Отзывы на книги автора «Алексей Поляринов»

"Неудавшиеся главы внутри нас порой гораздо интереснее тех, что удались, или, вернее, они гораздо информативнее: благодаря им мы знаем, что нас создавали методом проб и ошибок, триллионов проб и ошибок..."

Непростая книга, больше напоминающая мозаику, - собери весь пазл и тебе (может быть) откроется смысл романа, хотя это не точно...

Фантастика, киберпанк, антиутопия, драма и сказка - набор жанров разнообразен и причудливо сплетен: одно плавно перетекает в другое, все время оставляя меня как читателя в недоумении - мол, что это сейчас такое было? Причем и повествование ведется все время от лица разных персонажей, связанных лишь тонкой линией родства, впрочем, подобные узы всегда условны - что в литературе, что в жизни. Представит автор на наш суд и несколько сменяющих друг друга планов - общего и частного характера, доказывая (или, вернее, осмеивая) идею, что все (проблемы, предпочтения, интересы) родом из детства, мол, от семьи все идет. Марина, Петро, Егор - дети своего отца - непутевого математика с нелепой фамилией, напоминающей профессию, Портной - видимо, также пытаются скроить и свою жизнь, по чужим лекалам, в угоду чужим интересам. Странно ли при этом, что чужая жизнь и не налезает?

Рано лишившиеся отца - нет, с тем чудаком-математиком, не понимавшем совершенно шуток, как раз все в порядке - что таким сделается? Просто родить детей и оставить их (в смысле, уйти из семьи), не интересуясь их жизнью, не принимая в их судьбе никакого участия - ну не по-мужски это как-то, не по-человечески...Потерян центр тяжести, вырван клок сердца...

А начинается все ведь все вполне мило, благопристойно - семья и двое деток. Мальчики, ищущие потерянное озеро (здравствуй, сказка:), а мне всю книгу казалось, что надо искать не озеро, а потерянную совесть у некоторых (здравствуй, жизнь)...

Сказка сменяется драмой, когда речь заходит о Марине - еще одна непутевая веточка-девочка ("точка" - так он ее называл, отец эстонец, не выговаривавший букву "д") от непутевого отца (в чем именно драма - узнаете из книги. Определенно "18+")...

А уж когда в разговор поколений (а как иначе назвать этот роман?) вмешивается Егор, книга и вовсе приобретает антиутопийные черты - государство, которое следит за своими гражданами, их перемещением, вмешивается в их личную переписку (где-то мы это уже, кажется, видели, а может, наблюдаем до сих пор...), искусственный интеллект и алгоритм, по выражению лица человека способный дать исчерпывающую характеристику его психического состояния и лояльности к власти (к этому алгоритму и приложил руку и мозги Егор, едва ли не самый умный из их троицы, только интеллектуальное превосходство часто оборачивается против его владельца)...

И без того динамичный роман нереально убыстряется на последних страницах. Едва переводя дух от страшных событий книги мы все же успеем задаться вопросом: так действительно ли все самое главное в человеке формируется именно там, в семье, и можно было бы предотвратить катастрофу?

"Отчего нас так тянет к реликвиям? Разве мы недостаточно верим словам? Или приметы прожитой жизни содержат в себе какую-то дополнительную правду?..."

