Глава 1

Станислава

Последние двадцать минут Егор ходил с телефоном по квартире туда – обратно, голос его то стихал, то становился громче в зависимости от того, где был муж. Только интонация практически не менялась – он всегда был требовательный и весьма жёсткий, особенно в делах. Когда он появился в очередной раз, я не выдержала.

– Перестань маячить. У меня от твоего мельтешения уже голова болит.

Он сдвинул брови, отмахнулся и пошёл к кабинету, но произошло ДТП – навстречу из комнаты вылетел сын.

– Ой, пап, прости!

Матвей обогнул отца.

– Скоро есть будем, мам?

– Когда наш папа закончит дела.

– То есть никогда, – заключил сын и схватил со стола кусок огурца. – А мазик есть?

– Не мазик, а майонез.

– От того, что он будет майонезом, а не мазиком, вкус не изменится.

В логике отказать ему было трудно. Я поставила на стол баночку. Сын открутил крышку и, недолго думая, макнул огурец прямо в банку.

– Матвей!

– Ну что? – он сделал большие глаза.

– Да ничего! – отобрала у него банку.

– Мам! Ну отдай, я ложкой буду, обещаю!

Егор появился уже без телефона. Приобнял меня с довольным видом.

– Если подписание пройдёт без сложностей, сможем урвать для себя следующие выходные. – Как тебе? Слетаем на пару дней в Рим. Ты, вроде, хотела?

– Я хочу! – вперёд меня воскликнул Матвей. – Там Колизей. Хочу туда съездить. Мам, – он посмотрел на меня. – Давайте съездим?

– Давайте вначале урвём час и поужинаем. А идея с Римом мне нравится. Главное, чтобы Бортник в последний момент не устроил цирк, как он любит делать. Ненавижу с ним работать, – сказала я мужу. – До чего же поганый мужик! Был бы выбор, давно бы стоило разорвать с ним все отношения.

– Но выбора нет, – подытожил Егор, сев за стол. – От этого контракта мы выиграем. Если будем искать кого-то нового, потеряем и время, и деньги.

Я вздохнула. Что верно, то верно.

– Вы можете хоть чуть-чуть забыть о работе? – недовольно спросил сын.

– Можем, – ответил Егор. – Но не будет работы, не будет Рима.

– Кто не работает, тот не ест, – добавила я, положив мужу и себе только что приготовленные спагетти. – Сосиски или котлеты? – спросила я.

– Сосиски!

– Котлеты. Хотя… – муж задумался. – Нет, котлеты.

Я положила ему парочку и села за стол.

– Эй, мам! – возмутился Матвей. – А я?!

– Кто не работает, тот не ест. – Я улыбнулась под смешок мужа.

Лицо Матвея надо было видеть. Он состроил смешную мордашку, Егор потрепал его по плечу, а я поднялась и положила ему ужин.

Посмотрела на него и мужа, в который раз поражаясь их внешнему сходству. Тот же разлёт бровей, цвет глаз. Где бы мы ни были, все безошибочно угадывали в них отца и сына, никто и предположить не мог, что он нам не родной по крови. Матвея мы усыновили три года назад, на тот момент ему уже было семь. Изначально я хотела ребёнка младше, чтобы он не помнил своё прошлое, но увидела будущего сына и влюбилась в него. Как когда-то влюбилась в Егора – сердце потянулось к этому высокому, стройному и серьёзному не по годам мальчику.

– Как у тебя в школе? – спросил Егор.

Матвей скривился и откусил сосиску.

– Что значит твоё, – Егор передразнил его.

– Это значит, что когда я ем, я глух и нем.

– Не приставай к ребёнку, – посоветовала я мужу. – Вспомни себя, когда тебя о школе спрашивали. Ещё и таким тоном, как это ты сделал.

– У меня в школе всё отлично было.

Я смерила его скептическим взглядом. Только ему про школу и говорить! Лёд и хоккей интересовали его куда больше, чем учёба. Пусть познакомились мы уже когда он школу окончил, я отлична знала, что примерным учеником он не был. Зато хваткой обладал железной и мозги умел использовать в своих интересах, это если не считать огромных перспектив в спорте. Мы и познакомились-то с ним благодаря льду. Я занималась фигурным катанием, он – хоккеем. Только со спортом не сложилось – Егор получил серьёзную травму, не давшую ему реализовать себя, и сразу после ухода из хоккея он начал свой бизнес. За несколько лет основанная им компания начала приносить немалый доход. Корабль «Донцов групп» уже шёл полным ходом на расправленных парусах, когда Егор позвал меня к себе. Успехов на льду я не достигла, смысла продолжать не было, а что делать со своей жизнью я не знала. Так что предложение Егора приняла сразу и с готовностью. И совсем не потому, что мне нужно было строить свою жизнь после спорта – потому, что он был моей первой и единственной любовью.

