Глава 1. Ветер

Два месяца назад.

Савелий.

Изрядно подустав, веду малярным валиком вдоль стены, окрашивая ту в противный грязно-зелёный цвет.

– Ветров, не спи! – Голос Демьяныча, местного завхоза, гулким эхом разносится между этажами и волной протеста разливается по венам. Эта дурацкая отработка кажется вечной.

– Я не сплю, – огрызаюсь в ответ, перехватывая валик в левую руку. Я просто устал! Пока Демьяныч прохлаждается, создавая иллюзию своей причастности к ремонту, я заканчиваю окрашивание последнего лестничного пролёта. Только завхоза это ничуть не беспокоит. Моё перевоспитание у него в приоритете! Ещё бы! Непокорный, своевольный, взбалмошный. Грубый, неотёсанный, жестокий. Именно таким меня привыкли воспринимать окружающие. Именно таким я хочу, чтобы они меня видели!

– Я всё! – сиплю равнодушно и небрежно бросаю валик в ведро с краской. От удара вонючая болотно-зелёная жижа мелкими брызгами разлетается в стороны и оседает на сером полу и потёртых ботинках завхоза. Реакция Демьяныча не заставляет себя долго ждать. Опалив озверевшим взглядом, мужик отпускает в мой адрес пару нелестных выражений и с остервенением хватает за ворот футболки.

– Поганый щенок! – цедит он сквозь зубы, до треска стягивая ткань в кулаке.

Да только не ему диктовать, каким мне быть и что чувствовать! Моя нахальная ухмылка в ответ – лишнее тому подтверждение. Глаза напротив наливаются кровью, багровые пятна расползаются по морщинистому лицу, ещё немного и чеку сорвёт, а я получу очередную порцию наказания. Демьяныч пыхтит, раздувая ноздри на корявом носу, и вижу по недоброму взгляду, придумал, как поставить меня на место, но стук каблуков директрисы нашего детского дома бесцеремонно его прерывает.

– Савелий! Ветров! Бросай тут всё и ко мне в кабинет! – взволнованно щебечет Ольга Владимировна. Обычно статная и неприступная, сегодня она выглядит окрылённой и даже счастливой. Что ж, её компания мне определённо нравится больше. Подмигиваю Демьянычу и, стянув рабочие перчатки, спешу туда, где не воняет краской.

Уже позже, ближе к ночи, втайне ото всех забираюсь на чердак. Поджав колени к груди, сижу на дощатом полу и смотрю на звёзды сквозь маленькое овальное окошко под самой крышей. В голове кавардак из мыслей и страхов, а к небесам только один вопрос: за что?

На прошлой неделе мне исполнилось семнадцать, а сегодня ровно пять лет, как я оказался здесь. Идеальная семья, любящие родители, шикарный дом, больше похожий на дворец, престижная школа и самые современные гаджеты в кармане – всё это с боем курантов превратилось в пыль. Я остался один!

Всеми позабытый и никому не нужный. Сам за себя! Против всех! Тогда, в свои двенадцать, я никак не мог поверить, что такое вообще возможно! Мне казалось, это просто сон! Жуткий, нереальный! Я был уверен, что вот-вот проснусь! Только мой кошмар затянулся! А сегодня и вовсе свернул не туда.

– Ветер, вот ты где! – криво скалится Федька, с любопытством просовывая голову в люк. – Зачем директриса вызывала?

Парень ловко карабкается выше и уже через несколько секунд плюхается рядом, отряхивая потрёпанные джинсы.

– Опять что ль из ментовки приходили? – следом слышится осипший бас Рыжего. С трудом взобравшись, Костик наваливается животом на металлическую перекладину и, с интересом вылупив на меня глаза, тяжело дышит. Как ни крути, но с его весом чердак – закрытая территория.

– Я те говорил, Федь, что Ветер опять кому-то кости переломал, – пыхтит он, морща рябой нос. – Поди-ка, Демьянычу, да? Старый хрыч совсем озверел! Поделом ему!

