нехотя оторвался от созерцания моего перепуганного лица и, медленно повернув голову, ответил:– Какх эт схивтей пулкхани. Хи схели… Шафат. – Последнее слово далось ему с трудом, будто он никогда прежде его не произносил. Дедушка заулыбался, будто ему сообщили невероятно счастливую новость, и вновь завел свои песнопения