Фотограф Марина Бабурина

© Алексей Константинович Смирнов, 2017

© Марина Бабурина, фотографии, 2017

ISBN 978-5-4474-0446-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Нектар небожителя

Мужайтесь, братия избранны,

Небесной мудрости сыны.

Помыслите, к чему вы званы,

Что были, есть и быть должны.

Масонское пение

1

– Ваш профессор – обычный преступник, – заявил сановного вида инспектор, снял очки и раздраженно потер обвислые щеки. Седая грива, полная гневного электричества, встопорщилась. – Налицо беспардонный саботаж! – и он швырнул на стол папку с документами.

Группа придворных, излучая неодобрение, молчала, готовая привести в исполнение любой приговор.

– Неудивительно, что бездельник смылся, – продолжал инспектор. – Профукал народные деньги, а сам подался в бега. Вот чем оборачивается неподконтрольность отдельных ведомств и служб, – сказал чиновный лев зловещим голосом.

Но судьба закрытого научного центра и так была решена давным-давно, чиновник лишь ставил точку, довольный, что ему повезло с настоящими уликами. Теперь его многочисленные противники заткнутся.

– Подготовьте смету, расчеты – как всегда, – обратился инспектор к вдохновенному секретарю. – Будем приватизировать. Копии – в прокуратуру.

Тут вмешался кто-то из технического персонала: этот наивный и непонятливый тип желал узнать, как ему распорядиться спецраствором, дюжина бочек которого спрятана в подвале и ждет отправки неизвестно куда.

– Что вы – сами решить не в состоянии? – инспектор вскинул дремучие брови. – Какой, к лешему, спецраствор? Это же липа! – чиновник ткнул в бумаги пальцем. – Химическая структура вещества не несет абсолютно никакой полезной нагрузки! Целую, считай, пятилетку синтезировали какое-то дерьмо для галочки – так что с ним теперь делать?

Других вопросов не возникло, и инспектор, срывая фирменный белоснежный халат, вышел из лаборатории профессора Райце-Роха.

Двенадцать бочек, наполненных ненужным веществом, опорожнили в местную речушку. Река, повидавшая виды, безропотно вобрала в себя очередную добавку.

*****

Дуплоноженко потратил впустую целый день: охота не ладилась. Пушное зверье, в котором нуждался Дуплоноженко, благополучно попряталось кто куда. Встретился, правда, неосторожный филин – он восседал на суку и ни о чем плохом не догадывался. Он даже поприветствовал охотника самовлюбленным уханьем, и век его на этом оборвался. Обозленный Дуплоноженко прицелился и зарядом картечи разнес дурака в клочья. Ухать стало некому, пух и перья долго кружили в оглушенной тишине, а Дуплоноженко прислонил ружье к стволу лиственницы. Достал затертую, дырявую папиросную пачку, покопался в ней заскорузлыми пальцами – папиросы раскрошились, табак смешался с пылью и древесной трухой. Где-то неподалеку застучал дятел, Дуплоноженко поднял глаза и увидел, как незваная молния расписалась на небосклоне. Секундой позже тишина и покой разорвались новым, ужасающим грохотом.

Остатки спутника, выведенного за каким-то дьяволом на орбиту двое суток тому назад, рухнули в реку в полукилометре от места отдыха Дуплоноженко. Почерневшая конструкция косо воткнулась на мелководье в песок, и ядовитый гептил, будучи в семь раз злее синильной кислоты, немедленно излился в беспечную воду и соединился с вылитым спецраствором, свидетельством саботажа. Река текла себе, как делала это столетие за столетием; поселок, с пьяных глаз построенный внизу по течению, не чуял беды. Не думал ни о чем таком и Дуплоноженко, он только покачал головой и опустился на колени у самой воды. Ему очень хотелось пить, и он, любитель расхожей фразы «мы институтов не кончали», погрузил ладони, сложенные лодочкой, в реку.

*****

Примерно в то же время некий Вьюшин, жадный до острых ощущений молодой человек, закатал рукав фуфайки, подставляя вену под первый в жизни укол героина. Друг и учитель сосредоточенно нацеживал красноватый раствор в шприц-пятишник.

– Ща вмажу так – из трусов выпрыгавать бушь, – пообещал он хриплым голосом, шмыгнул носом и виртуозно слизнул с кончика иглы микроскопическую каплю.

Вьюшин распустил тесьму, что перехватывала его расчесанные на прямой пробор волосы и перетянул бицепс. Потом заработал кулаком, то сжимая его, то разжимая. Вена потемнела, набухла и скоро вполне созрела для пленительного свидания.

*****

Черт сидел на берегу океана сознания и швырял в набегающие доверчивые волны всякую дрянь. Как только рядом объявился ангел, черт издевательски подвинулся, хотя места и без того было предостаточно. Ангел осуждающе воззрился на плавающий мусор, затем перевел взгляд на динамитную шашку.

– Пей, – пригласил его черт дружелюбно. По случаю водного перемирия он выглядел совершенно спокойным. Пить нужно всем, и драки тут неуместны. Так же вот и на земле в засушливую пору забываются распри; львы, слоны, антилопы и тигры беспрепятственно утоляют жажду из общего источника.

– Зачем ты насвинячил? – ангел скорбно поджал губы.

Черт повел плечами и почесал плешь.

– А что – нельзя? – спросил он нагло. – Нет такого правила, – и вызывающе захихикал.

– И это, – продолжил ангел, указывая крылом на взрывчатку. – Для ловли душ существуют удочки. А вот насчет браконьерства правило есть.

Черт наподдал динамит копытом.

– Так ведь это не мое, – он изобразил невинное удивление. – Кто-то, видно, обронил…

Ангел вздохнул, подобрал подол свежевыстиранного хитона, опустился на колени и припал губами к воде. Черт немного подумал и пристроился рядом. Ангел недовольно покосился, но ничего не сказал. Они пили до тех пор, пока на водную гладь не упала тень. Ангел обернулся.

– Кто это? – прошептал он потрясенно. – Кто ты такой? Положи хлыст! Положи, кому сказано!

Послышался свист, за ним – звук удара, ангельское крыло переломилось и безнадежно повисло.

Черт вскочил на ноги и задрожал.

– Кто ты? Кто ты? – все повторял он и повторял, а тень наступала, надвигалась на него, и хлыст с утроенной силой взвился в воздух.