– Не гони, Рыжий! – осекает толстяка Федя. – Ветер не идиот, чтобы так подставляться! Завхоз неделю на больничном отдыхать будет, а Савку старая грымза в колонию упечёт, как и мечтала. Нечего ей козыри в руки совать!

– Нормально всё, – прекращаю бессмысленный спор и снова задираю нос к звёздам: от этой парочки хулиганов скрыться в стенах детдома нереально, даже когда очень хочется.

– Директриса нашла более веский повод от меня избавиться.

– Погоди, – Отдышавшись, Рыжий подходит ближе. Тыльной стороной ладони трёт лоб, призывая шестерёнки в мозгах соображать быстрее. – Тебя что, того? Забирают?

– Да быть такого не может! – Федя запускает пятерню в свою густую шевелюру и вышагивает из угла в угол. – Кому мы нафиг нужны, лбы здоровые?

– Ты, Федюня, с собой не сравнивай! – Рыжий падает рядом и внаглую закидывает увесистую руку на моё плечо. – Это мы без роду, без племени, а Ветер наш не из простых.

– Ага, – киваю. – Из сложных. Костик, не неси чушь.

– Ну а чё, я неправ? – закипает парень. – Федьку в роддоме забыли, меня едва откачали, когда мать перепутала детскую бутылочку со своим пойлом, а ты домашний.

– Рыжий, какой я тебе домашний? – Скидываю ладонь друга и вскакиваю как ужаленный. Это вечное напоминание, что нюхал нормальную жизнь, бесит до чёртиков. – Как и вы, я никому не нужен! Или думаешь, этой лощёной роже, что директрисе лыбилась сегодня во все свои тридцать два, нужен? Ага, очнись, Костян! Таких, как мы, берут для своей выгоды. А иначе зачем? Да и мне на кой чёрт папочка и мамочка, когда до свободы рукой подать?

– Так и скажи директрисе! Немаленький! Право голоса имеешь! – Федька смотрит на меня с жалостью. Это ещё в десять он мечтал, что на пороге детдома объявится заблудшая мать и заберёт его в любящую семью, да только сегодня вера в чудо, да и вообще в людей, напрочь отбита у каждого из нас.

– Право? – угрюмо уточняю, упираясь лбом в холодную стену.

– Да не спеши, Ветер! – Рыжий грузно поднимается и, потирая затылок, топчется на месте. – Если это тот самый мужик, что в обед приезжал, так нормальный он!

– Все они нормальные, пока нас к себе не забрали, – сплёвывает Федя. – А как дверь закроется, так и узнаешь, что никто за человека тебя не считал и считать не собирается.

– Я этого мужика по телевизору видел, – пытается объяснить Рыжий. – Ну помнишь, про завод сюжет показывали, куда на практику ходили.

– И чё? – ухмыляется парень. – Думаешь, раз по тв засветился…

– Может, и нормальный, – обрываю Федю на полуслове. – Не спорьте. Он отца моего знал.

– Я же говорил! – На веснушчатом лице Костика расползается довольная улыбка.

– Ветер, ты чё согласился? – Федя морщится, как от гнилой картошки.

– Согласился! – выдыхаю свой приговор. – Ольга права, мне в универ поступать. Вот пусть новенький папочка и позаботится об этом!

Глава 2. Интересный экземпляр

Марьяна.

Наши дни.

– Пап, высади на перекрёстке! – Отстёгиваю ремень безопасности и в предвкушении скорой встречи с подругой придвигаюсь ближе к двери.

– Марьяна, до лицея почти два квартала! Пристегнись обратно! – не отвлекаясь от дороги, поучительным тоном произносит отец. – Да и погода нелётная! Опоздаешь!

– Не переживай, папуль, – Ёрзаю на месте, сгорая от нетерпения. – Мы со Златой дворами быстрее добежим, чем ты по пробкам проедешь. Ну, пожалуйста!