У Тани всегда были сложные отношения с матерью. В разговорах мать умела ужалить в самое уязвимое место, загоняя иголки слов под кожу. Она была человеком, которого трудно любить, но Таня старалась. Когда выросла, она потратила сотни часов на психотерапию, чтобы выработать иммунитет от материнского характера. Таня всегда оставалась рядом и заботилась о ней вопреки всему. А потом мать пропала. В её пустой квартире Таня нашла только пепел от сожженных фотографий. А потом нашла и её. В секте.
⠀
Нас с детства учили мыть руки перед едой и чистить зубы два раза в день. Это правила обычной гигиены, они понятны и не нуждаются в пояснении. Но говорить о гигиене психологической стало принято относительно недавно. Раньше не было вообще такого понятия, как уважение личных границ, зато были клише, которые годами вбивались на подкорку: все так живут, не выноси сор из избы, Бог терпел и нам велел. Долгие годы люди были беспомощны в вопросах заботы о своем психологическом здоровье, более того, обществом порицалось сама потребность в ней.
⠀
Мы все еще учимся говорить о своих травмах, но сейчас хотя бы уже не стыдимся их. Наконец-то можно сказать - мне плохо и это нормально, я живой человек и мне больно. У меня есть право на эту боль. И на помощь. Психология - это травмпункт для душевных ушибов и переломов, если их замалчивать, они срастаются неправильно и ноют годами, причиняя боль снова и снова.
⠀
Целые поколения росли психотерапевтическими «дикарями», пытаясь самостоятельно, вслепую справиться со своими проблемами, рыдая по ночам в подушку. Это стало настоящей эпидемией, которая не так заметна, как вирус гриппа, но не менее губительна. Она расползалась медленно, проникнув в нерв исторической памяти, в код поколений, когда сотни лет принято было молчать о травмах психики. И теперь миллионы людей, которым нужна опора, становятся легкой добычей для хищников. Они попадают в капканы лидеров культов.
⠀
«Риф». Надо. Читать. Это правила безопасности дорожного движения по трассе жизни: как увидеть сигналы абьюза, избежать столкновения с манипуляторами и вовремя пройти техосмотр, чтобы не попасть в аварию. Это важный и нужный роман о том, что ни у кого нет права делать вам больно.

Прочитано в Книжном бункере.

В какой момент символ и ритуал вытесняют реальность и подчиняют её себе?

В начале сюжета мы знакомимся с тремя персонажами.
Повествование ведётся попеременно от каждого из них.
Они разного возраста, живут в разных местах и даже на разных континентах.
Казалось бы их ничто не связывает, но это не так.
Ведь иначе бы их не ввели в один сюжет.
Связь проступает постепенно и составляет достаточно необычную картину сюжета.

В книге много информации про:
ритуалы и суеверия;
тренинги и путь через них в секты;
процесс вербовки;
психологию сект;
память и забвение.
А ещё о том, как наше сознание и подсознание невольно на них реагирует и о психологическом насилии.

Алексей Поляринов достаточно глубоко исследовал пробоему и поделился своими выводами с читателями, преобразовав информацию в художественную книгу.
Для заинтересовавшихся темой, привёл список использованной им литературы.

В послесловии автор рассказал как родилась идея книги и деталей сюжета.
Источником вдохновения послужил реальный эпизод из жизни, который потом оброс сюжетом и деталями  не имеющими ничего общего с жизнью автора.

История определенно встанет на полку к любимым, которые можно перечитываться снова и снова, находя для себя что-то новое, упущенное ранее.
"Риф" прописан так изящно, и, одновременно, просто, что это завораживает. Здесь нашлось место и промысловой глубинке на севере России - с ее бытом, негласными законами, а также легко узнаваемым паттернам постсоветского воспитания -, так и стенам крутого американского университета, с социологическими/психологическими исследованиями культов.

Мне очень понравилось построение истории. Как, в конечном счете, множество личных и массовых событий, сливаются в финальной точке, подводя всё к главной идее.

Персонажи общаются друг с другом через живые реплики, которые, вероятно, использовала бы сама, находясь в той или иной ситуации. Обрывки важных воспоминаний преподносятся героями так, точно передавая до боли знакомую атмосферу доверительных разговоров под утро на чьей-нибудь кухне.

Уютный, чертовски человечный и красивый роман

На суд своим читателям автор представит три драматических истории, причем истории не параллельны, ведь происходят в разные временные отрезки. Истории женские, ведь главные героини - женщины и девушки. Кира пытается разобраться в далеком прошлом, когда в их городке Сулим в 1962 году произошел бунт и погибли люди. Как-то со всем этим связана и ее мать. Ли переводится в другой университет (штат Миссури, США), чтобы заниматься наукой под руководством знаменитого профессора-антрополога Юрия Гарина, человека невероятной харизмы и научных амбиций. Таня пытается спасти и вытащить свою мать из секты. Героини не родственницы, не связаны ничем, кроме, наверно, одного качества - стремление во что бы то ни стало открыть истину, любым путем, невзирая ни на что. Надо ли при этом говорить, что поиск правды легким не будет, похороненное прошлое порою так же опасно, как причудливо меняющееся настоящее...

