Иллюстратор (обложка) Ирина Волкова

Иллюстратор Светлана Соловьева

© Алина Волку, 2020

© Светлана Соловьева, иллюстрации, 2020

ISBN 978-5-4483-1433-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От Автора

Говорят, жизнь даётся человеку только один раз. Но это неправда.

Все мы проживаем десятки, а то и сотни жизней.

Мы, читатели.

Меня давно восхищает и вдохновляет один из образов, созданных великолепным французским писателем Гастоном Леру – Эрик, Призрак Оперы, Ангел Музыки, Любитель Люков, Король Фокусников и Принц Душителей.

Эрик, Торжествующий Дон Жуан.

Эрик, один из основных персонажей романа «Призрак Оперы».

Впервые эта книга попала мне в руки, когда мне было 10 лет, и она перевернула мой мир. Я твёрдо решила стать певицей – так повлияло на меня описание божественного голоса Эрика, его уроков молодой певице Кристине Дае. Этот выдуманный писателем Гений окрылил меня, пробудил во мне желание прикоснуться к Вечному Искусству Пения. И… стал моим непостижимым Идеалом.

И вместе с тем, каждый раз перечитывая «Призрака Оперы» и обнаруживая всё новые и новые, раннее не замеченные мною, грани персонажей – я словно проживала вместе с Эриком его чудовищную жизнь, испытывала вместе с ним всю его боль – и, дочитав, содрогалась от гнетущего ощущения несправедливости.

«Призрак Оперы» сделал меня той, кем я являюсь, вдохновив на борьбу с судьбой и обстоятельствами, научил мыслить иначе и видеть красоту там, где многие её разглядеть не в состоянии.

Теперь же я решила отдать дань прекрасной Книге, её Автору, и, конечно же, Ему – Ангелу Музыки, Эрику – написать цикл стихотворений.

«Реквием по Эрику» был создан в рекордные (даже для меня) сроки – 1-е стихотворение из 99 новых было написано 13 апреля 2016-го года, последнее – 4 августа того же года. Из старых своих стихотворений по «Призраку Оперы» я включаю в данный цикл только одно – «Молитву Эрика».

Итого – в «Реквиеме по Эрику» – 100 стихотворений.

Сюжет цикла полностью повторяет сюжет романа. Я, Леди Лин, выполняю роль наблюдателя, рассказчика, иногда обращающегося к тому или иному персонажу, или же к их автору.

Для работы над стихотворениями я воспользовалась переводом романа «Призрак Оперы» авторства Ю. Барсукова, так как считаю его самым достойным. Я старалась максимально придерживаться всех особенностей данного перевода. Отсюда и Мушармен вместо Моншармена, Жамме вместо Жам, «пенджабское лассо», «мешок жизни и смерти», и так далее.

Не поднялась рука музыканта, разве что, на Dies Irae, которое у Ю. Барсукова, почему-то, пишется как Dies Jrae.

Ну, зато у этого переводчика всё обошлось без Ящерицы вместо Кузнечика и прочих неприятных неожиданностей – за что ему огромнейшее спасибо.

Так как действие происходит в Париже, и сам дражайший П.О. – француз, я пришла к выводу, что ударение в его имени должно падать на последний слог – Эрик, а так как персидский титул мазендеранского знакомого Эрика правильно произносится как «Драг-Ага», то, соответственно он – дарога.

Было бы несправедливым не упомянуть тех моих читателей, без которых большинства стихотворений бы не было. Я писала по их заявкам, и они предлагали такие темы, до которых я сама просто не додумалась бы.

Прежде всего выражаю благодарность Ирине Волковой. Кроме некоторых тем для стихотворений, она является так же автором обложки данной книги. Благодарю Светлану Соловьёву за очаровательную иллюстрацию к первому стихотворению сборника.

Так же – за прекрасные предложенные темы – хочу сказать огромное спасибо следующим дамам:

Наталье Александровой, Соне Кононюк, Богдане Темчишиной, Ульяне Скибиной, Светлане Авраменко, Анне Кабановой, Татьяне Андреевой, Марине Королёвой, Ирине Остапенко, Дарье Удаче, Светлане Люта, Ангелине Волковой и Александре Водолажченко.