Егор всегда хотел, чтобы в регионах было больше спортивных школ, пусть и частных. Именно их строительством он и решил заняться, чем мы занимались по сей день.

– Я всё, – объявил Матвей. – Спасибо.

Поставив свою тарелку в раковину, он ушёл в комнату, и мы с мужем остались вдвоём. Егор поднялся, встал у меня за спиной и размял мне плечи. Я застонала от удовольствия. Неделя выдалась напряжённая, дел было столько, что, если бы не ежедневник, я бы половину упустила. Егор поцеловал меня в макушку.

– Думай о Риме. Снимем номер с двумя спальнями и гостиной, уложим Матвея спать, закажем шампанское и мягкое мороженое…

– М-м-м… Звучит многообещающе. Придётся быть с Бортником паинькой. «Мне кофе без кофеина, печенье без сахара», – изобразила я мерзкий голос партнёра.

– «У вас тут слишком холодно, убавьте кондиционер», – подхватил Егор, и мы, переглянувшись, улыбнулись.

Муж поцеловал меня в уголок губ и, поблагодарив за ужин, тоже ушёл. Минуты не прошло, как он опять разговаривал с кем-то по телефону.

Взгляд задержался на чашке Матвея. Я очень боялась, что взрослому мальчику будет трудно привыкнуть к нам, к новой жизни, но всё прошло хорошо. Несмотря на весьма задиристый характер, Матвей не воспринимал в штыки всё подряд. Я провела по рисунку на чашке пальцем и стала убирать со стола. Когда-то я мечтала о большой семье, хотела, чтобы у меня было два, а то и три ребёнка, но… Жизнь распорядилась иначе. Мне сорок один, Егору сорок семь, и у нас есть только Матвей. Мальчик из детского дома, похожий на Егора, словно родной сын.

***

Утром следующего дня я повезла Матвея на хоккейную тренировку. Как ни уверял он меня, что уже взрослый и способен добраться сам, у меня это вызывало один лишь скептицизм. Стоило представить своего ребёнка в такси неизвестно с кем, дрожь пробирала.

– Стаська!

Посмотрев в сторону, я увидела подругу с сыном. Именно она и порекомендовала эту школу.

– О, Ярослав, – обрадовался Матвей, увидев друга, и помахал ему. – Дуй сюда! У меня мама на работу спешит.

Мальчишки по-мужски пожали друг другу руки. Серьёзные, как взрослые хоккеисты, хотя их спортивные сумки были размером чуть ли не с них самих.

– Привет, – поздоровалась Алёна, подойдя, и посмотрела на ребят. – Что, опять спешишь?

– Спешу. Но десять минут на кофе у меня есть. – Посмотрела на время. – Тем более приехали мы рано.

Матвей сразу же просёк фишку.

– Можно мне молочный коктейль? Шоколадный?

Подруга покачала головой, уже понимая, что её сын вот-вот потребует то же самое и махнула на вход.

Кафе располагалось тут же в школе. Мы наскоро поскидывали вещи и отправили мальчишек делать заказ. Алёна задумчиво смотрела на них, пока они стояли у витрины. Я тоже повернулась к ним. Сын что-то сказал другу, потом девушке за кассой.

– Так не бывает. – Я повернулась к подруге, и она продолжила: – Они одно лицо, Стась. Как под копирку. Как такое возможно?

Обе мы знали ответ.

– Я тест ДНК сделала, – призналась я. – Егор не знает.

Алёна округлила глаза.

– Ого! И что там?

– Понятия не имею, – призналась я со вздохом. – Уже неделю ношу конверт с собой, а открыть так и не решаюсь. А что, если Егор и правда настоящий отец Матвея?! Что мне тогда делать?! Как я с этим жить буду, Алён?