Признаюсь, постоянное переключение между персонажами и эпохами поначалу сбивает с толку - сложно сосредоточиться на сюжете, проникнуться им и начать сопереживать героям по-настоящему, сложно с ними познакомиться. Зато когда привыкнешь, все паззлы наконец-то сложатся в единую картинку, вот тогда многие линии переплетутся, мотивы поступков станут чуточку понятнее, а герои - ближе. Просто книга эта для вдумчивого и очень неспешного чтения.

А вот чем роман покорил меня буквально с первых страниц - так это атмосферой, многослойной и на любой вкус и цвет. Здесь и атмосфера маленького городка, где все про всех знают, не любят приезжих и покрывают друг друга. Атмосферой академической (то есть учебной) среды - университет, лекции, семинары - вот это все. В этой "женской" книге (пишу в кавычках, так как женская она исключительно только по тому, что главные персонажи - девушки) самым запоминающимся для меня стал образ профессора Гарина - вот умеет человек привлечь к себе внимание и влюбить в себя даже заочно (оборачивается это, правда, для девушек потом не очень). С Гариным будет, кстати, связана одна шокирующая история из прошлого, его детства, и одна история из будущего - какая интересная теория забвения. И, конечно же, не могу не отметить обращение автора к популярной и что самое главное актуальной, больной и очень острой теме наших дней - это тема засекреченных обществ и сект, калечащих личность, убивающих жизнь. Вот за это автору большое спасибо, вот о таких темах надо говорить во весь голос...

4/5, к сожалению, не все сюжетные линии сведены органично, а на некоторые вопросы мы ответа так и не получили...

Это странная, мучительная и горькая книга. Её простота так же обманчива, как мнимая безобидность кадавров. На первый взгляд, мортальные аномалии могут навредить разве что людям с тонкой душевной организацией. Но не всё так просто. Пока одни пытаются встроить кадавров в привычную картину мира, другие намерены решить проблему более радикальными методами. Кадавры обрастают слухами и суевериями. И солью. И в ней-то и вся проблема.

Даша относится к тому абсолютному меньшинству, которое пытается рассмотреть проблему кадавров с научной точки зрения. Расплатой за вдумчивый подход к вопросу стала вынужденная эмиграция. Тем не менее, Даша готова рискнуть снова. Но новая исследовательская экспедиция по изучению кадавров окажется для молодой женщины настоящим испытанием. Тем более, что ее спутником в поездке по Черноземью станет родной брат, от которого Даша совсем не случайно старалась держаться подальше.

Пожалуй, именно Дашины флешбеки стали для меня самыми шокирующими страницами книги. И Даша, и Матвей кажутся вполне адекватными людьми. И я даже не могу себе представить, как они могут сосуществовать рядом после содеянного. Дышать одним воздухом. Разговаривать друг с другом о пустяках, шашлыках и подарке к маминому дню рождения. Поступок Матвея шокирует и возмущает, но... признайтесь, мы же ожидали чего-то подобного. Но Дашин... Это что. Вообще. Такое. Было?

Алексей Поляринов очень тщательно выстраивает новую реальность. Свидетельства очевидцев, выдержки из книг и статей, конспекты художественных произведений, акты о проведении испытаний очень круто работают на создание эффекта присутствия. Единственное, на что хочется попенять автору, это на возмутительно открытый финал. Но мог ли он быть другим при исходных данных? Может, главную героиню и интересует природа мортальных аномалий, но самого автора больше занимают не причины, а последствия, непосредственная и отложенная реакция социума на экстраординарные события.

...И в один прекрасный момент Алексей Поляринов вдруг почему-то напомнил мне внимательного хирурга, который, проверяя подвижность травмированного сустава, поминутно спрашивает: "Так больно? А так?"... А больно везде. Нет спасения от этой боли. Нет спасения от выбросов горя. И ты обречённо ждёшь, когда же прекратится эта медленная пытка, когда же кто-нибудь нажмёт на кнопку детонатора. И всё закончится, так или иначе.

Роман Алексея Поляринова, человека такого количества талантов, что он и сам иногда кажется фантастическим персонажем из какой-нибудь книги о новой расе сверхлюдей, вышел в 2018 году, получил похвалу Дмитрия Быкова, быстро ушел на доптираж, а в 2019 уже попал в длинный список литературных премий «Национальный бестселлер» и «Фикшн35».