Спасибо, что помогли мне вновь погрузиться в мир восхитительного произведения Гастона Леру и за то, что теперь я могу передать эту эстафету уже непосредственно своим Читателям!

Ну что ж, приятного чтения!

С уважением,

всегда Ваша,

Алина Волку (Леди Лин)

Requiem Aeternam

 
Сквозь тени ночи беспросветные
Трепещут блики вдохновения…
По вам, прекрасное творение,
Я робко исполняю Реквием.
 
 
Ради чарующего вымысла —
Души безмерные рыдания,
Как будто я – воспоминания
Того, чьей смерти бы не вынесла.
 
 
Да что есть смерть? О, наваждение!
Что – жизнь? Лишь миг однообразия.
И что с того, что вы – фантазия?
Не иллюзорно – только пение.
 
 
Что боль и муки одиночества,
Когда мы слишком многим жертвуем?
О, в тех мирах, где все мы – смертные,
Имеет смысл только творчество!
 
 
А вы, прекрасное творение —
Моей души лучи рассветные…
По вам я исполняю Реквием —
Спасибо вам за вдохновение!
 

Ода театру Гранд-Опера

 
Обитель красоты, восторгов и оваций,
Сменившая и лик, и множество имён!
Ты – безупречный храм возвышенного танца,
Великих голосов проклятие и трон.
 
 
Ты – вечная тюрьма былого вдохновенья,
Звенящая печаль ушедших вглубь веков
Разрушенных надежд, божественного пенья
Предательских интриг, фальшиво-сладких слов.
 
 
И золото твоё, и тени статуй медных —
Всё дышит волшебством и вечностью самой.
И ревностно хранишь ты все свои легенды,
И призракам твоим не будет дан покой.
 
 
Уснувшие в веках, в гробницах мирозданья,
Они воскреснут вновь под росчерком пера…
Так не пади и ты, оазис созиданья,
Обитель красоты! Живи, Гранд-Опера!
 

Изначальные планы П.О. по поводу Кристины Дае

 
Что за жизнь… Одно мучение!
Никого и ничего.
Но нашёл я развлечение —
Рай да слуха моего!
 
 
Что за голосок у девочки!
Школы – нет. Досадно. Жаль.
Ничего. Мои распевочки
Камень превратят в хрусталь!
 
 
Эта милая красавица
Робкой кажется, простой.
Как забавно удивляется,
Слыша голос за стеной!
 
 
Ей не страшно. Ведь неведомый
Ангел вёл беседу с ней.
Там, где омут неизведанный —
Фантазёрка видит фей.
 
 
Сердцу дарит обветшалому
Ощущенье чистоты…
Как же в жизни не хватало мне
Этой светлой красоты!
 
 
Всё в ней соткано из нежности,
А какой прелестный смех!
Что же, при её прилежности
Ждёт её большой успех!
 
 
Вижу деву Маргаритою…
Перед ней падёт вся знать!
Будет под моей защитою
Расцветать и процветать.
 
 
Среди злобы, лжи и грубости
Не найти цветка ценней…
А быть может… Нет, то глупости —
Я не появлюсь пред ней!
 
 
Я не стану ей мучителем!
О, до самого конца
Не узрит она учителя,
Его мёртвого лица…
 
 
Одиноким буду гением,
Добрым духом за стеной…
Пусть ей дарит вдохновение
Благородный голос мой!..
 

Рассказ Бюке

 
Я видел его! Все вы знаете, право —
Я честен, я врать не привык!
Мой будет рассказ, господа, вам по нраву
О том, что узрел я в тот миг.
 
 
Он страшно худой, этот призрак во фраке,
Глаза смотрят прямо. Они
Видны, как мне кажется, только во мраке.
В них тускло мерцают огни
 
 
Кромешного ада… Их взгляд осторожен,
Лицо же… О, не позабыть!
Иссохшую, грубую, жёлтую кожу
С пергаментом можно сравнить,
 
 
На череп натянутым, лысый и гладкий,
С остатками тёмных волос.
И знаете что… на лице его гадком
Отсутствует полностью нос!
 
 
Сей вид произвёл на меня впечатленье
Ужасное. Но отступить я не смел.
Поверьте – почти я настиг привиденье!
Но, всё же – увы, не успел.
 
 
Однако я знаю заветную стену,
В которой тот призрак исчез…
Хоть ужас, признаться, проник в мои вены,
Разжёг он во мне интерес!
 
