Цитаты из книги «Праздничная гора»

«Газель» мчалась, то и дело резко притормаживая, вихляя и визжа. На поворотах водитель прикладывал руку к сердцу, чтобы его пропустили, ухитрялся на ходу здороваться за руку с проезжающими мимо коллегами и перекрикиваться с пассажирами поверх громыхающего шансона. Пассажиры то и дело просили остановить «там-здесь», «возле женщины в зеленой юбке», «где получится» и гордо не брали рубль сдачи.

Камилла выбралась на улицу и, завидев подъезжающее маршрутное такси под номером «5 как троллейбус», махнула рукой и залезла внутрь. В маршрутке сидела пара молодых людей, широко расставивших ноги и загородивших весь проход, женщина в летней шляпке с красным цветком на полях, дородная женщина в леопардовом халате и девушка в голубом платке.

– А я вчера в маршрутке ехала. Все места забиты были, даже кто-то стоя ехал. И тут женщина останавливает вот с такими ногами, – парикмахерша раскинула руки шире плеч, – смотрит, сесть некуда. «Чуть-чуть подвинься», – мне говорит. Все как стали смеяться. Пришлось мне ей уступить и стоя ехать.

– Уя, миллион за платье! – удивлялась та, освобождая Камиллины пряди от бархатных бигудей. – Я его видела даже, сама Эльмира показывала. Там жемчуг настоящий, сразу видно, кружево ручное.

столы накрытые стояли на Ленина. А бородатые разозлились, что народ пьет, и маршрутку взорвали. – А, помню. Только это не бородатые сделали. Там парень ехал и просто гранатой жонглировал, друзей развлекал. И выронил случайно, хIайван!{Животное, скотина (араб.).} – Это другой случай. Это не парень жонглировал, это военный ехал выпивший, держал гранату в руках и выронил. Там еще девушка сидела из Кизилюрта, она нагнулась и своим телом закрыла эту гранату, чтобы другие меньше пострадали. Сначала менты не разобрались, подумали, что она шахидка, а потом выяснили, что она геройский поступок совершила. – Нда…

– Нет, на углу маршрутка взорвалась! – Парикмахерша почему-то сипло засмеялась. – Когда это у нас маршрутки взрывались? Не было такого. – Было на Ураза-байрам, не помнишь? Весь город отмечал, ансамбли танцевали,

– Да будут ваши лица такими же праздничными, как эта гора!

«Халилбек! Халилбек!» – позвал вдруг кто-то, и профиль исчез.

Шамиль сбросил рюкзак и помчался навстречу раненым, туда, откуда валил дым. Добежав, он закашлялся, смутился от вида изуродованной улицы, усыпанной стеклянными осколками и бетонной крошкой. «Где, где?» – повторял он себе, пытаясь найти нужное место, где ждали его родные и Ася. Но дома изменились до неузнаваемости, ощерились скомканными внутренностями. Тут и там попадались полумертвые, еще дергающиеся в агонии люди.

Вот скажи, Махмуд, что на свете маленькое и большое одновременно? – Не знаю, отец, – отвечаю я. – Это Дагестан, – объяснял мне отец. – Ты только подумай, какой он маленький, а сколько в нем уживается народов и обычаев, языков и талантов, животных и растений. В одном крошечном Дагестане ты увидишь и песчаные барханы и тропические заросли, вечные ледники и минеральные источники, и засушливую равнину и сочные альпийские луга, и морскую пучину и каньоны, до дна которых не долетишь, хоть лети полдня! Все мы, дагестанцы, очень разные, но в то же время мы очень схожи своей честностью, гостеприимством и стремлением к справедливости. Помни о том, что ты дагестанец, сынок, и не меняй это звание ни на какое золото мира!