«Я был сложным ребенком - я начал приносить родителям неприятности задолго до своего рождения». С этих слов начинается книга, и от нее уже невозможно оторваться. В них при желании можно рассмотреть центр тяжести всего романа как такового: лёгкая ирония и предельная серьезность - инь и ян этой книги. У нее много достоинств, я перечислю пять самых важных для меня.

Петро и тайна пропавшего озера.
Петро Портной родился в семье одаренного математика и красивой журналистки, которая мечтала быть сначала женой гения, а когда с этим не получилось, то матерью гения. Петро был объектом ее педагогических экспериментов вплоть до того момента, пока не родился его младший брат Егор. С его появлением с плеч Петро свалился груз материнских амбиций, сменившихся обязанностями по присмотру за Егором, которые иногда было трудно совмещать с собственными интересами в лице странноватого одноклассника Александра Грека, его неуемной фантазии и тяги к раскрытию тайн. Прирожденный конспиролог Грек втянул Петро в неприятности и приключение, которое аукнется через много лет во взрослой жизни.

Егор и Большой брат.
Мама мечтала, чтобы Егор стал великим музыкантом, новым Шопеном, но на этой женщине как будто лежало проклятие несбывшихся желаний. Ей удалось таки стать матерью гения, но он выбрал иной путь и стал композитором не для нот, а для скриптов и кодов. Он оказался между двух огней, между двух Больших братьев: брата по крови - Петро - уважением которого дорожил, и системы, в которую верил и вкладывал свой уникальный потенциал. Истории о двух братьях берут свое начало с библейских времен, но не надоедают и по сей день, являясь генофондом мировой литературы. Теперь и Егор с Петро станут его частью. Они никогда не были соперниками, не боролись ни за родительскую любовь, ни за наследство, ни за женщину. Они пытались жить по совести и оставаться порядочными людьми.

Их мама и ее сказки.
По ночам мама мальчиков, Нина Ходжарова, когда её дети и большие надежды на них ложились спать, сидя на кухне, вспоминала о собственной мечте - написать книгу. В то время она работала редактором и, целыми днями внося правки в чужие плохие тексты, дома пыталась создать свой хороший. У нее был талант, но не было идеи. Идея и концовка - две самые вредные и норовистые сущности творческого процесса, которые могут испортить результат любого труда, но когда ей удавалось ухватить их, у нее получались удивительной красоты сказки. Эта красота не всегда бывала доброй, она могла быть грустной, трагичной, лиричной и странной, но всегда была настоящей. Истинной красотой истории, созданной из редкой чистейшей фантазии и живых слов. И этих сказок уже было бы достаточно, чтобы ради них прочитать всю книгу.

Марина и #metoo.
Человек-манифест. Воплощение вопроса «Чего хочет женщина» в XXI веке. Она хочет уважения, безопасности, справедливости, понимания, она хочет, чтобы ее перестали насиловать и презирать, она хочет, чтобы жертву перестали винить в том, что с ней случилось. Она хочет уехать из дома, получить образование. Она хочет умного психотерапевта, хороших друзей, интересную работу. И после всего этого, если получится, она хочет тепла, любви и поддержки. Чего она не хочет, так это свадьбу, мужа и детей. Это желание у нее отбили.

Алексей Поляринов и метароман.
Многожанровость «Центра тяжести», которая встроена в нашу современность, совершенно уместна и логична, потому что каждый человек проживает свою жизнь в разных ролях и разных жанрах. Детство - это янг-эдалт и степень приключений в нем зависит от характера и непоседливости главного героя, его родители добавляют остроты социального вопроса, далее, как правило, многие проходят через стадию любовного романа, а после окончания института каждый сам выбирает себе жанр своей жизни - от семейной саги до киберпанка и политического триллера. Герои «Центра тяжести» выбирают свои сюжетные тропы, погружая читателя в полифоничность своих голосов и мыслей. Получается правдиво, искренне и невероятно увлекательно.