 
Что может таиться за этой стеною?
Его – привиденья – секрет!
Ну что ж. Я, Бюке, его тайну раскрою!
Друзья… Почему бы и нет?…
 

Верёвка. Бюке повешенный

 
По принужденью или приговору
Раз совершив смертельное пике,
Висел себе повешенный Бюке
Средь декораций к «Королю Лахору».
 
 
Не то чтоб он кому-нибудь мешал,
(Естественно, ведь он – немножко мёртвый)
Распухшего, похожего на чёрта,
Его зачем-то кто-то взял – и снял.
 
 
Небрежно повалив его на пол,
Да так, что и смотреть было неловко,
Воришка с его шеи снял верёвку,
Да резко так! Наверное – был зол.
 
 
И вот уже лежал он, распростёртый,
Гармонизируя легко с кромешной тьмой,
И был он всё такой же – не живой,
А безусловно сильно уже мёртвый.
 
 
Но вот теряюсь я в формулировках —
По поводу хищения, ага…
Ну, видимо, как память дорога
Была кому-то странная верёвка…
 

Сплетни о ПО в покоях Ла Сорелли

 
Перед ответственным вечером прима
Очень хотела побыть в тишине,
Только блаженный покой её мнимый
Возглас развеял малютки Жамме.
 
 
Что за напасть?… Только голосом тонким
(Правду ли, выдумку? Вот в чём вопрос!)
«Это был призрак!» – вскричала девчонка,
Сморщив от ужаса славный свой нос.
 
 
Ла Сорелли – всех их старше, смелее,
Сделала вид, что ей всё ни по чём.
Только вот крестик святого Андрея
В пальчиках тонких зажала тайком,
 
 
Выпрямив гордо роскошную шею,
Властным движеньем расчистила путь,
И в коридор заглянула, робея,
И прошептала: «Здесь есть кто-нибудь?».
 
 
Нервно вздохнув, не дождавшись ответа,
Прима закрыла уверенно дверь.
Девочек глупых из кордебалета
Взглядом окинула: «Ну, что теперь?».
 
 
– Мы его видели! Он где-то рядом!
– Страшный, аж жуть! Как его я боюсь!
– Призрак во фраке!
– С мерцающим взглядом!!
– Я одеваться одна не спущусь!!
 
 
Кто-то кричал, кто-то всхлипывал тайно,
В страхе трепал кто-то свой оберег…
И обронила, как будто случайно,
Темноволосая, тонкая Мэг:
 
 
– Глупости всё! Не хочу я обидеть
Здесь никого. Только правда одна —
Призрак никто не способен увидеть!
Но… говорить я о том не должна…
 
 
Тут же к ней стайка девчонок прильнула —
Знать все хотели о правде и лжи.
Слышалось только средь общего гула —
«Ну расскажи, расскажи, расскажи!!»
 
 
Ла Сорелли лишь тревожно вздыхала —
Больше не грезила о тишине…
Гордая прима совсем не желала
С призраком встретиться наедине.
 

Кристина Дае. «Новая Маргарита»

 
Лёгким трепетом грёз нежный голос дышал,
И порхал, словно райская птица.
И в блаженстве внимал очарованный зал
Этой маленькой фее-певице.
 
 
В её пеньи в тот миг так волшебно сплелись
Звуки музыки с мыслью поэта,
Что казалась, душа её просится ввысь
С вдохновенной душою Джульетты.
 
 
Это был светлый сон неземной чистоты,
Это было само вдохновенье!
Трепетали сердца от такой красоты —
От её совершенного пенья.
 
 
И когда, заменяя коллегу свою,
Дива начала петь Маргариту,
Очутился весь зал словно в мирном Раю,
Где земная вся горечь – забыта.
 
 
И сквозил её голос такою тоской,
Он такой был тревожный и сладкий,
Что все женщины в зале теряли покой,
А мужчины – рыдали украдкой.
 
 
То звучал этот голос как ласковый стон,
То тревожно, то трелью игривой,
Но достиг совершенства небесного он
В триумфальном, чарующем трио.
 
 
То была Маргарита! Сама, во плоти!
Удалось ей так с музыкой слиться,
Что теперь никому, никому не уйти
От манящего зова певицы!…