– Ладно, – Решает уступить и даже улыбается мне в зеркале заднего вида. Что и будет? Вечно занятой, строгий, холодный, отец всё чаще напоминает мне робота, запрограммированного управлять заводом и командовать дочерью. – После уроков сразу домой, поняла?

– Семейный ужин в обновлённом составе, – чеканю, как молодой солдат на плацу. – Я помню, пап!

Стоит дверце отцовского авто звонко хлопнуть за спиной, как по телу разливается непередаваемое ощущение свободы! Нет, я люблю и мать, и отца! Но их стремление решать за меня, как жить, и уверенность, что они знают обо всём на свете лучше меня, катастрофически раздражают. На зелёный перебегаю по зебре и тут же упираюсь в спину Смирновой. Подруга стоит чуть поодаль и считает ворон, ожидая меня с другой стороны перекрёстка.

– Бу! – Ладони опускаются на тонкие плечи девчонки, а уши моментально скручиваются в трубочку от её дикого визга. Тут и испуг, и сумасшедшая радость встречи. Ещё бы! Мы не виделись слишком долго!

– Марьянка! – верещит брюнетка на голову выше меня и с ходу стискивает в жадных объятиях. – Ты вернулась! Почему не позвонила раньше? А? Я была убеждена, что ты ещё на солнышке загораешь!

Рюкзак валится из рук, а идеально уложенные волосы, того и гляди, примут ужасающий вид. Годы идут, а Смирнова никак не научится контролировать свои эмоции.

– Задушишь, Злат! – Аккуратно ослабляю хватку девушки, скользя по ее щекам невесомыми касаниями губ. – Прости, замоталась.

– Ты когда прилетела? – Подруга по привычке переплетает наши ладони и с заразительной улыбкой от уха до уха тащит к зданию лицея.

– Сегодня утром, – устало вздыхаю.

Последние два месяца я провела в гостях у маминой подруги на побережье Испании. Пока родители решали вопрос с опекой над каким-то несчастным мальчуганом, я наслаждалась лазурным морем, солёным бризом и абсолютной свободой! И если бы не начало учебного года, до сих пор ни за что бы не вернулась в серые будни.

– Мне так хотелось сегодня хотя бы выспаться с дороги, – канючу, сжимая ладонь Златы, чтобы Смирнова поняла причины моего сварливого настроения. – Но отец словно белены объелся! Столько времени меня не видел, а злой как собака! Пришлось наспех собираться на учёбу.

– Да ладно тебе, – щебечет девчонка. – Ты и так на неделю себе каникулы продлила. Мальчишку видела уже?

– Нет, – пренебрежительно фыркаю, отмечая, как настроение на бешеной скорости начинает нестись вниз.

Идею родителей на старости лет взять в дом беспризорника я с первого дня считала провальной. Наверно поэтому никогда не проявляла интереса к этой теме. И вообще, была уверена, что предки за два месяца моего отсутствия наиграются и поймут, что несчастному ребёнку не место в нашей семье.

– Мама увезла парнишку к психологу, поэтому знакомство с малышом запланировано на вечер!

– Малышом? – умиляется Злата. – Сколько ему?

– Пять? Десять? Не знаю, Смирнова! – отмахиваюсь от подруги. – Но раз посещает психолога, период ношения подгузников точно остался позади!

Весело смеясь, мы незаметно для себя минуем один квартал за другим и подходим к воротам лицея.

– Тебе совсем неинтересно, Марьян, да? Мальчуган же теперь… Ну, как бы сказать… Он тебе почти брат.

– Ещё чего! – вспыхиваю спичкой. – Этот несчастный ребенок – просто очередная игрушка родителей! Я выросла – им стало скучно, только и всего. Ясно? Никогда он не станет моим братом! Да и речи об усыновлении, вроде, не шло!

Настроение забирается под плинтус!