Открою вам всем небольшую тайну – я запланировал покончить с рецензиями. Вот просто взять и наотмашь закончить. Причины? Творческая неудовлетворенность, готовность двигаться дальше, новые вызовы и драмы. Как там говорил известный альпинист Илай Альберт-Финни – «Я обязательно вернусь на Эверест еще раз, но уже с табуреткой». Я, честно говоря, еще не был на Эвересте, ни так, ни эдак (не люблю стоять в очередях, это все мои знакомые знают), но хотя бы собрался с духом попробовать на него (сугубо метафорически) забраться. И решил я, что моим дембельским аккордом перед новыми началами будет что-то важное и особенное, глубоко личное и, разумеется, «это история, а не рецензия». Все, как вы любите. Например, панегирик тысяч эдак на пять слов, посвященный, наверное, пока что главному писателю в моей жизни – Стивену Кингу. И его эпилептически огромному роману «Оно», которым можно глушить рыбу в озере. Или китов. Или Фарерские острова.

Замыслил я, значит, такой вот эпохальный рассказ о творческом пути самого важного писателя «одноэтажной Америки» (запомните вот это место): лучшие романы, этапы творчества, жизненные вехи, структурно-факторный-эмпирический-бамбалейо анализ всего и вся, что связано со Стивеном Кингом, от влияния на мировую литературу до малоизвестных фактов, как он воспитывал старшего сына Оуэна. Почему придумал Ричарда Бахмана. Почему убил Ричарда Бахмана. И так далее, по списку. Параллельно я от души вгрызся в «Оно»; эпохальное, энигматическое произведение, которое подарило всему миру самый точный образ абсолютного Зла – конечно же, клоуна. И в котором тоже почти два килограмма слов.

Прочитав на одном духу треть книги, я понял, что мне нужно дать отдых своему возбужденному мозгу (и кистям тоже. Да, скорее, все-таки кистям). Я понял, что мне нужно оторваться от этой банки со сгущенкой, пока у меня не слиплись мои posladki. Я так обычно не делаю, но обычно и в романах страниц ровно вдвое меньше. В общем, прочитал я ровно треть (которая, например, сама по себе ровно в два раза больше романа «Беатриче и Вергилий» Яна Мартела) и решил бахнуть немного нон-фикшна (притом, что я вообще не читаю нон-фикшн). И вот, за одной очень длинной поездкой с севера на юг Москвы, я решил побаловаться сборником эссе-рецензией своего, позволю себя наглость, коллеги Алексея Поляринова. «Почти два килограмма слов».

Понять кто такой Алексей Поляринов людям, не увлеченным литературой будет немного проблематично. Это раньше, во времена динозавров, была Афиша и там писал тираннозавр критики Лев Данилкин. Лева писал - а мы читали. Я до сих пор вспоминаю как использовал рецензию Данилкина на «Террор» Дэна Симмонса как решающий аргумент в достаточно ожесточенной дискуссии. Эх, что за времена были. Сейчас Лев Александрович получает большие премии, а мы брошены на волю стихий и плохих книг. Ан нет. Афиша успела, конечно, десять раз умереть, но появились полки, горькие, арзамасы. Со временем восстала неказистым трупом и сама Афиша. Расцвел на ниве отечественного критиканства Лайвлиб, где вместо критических стрел в основном пользуются камнями и дубинами, но зато старательно, искренне и с душой. И мне, кстати, приятно быть маленькой частичкой всего этого. Хотя, скажем честно, broda nie czyni filozofa, если вы понимаете, о чем я.

Так что там с рецензиями? Ой, да они просто классные. Тут, правда, признаюсь, я самый гиперсубъективный рецензент рецензента на свете. Ну не могу я ничего сказать плохого про человека, у которого одна из рецензий называется «Дэвид Митчелл и искусство не быть мудаком» (Поляринов, кстати, еще и переводчик моего нежно любимого «Лужка черного лебедя»). Алексей пишет так, как я бы хотел писать лет пять назад, когда сам еще дурковатый был. Каким-то образом субъективность у него получается нераздражающая, без заумного выпендрежа, с правильными пропорциями иронии и колючести. И что самое главное – с должной долей авторитета. Вот прям, как и должно быть у настоящего литературного критика. Ну и, конечно, как же не сравнить некоторые свои вирши, про тех же Гибсона, Исигуро, Кинга (да, это Алексей написал про «одноэтажную Америку», это очень метко) с мыслями Алексея. В каком-то смысле даже полезно. Не в том, конечно, смысле, что я претендую на звание литературного критика. Нет. Меня вполне устраивает быть литературным котиком. Мау-мау.