– А с этим ты как жить будешь? – многозначительно посмотрела она на Матвея. – Будешь каждый день себя мучить? Или, думаешь, он неожиданно на Егора перестанет быть похож?

Я застонала и накрыла лицо ладонями. Убрала их, но взгляд подруги не изменился.

– Ты понимаешь, что это будет значить? Что он одновременно со мной ещё с кем-то был. День рождения у Матвея в один день с…

– Мам! – громко позвал сын. – Я забыл, тебе капучино или чёрный кофе?

– Чёрный!

– Ага, понял, – ответил он и продолжил говорить с продавщицей.

– Не тяни, – подруга выглядела строго. – Только нервы себе вымотаешь. Да, так да, нет, так нет. Ты у самого Егора-то не спрашивала ничего?

– Спрашивала, конечно.

– И?

– Он отшутился. Сказал, что как его увидел, решил сразу – надо брать.

Алёнка хмыкнула. Мальчишки забрали подносы, и разговор пришлось прекратить. Только выразительный взгляд подруги был лучше любых слов. Поставив передо мной стаканчик, сын отвесил шутливый реверанс.

– Ваш кофе, мадмуазель. И ещё вот, – поставил рядом блюдце с эклером. – Я знаю, ты любишь.

Я через силу улыбнулась. Да, права Алёнка, сколько не бегай от правды, всё равно не убежишь.

***

Весь день я была сама не своя, каждую минуту, оставшись наедине с собой, хотела вскрыть злополучный конверт и всё оттягивала. Даже Егор обратил внимание, что что-то не так. Пришлось соврать, что плохо себя чувствую. В итоге он отправил меня домой и поехал один на запланированную встречу, пообещав забрать после этого сына с вечерней тренировки.

В квартире было тихо, только едва слышно урчал холодильник. Я бесцельно прошла по огромной кухне и, вернувшись за сумкой, принесла её с собой.

Простой коричневый конверт уже потрепался на уголках.

– Трусиха, – отругала я себя и, взяв нож, резанула по бумаге. Неприятный звук прошёлся по нервам, а в руках у меня оказались листы.

– О, Господи… – прошептала я, глядя на результаты теста и прижала вмиг поледеневшие пальцы к губам.

Вероятность, что Егор Донцов является биологическим отцом Матвея Донцова… девяносто девять целых и девяносто девять сотых процента.

Но это было не самое страшное.

Вероятность того, что я являюсь биологической матерью Матвея – девяносто девять целых и девяносто девять сотых процента.

Матвей – мой сын.

Мой!

Только мой сын умер десять лет назад.

В тот же день, когда на свет появился Матвей.

Телефон просигналил, на экране появилось сообщение. Егор спрашивал, есть ли дома хлеб. Я не знала, есть он или нет. Теперь я уже ничего не знала. Что подтолкнуло меня тоже пройти тест ДНК? Интуиция? Другая неведомая сила? Три года я смотрела на своего приёмного ребёнка и три года видела в нём своего мужа. Час за часом. День за днём, месяц за месяцем это вытягивало силы, и в конечном итоге я просто сделала так, как сделала.

На столе передо мной стояла пустая чашка, а я совсем не помнила, как выпила чай. Прошлое было словно в тумане, настоящее тоже, а то, что впереди… Впереди была мгла.

Услышала, как открывается дверь и быстро сунула лежащие на столе листы в конверт. Похоже, я снова выпала из реальности и, кто знает, сколько бы ещё просидела, если бы не вернулись Егор и Матвей.

– Не дождался от тебя ответа, – сказал муж, заходя на кухню. – Подумал, может, ты спишь. Купил на всякий случай.

Он поставил на стол пакет из пекарни.

– Ты как, Стась? Выглядишь неважно. Ты отдохнула?

– Д-да… Я… Я…

Я посмотрела на Егора. В наших отношениях было всякое – и плохое, и хорошее. Хорошего больше. Так я всегда думала.

Егор кивнул на конверт у меня в руках.

– Это что? Ты домой зачем поехала? Отдыхать? – Он потянулся за конвертом. – Дай сюда ты эти бумаги. Никуда они не денутся.

Он буквально выдернул конверт у меня из рук и положил на холодильник. На конверте была наклейка с моим именем, логотип медицинского центра, его адрес, но Егор на конверт не взглянул.

– Пойдём, помогу тебе лечь. – Он хотел взять меня за руку. – Ты что такая холодная? – нахмурился муж. – Ты температуру мерила?