– Лучше расскажи, что новенького? – Стремительно перевожу тему с неугодной мне. Я не готова ни с кем обсуждать происходящее в семье, да и давать лишний повод для сплетен любопытным ушам не хочу. – Тоха уже нашёл мне замену? А Лизка всё также дуется? Погоди, самое-то главное!

Хватаю Смирнову за локоть и вынуждаю остановиться в двух шагах от массивной двери.

– Мне тут Синичка на хвосте принесла, что у нас в классе новенький появился? Симпатичный? Или так себе?

Синичка, а точнее, Синичкина Алевтина Ивановна, наш классный руководитель и по совместительству учитель русского и литературы. Каждый день на протяжении последней недели она упорно доставала меня звонками, поторапливая вернуться к занятиям. Мотивация, что на носу одиннадцатый класс и серьёзные экзамены, в моём случае совершенно не работала! Как бы я ни окончила школу, в какой бы ВУЗ ни мечтала поступить, родители давно все решили за меня! А возвращаться в дом, где за лето всё кардинально изменилось и, увы, не в мою пользу, совершенно не хотелось. Наверно поэтому Синичка и обмолвилась о новеньком.

– А что Алевтина Ивановна не рассказала, какой он из себя? – Злата хихикает и тянет за собой. До звонка минут пять, а нам еще менять обувь.

– Злат, не смеши! Ты портреты в ее кабинете на стенах видела? Толстой, Пушкин, Некрасов… Думаешь, наша классная реально в парнях понимает? Как его зовут? Ну, новенького…

– Сава Ветров, – Имя с необычайной легкостью слетает с губ подруги, напоминая дуновение слабого морского бриза.

– Сава – это Савелий? – уточняю на всякий, замечая, как щёки Златки начинают наливаться краской. Она может уже ничего не говорить! Я и так теперь знаю, новенький – весьма хорош собой!

– Да, Савелий, – смущённо кивает Смирнова, а я сгораю от желания поскорее увидеть Ветрова своими глазами.

– И как он тебе? – притворяюсь, что не замечаю Златкиной симпатии.

– Странный, – Подруга пожимает плечами и прячет одну и ту же прядь длинных каштановых волос за ухо.

– Очередной заучка?

– Нет, – спешит заступиться за новенького Смирнова. – Он просто странный. Ни с кем не разговаривает почти, взгляд такой тяжёлый и колючий, а ещё у него на шее татуировка.

– Ого! – вскрикиваю чуть громче дозволенного в стенах лицея и тут же ладонью прикрываю рот. – В полку плохишей прибыло?

– Не думаю, что Сава плохой, – мечтательно тянет Злата, остановившись у кабинета физики. Мы совсем чуточку не рассчитали время и пропустили звонок. – Но, знаешь, он кажется очень опасным!

– Всё, как я люблю, – Подмигиваю девчонке и смело стучу в дверь.

– Здравствуйте, Дмитрий Венедиктович, извините за опоздание! Можно нам войти?

Нос кверху, в глазах – уверенность. И пока Златка стыдливо топчется рядом, я, не дожидаясь ответа учителя, делаю шаг вперёд. Это пусть Смирнова краснеет за минутную задержку. Ей положено! Как-никак дочка директора лицея.

– Свиридова! – расплывается в улыбке пожилой мужчина в клетчатом пиджаке. – Неужели вспомнила об учёбе?

– Поняла, что жуть как соскучилась по физике, – по классу тут же проносятся смешки и перешёптывания. Ну, конечно, перемыть мне косточки – великое дело!

– Ты не представляешь, как греет душу твоё признание, – ехидно замечает физик и ладонью указывает, чтобы мы поскорее заняли свои места.

Красная, как помидор, Смирнова тут же шмыгает за первую парту, а я, на мгновение замерев, осматриваю класс. Как и следовало ожидать, Синичка всех пересадила, и где сейчас моё место – непонятно.