Кстати, поверьте, далеко не со всеми точками зрения Поляринова я согласен (и вы не будете). Например, я сжал кулаки, когда он обрушился на Макьюэна. Я скривил рот в негодующей ухмылке, когда он хвалил Янагихару. Еще больше ее скривил в горизонт, когда он хвалил Марлона Джеймса. Но так же еще интереснее – начинается дискуссия в голове, ты пытаешься понять, а вдруг этот парень прав (на счет Янагихары нет, конечно же). В общем, сравнить свои вкусы с настоящим критиком правда интересно. Ну а еще интереснее узнать (не новое, а просто узнать) про таких авторов, как: Богумил Грабал и Сигизмунд Кржижановский, Лорри Мур и Дэвид Марксон. Абрахама Вергезе, например, я пошел и заказал в интернет-магазине сразу после рецензии Поляринова. Какой я впечатлительный, однако.

Ну и просто отдельное спасибо тебе, Алексей за то, что так красиво залил какахами Айн цвай полицай Рэнд. Прям в самое сердце. А если серьезно, то, друзья, радуйтесь тому, что у нас есть такие люди как Алексей Поляринов, Анастасия Завозова, Лев Оборин, да даже тот-парень-переводчик-сондерса, который намекнул мне, что я тупой. Цените этих ребят. Не только потому, что они раздувают костер, который у нас вечно тлеет кое-как, и не только потому, что они переводят наших любимых тартт и митчеллов (хотя и поэтому тоже). Они показывают своим примером, как нужно относится к литературе, как нужно ее любить и уважать. И пускай вы постигнете подобную любовь хотя бы на 50% - о, поверьте, это будет счастье – для вас, ваших близких и всех-всех-всех писателей на свете.

И еще один финальный шатаут Алексею Поляринову - сегодня днем мне привезли его художественный дебютный роман "Центр тяжести". Я его ритуально поставил на ту же полку, где стоит обернутый красным бархатом «Лужок черного лебедя».

А Илая Альберта-Финни не существует.

Ваш CoffeeIT

Я очень люблю читать книги, которые представляют собой сборники статьей о литературе. Конечно, при должном желании и упорстве, все эти статьи можно прочесть в интернете, что частично и вышло у меня с данным сборником, я слушала подкасты автора и, видимо, смотрела какие-то видео на ютуб и многое из этого сборника читала с осознанием, что я это уже слышала. Но наш мозг так устроен, что для хорошего запоминания важен объем и единство и то, что собрано кусками в разных местах укореняется в разы хуже того, что прочитано в одной книге.

Чужой взгляд на литературу это всегда источник для вдохновения. Чужой угол зрения открывает новые смыслы и контексты уже прочитанным тобой произведениям, открывает новые имена и темы. Алексей Поляринов не филолог, как например Андрей Аствацатуров, в отличие от второго Поляринов не цитирует куски из оригинального текста, не восхищается подбором глаголов, он говорит не сколько об языке, сколько о смыслах. О смыслах которые вложил автор, которые вложил читатель, которые вкладывает эпоха. О том, как все эти смыслы взаимодействуют друг с другом, и как важно видеть это взаимодействие, а не читать книгу одним подслеповатым взглядом.

Поляринов любит постмодернизм, эволюцию текста, эволюцию литературы, наш переменчивый мир. Эта книга играет с читателем, играет нечетными цифрами, одним и тем же словом на пол страницы, отсылками и ссылками. Мне нравится, что с этой книгой можно вступать в полемику, здесь все осознают всю субъективность в любом оценивании искусства.