Его голос как будто в море меня уносил. В разъярённое, злое и смертельно опасное.

Его пальцы сомкнулись вокруг моей ладони. Оцепенение прошло внезапно, но тут в кухне появился Матвей.

– Я сегодня такую шайбу залепил, мам! Виктор Фёдорович меня даже по плечу похлопал. Это реально круто было! Мы с Ярославом…

– Матвей, мама плохо себя чувствует.

– Да ничего. Рассказывай, – сказала я сыну.

Он продолжил. Говорил про переданную ему другом шайбу, про атаку, про бросок, но я не могла связать его слова в единую цепочку. Я просто смотрела на Матвея и не верила глазам. И тесту ДНК не верила. Ничему не верила! И себе я тоже не верила, потому что это больше походило на сумасшествие!

Готовый сорваться крик задавил вставший в горле ком. Егор гордо улыбался, а я готова была броситься на него с кулаками, царапать его и требовать ответы, понимая, что у него их нет, как и у меня. Что случилось в ту ночь в роддоме?! Как это могло случиться?! Но с нами был Матвей, и я не могла ничего.

– Мам?.. – резко оборвав рассказ, спросил сын. – Ты плакать собралась?

– Это я от… от гордости. Ты…

Я крепко прижала ладонь к губам, плечи затряслись, и рыдания всё равно вырвались наружу. Бросившись к сыну, я изо всех сил обняла его и стала беспорядочно целовать куда придётся.

– Матвей… – шептала, а руки скользили по его плечам, путались в тёмных волосах. – Мальчик мой, Матвей…

– Ма-а-ам…

– Эй… Стась… – Егор потянул меня вверх. – Матвей, похоже, наша мама совсем разболелась. Найди градусник, я уложу её в постель.

– Да не нужна мне твоя постель! – надрывно крикнула я и вырвалась из его рук.

Сглотнула слёзы. Муж смотрел с непониманием, Матвей хмурился. У меня дрожали губы и подбородок, голова болела и кружилась.

– Так что делать? – спросил Матвей.

– То, что я сказал – иди ищи градусник.

Сын глянул с подозрительностью, но больше ничего не спросил и ушёл с кухни.

Муж буравил меня взглядом, а у меня внутренности скручивались тугими жгутами.

– Я понимаю, что в последние недели было очень много работы. У тебя давно не было отпуска, да и нормальных выходных – это моё упущение. Потерпи, пожалуйста, до конца недели. Я перераспределю дела так, чтобы у нас были не выходные, а…

– При чём тут отпуск?! При чём тут дела?!

– Да при том, что ты на грани нервного срыва, – он говорил спокойно, по крайней мене старался. – Ты в последние дни выглядела уставшей. Я стал замечать, что ты не высыпаешься. Поэтому и предложил Рим. Но не думал, что всё настолько серьёзно. Поспи сегодня хорошенько. Мы с Матвеем сейчас что-нибудь сообразим и покормим тебя.

Егор подошёл и провёл по моим плечам.

– Надо нанять тебе помощницу. Не дело это.

– Егор… – прошептала я осипшим голосом. – Матвей…

– Нашёл! – сын влетел, чуть ли не размахивая градусником.

– Да нет у меня температуры, что вы пристали?

Сын потрогал мой лоб.

– Не горячая. Но всё равно померяй. Что я, зря его искал?

Я взяла градусник и, сев, сунула подмышку.

– Руки, – скомандовал Егор.

– Помыл! – по-армейски чётко ответил сын.

– Тогда заступаем на вахту. Так… – муж открыл холодильник и осмотрел полки с видом, словно ему предложили разгадать сложнейший ребус. Повернулся ко мне с явной беспомощностью.

– Просто закажи еду, – посоветовала я.

– Долго везти будут, – ответил вместо него Матвей. – А я умираю с голоду.

– Ты всегда с него умираешь. Но что-то не умер ещё, – пошутил муж.

У меня опять встал в горле ком, желудок свело, сердце забилось, словно хотело вырваться из груди. Сквозь шум в ушах я услышала писк градусника.

– Давай, – потребовал Егор, поставив на стол кастрюлю со вчерашними макаронами.

– Никогда так не говори, – просипела я.

– Как? Давай?

– Что он…

Я сглотнула, чувствуя, что ещё слово и зареву.