрино, где дочка шамана была такая одна…

Одна – и одинока.

2.

Всего несколько месяцев прошло, а кажется – целая жизнь. Настолько все изменилось, настолько все стало другим.

Несколько месяцев назад Сандугаш сошла с трапа самолета с небольшой тряпичной сумкой через плечо. В новую жизнь она взяла только самое необходимое – несколько комплектов одежды, обтягивающее простое платье и купальник для модельных кастингов, электронную читалку и пакетик сушеных трав – это был для нее и самый вкусный чай на свете, и воспоминание о родном доме, и универсальное лекарство. Отец Сандугаш говорил, что кто каждый день такие травки пьет, никогда не простудится.

Сандугаш наивной не была – несмотря на то, что хозяйка модельного агентства кормила ее приторными обещаниями о звездном будущем, девушка понимала, что в реальности ее ждет тяжелая работа. На конкурсе «Мисс Страна», участие в котором и привело ее в модельный мир, были девушки, живущие за счет показов и съемок. Они и рассказали Сандугаш, насколько непроста жизнь модели и что добиться успеха может только рабочая лошадка, готовая рано вставать, много бегать и никогда не позволять проснуться чувству жалости к себе.

В ее первый же московский день хозяйка модельного агентства, Марианна, пригласила девушку на обед.

– Ты не стесняйся, милая, заказывай все, что захочешь, – промурлыкала Марианна, – На меня не смотри. Я уже старая кошелка и полнею от одного взгляда на пирожное.

Конечно, это было кокетство – потому что выглядела Марианна ослепительно, и ни один придира не дал бы ей ее настоящего возраста, сорок с небольшим. Сандугаш все время ловила себя на том, что исподволь любуется собеседницей. На конкурсе «Мисс Страна» она видела самых разных красоток – и ярких южанок с глазами как черные дыры и буйными шелковыми кудрями, и северянок-нимф, как будто бы акварелью нарисованных, и андрогинных инопланетных существ – настолько необычных, что смутно верилось в их человеческую природу. Но все это была красота юная, дикая. Драгоценные камни без оправы. Марианна же была как произведение искусства. Кожа такая гладкая, как будто бы ее круглосуточно полирует отряд невидимых эльфов. Легкий намек на загар – скорее золотистое свечение. Брови выщипаны в идеальную широкую дугу – ни одного лишнего волоска. Зубы белые – но это была не искусственная унитазная белизна, как у немецких стареющих мачо, а цвет морского жемчуга. На Марианне было простое платье из тонкой шерсти и золотая цепочка с большим бриллиантовым кулоном. Ее идеальная фигура не требовала сложных фасонов. А как она держалась, как разговаривала! Как будто бы не живой человек, а актриса, которая круглосуточно играет леди из высшего света. Невозможно было поверить, что иногда она плачет, или сморкается, или давит прыщи. Она была неземная, ненастоящая. И прекрасная.

Сандугаш никогда не была завистлива или не уверена в себе, но рядом с Марианной ей хотелось втянуть голову в плечи и спрятать руки в карманы.

Марианна ела салат, состоявший из одних зеленых листьев, немного спрыснутых бальзамическим соусом и пила белый пуэр (Сандугаш даже постеснялась спросить, что это такое). Для своей спутницы она заказала стейк и тирамису в огромной креманке.

– Я думала, все модели сидят на диете, – немного смутилась Сандугаш.

– Тебе это точно не понадобится, – немного грустно улыбнулась Марианна, – У тебя будет такой плотный график, что в некоторые дни вообще поесть не успеешь. Поэтому наслаждайся, пока можешь. Запомни этот день. Твой первый московский день.