Роман собирался прочесть сразу после выхода. О романе комплиментарно отзывались, он некоторое время был в инфополе. К тому же вроде как киберпанк. Но всё что-то не складывалось. У Поляринова уж и "Риф" вышел, а я всё никак не мог прочесть дебютную вещь. А тут натолкнулся на топ100 персоналий от издания Blueprint, а там Поляринов, и как раз выбирал, что почитать. И всё срослось.
Великий американский роман. Это не описка. Ощущение, что читаешь шикарный перевод очередного романа Фоера или Тарт. Интонации, проблемы, переживания первой части, там где роман взросления — всё насквозь западное. Буллинг, психологи, дэдди ишэс, манера речи, внутренний голос. И даже местность, если бы не топонимы, похожа на Средний Запад. Поменяй Петро, Егора и Марину на Питера, Джорджа и Мэри и готово очередное "Лето мальчишки". Это не в укор, это ощущения.
Очень характерный момент:

"В следующий раз я встретила его на вечеринке в честь Хэллоуина. Формат вечеринки: известные киногерои. В том году как раз вышел «Темный рыцарь» Кристофера Нолана, и все тащились от Джокера. Его играл – как бишь его? – а! – Хитман Леджер. Поэтому половина пацанов явилась на вечеринку в зеленых рубашках и с лицами, размалеванными маминой косметикой. Сходство с оригиналом, как правило, было весьма условным и ограничивалось пандоподобными черными кругами вокруг глаз. Все это выглядело очень комично: казалось, я попала на какой-то, прости-господи, кастинг клоунов-панд, или типа того.
...
Мимо нас проходил кто-то из его друзей, Кокорин искоса посмотрел на него и сказал:
– Слушай, Дим, ты не обижайся, но ты сегодня самый уродливый и непохожий на Джокера Джокер на этой вечеринке.
– Я не Джокер! – закричал Дима. Похоже, его этим вечером все уже достали подобными ремарками. – Я клоун Пеннивайс из фильма «Оно»! По Стивену Кингу! Неужели никто не смотрел? Крутое же кино!
Кокорин поднял руки.
– О’кей, о’кей, братан, не кипятись. Я просто обознался, значит. Крутой костюм.
Дима-в-образе-клоуна-Пеннивайса прошел мимо нас дальше, злобно бормоча что-то себе под нос, Кокорин посмотрел ему вслед и шепотом произнес:
– Неловко.
Я засмеялась.
– А ты у нас кто? Погоди, не говори, я угадаю. Рыжий парик, военная форма. Какая-то смесь Эрин Брокович и Солдата Джейн.
– Я Эллен Рипли из «Чужого».
– О как! Круто. А теперь угадай, кто я!
...
Кокорин все ждал, что я узнаю отсылку.
– Ну? Ну? Это ж Вождь, смотри! А я – Макмерфи! Ну же!
Краснолицый детина флегматично обнимал свою раковину.
– Я ж говорил, – проворчал он, – тут одни школотроны, никто не смотрел «Над гнездом кукушки».
– Блин, но это же классика! Лучший фильм Формана!"

Давайте еще раз. Русская провинция. 2008-й год. Десяти- и одиннадцатиклассники косплеят всю классику американского кинематографа: 1975, 1979, 1990, 2008 годы выходов фильмов. И упоминают ещё пару знаковых картин. Ну не было в культурном коде девочек нулевых бой-бабы Эллен Рипли, не было.
Однажды поняв-придумав, что читаешь про Америку, отвязаться от этого ощущения было невозможно.
Полкниги герои взрослеют, потом как-то сразу и резко становятся взрослыми: программистами, художниками и журналистами. Семья, дети, отношения.
И уже только в последней трети появляется президент России Боткин и протестная составляющая.
Педалируется тема двойника Президента.
Когда пошла тема акционизма и противостояния Системе, невольно вспомнилась "Средняя Эдда" Захарова. Те же профессии, журналисты и художники, то же давление Системы. Но вот сказать, какой же роман понравился и запал в душу больше, очень сложно.
Вообще, из концовки "Центра тяжести" получился такой синкретический оппозиционный роман: искусство как протест и журналистика — из "Средней Эдды"; связь и одержимость президента Китаем и буддизмом — из "2008" Доренко; тема побега президента — из "Министерства справедливости" Гурского; двойничество первого лица из "Тёмных вершин" Винокурова.
Пожалуй, даже и хорошо, что я задержался с прочтением "Центра" — серьёзней воспринимается всё происходящее в книге. Оказывается, Поляринов, Быков и остальные либеральные алармисты ничуть не преувеличивали, а просто провидчески экстраполировали происходящие на тот момент события в будущее. И вот мы в этом будущем.
На очереди "Риф".
10(БЛИСТАТЕЛЬНО)