Братом Гипноса – повелителя сна, по праву считается Танатос – бог смерти.

Они равны по силе, приходят внезапно, в тот миг, когда их не ждут. И могут не откликаться на самый страстный зов. Ни одна преграда не сдержит их, ничья мольба о снисхождении не остановит. Один является на исходе дня, другой – жизни.

Каждый повелевает сонмом чудовищных химер и дивных созданий, которых порождает подсознание человека.

Оба безжалостны и милосердны, невидимы и всеобъемлющи в своей власти, непостижимы и прекрасны. Избавляют от усталости, боли, болезни, разочарований.

Они приходят вместе, и в тени одного брата всегда скрывается другой. Но никому из людей не дано понять, кто посетил его – сон или смерть.

Глава 1
Ламия

Все было как всегда. Семья собралась за большим столом, накрытым скатертью с тонким узором ветвей оливы. От окна летел свежий ветер, пахнущий прохладной морской водой и немного водорослями. Солнце уже касалось краешка горизонта, и во все небо раскинулись закатные лучи, пронзающие облака. Привычный вечерний пейзаж.

Ничего не изменилось. Но Лей замер у двери, глядя из темноты коридора в столовую, и не решался сдвинуться с места. Его светлые волосы растрепались, несколько прядок прилипло к потному лбу. Бледное лицо с широко расставленными глазами, прозрачными как вода, и прямой переносицей застыло в маске испуга. Хотя бояться на первый взгляд было абсолютно нечего. Отец разливал сок по стаканам и что-то весело говорил матери. Та улыбалась, подавая тарелку старшей сестре. Братья незаметно пинали друг друга под столом, фыркая от смеха. Пахло только что испеченными булочками с розмарином, свежей пряной зеленью, теплым жареным сыром и цедрой лимона.

Все по-прежнему. Только Лей отчего-то не мог заставить себя сделать десяток шагов, чтобы присоединиться к родным. Ноги не двигались. По спине пробегал озноб. Холод тяжелым, колючим комом лежал в желудке.

Мальчишка мог разглядеть каждую складку на льняной скатерти, каждый стежок в вышивке, легкий светлый локон, падающий на лоб матери, тонкие морщинки у смеющихся глаз отца, блеск заколки в волосах сестры, свежую царапину на подбородке младшего брата. Взгляд Лея, словно затравленный зверек, метался из стороны в сторону, цепляясь за новые и новые подробности мирной картины семейного ужина, но они не успокаивали, наоборот, становилось все страшнее.

– Лей, ну где же ты? – позвала мать, и ее веселый, мягкий голос едва не заставил его пойти вперед.

– Он всегда опаздывает, – сказала сестра, и высокий золотистый «хвост» на ее макушке мотнулся по спине. – Наверное, опять уткнулся в книгу.

– Тогда я сяду на его место, – заявил младший брат.

– Ты останешься на своем месте, – с притворной строгостью возразил отец и чуть повысил голос: – Лей, ну где ты там, еда остывает!

Мальчишка глубоко вздохнул, переступил с ногу на ногу. Сейчас он должен был убеждать себя, что ничего необычного не происходит, а все страхи – пустая выдумка. Вот его семья. Они ждут и зовут. Улыбаются, шутят и смеются.

Он совсем уже было решился приблизиться к столу, даже подался вперед, но тут же в темноте коридора за его спиной возникло стремительное движение. Лей чуть не вскрикнул от неожиданности, однако крепкая ладонь зажала рот, не давая даже пикнуть, а над ухом прозвучал приглушенный голос:

– Тихо. Не вздумай кричать. Понял меня?…Если понял, кивни.

Лей попытался утвердительно наклонить голову, и его сразу выпустили. Он стремительно оглянулся и увидел человека, стоящего рядом. Высокий, с очень светлыми волосами, лицо в тени, черт не разглядеть, только поблескивают белки глаз.

– Не ходи туда, – тихо произнес незнакомец.

– Вы кто?! Что происходит? – яростно, хотя и беззвучно зашептал мальчишка. – Почему я не могу?..

– Это не твоя семья. – Рука, продолжавшая сжимать его плечо, потянула дальше от ярко освещенной столовой. Глубже в тень, которая сейчас казалась спасительной.

– А кто это? – голос Лея дрогнул.

– Кое-кто другой. – Мужчина, чуть прищурившись, посмотрел в сторону комнаты. – Побудь здесь. А я пойду поздороваюсь.

Он отстранил мальчика и направился на свет. И только теперь стало видно, что его волосы густо засыпаны сединой. А за спокойными, сдержанными, на первый взгляд, движениями скрывается настороженность.

Лей начал отступать – до тех пор, пока не уперся спиной в стену. И остался стоять, глядя на человека, неизвестно как появившегося в его доме. Липкий страх постепенно отползал, вместо него приходили тревога и обреченность.

Незнакомец непринужденно вошел в столовую и остановился, не доходя до стола несколько шагов. Его высокие ботинки оказались стоптаны и покрыты пылью, как будто мужчина прошагал пешком немало дорог, простые джинсы потерты, белую футболку пересекает ярко-алая надпись: что-то на латыни, первое слово, кажется, означает «жизнь»…

– Красивый закат, – произнес он бодро.

Сидящие за столом замерли. Мать продолжала держать блюдо в руках, и улыбка как будто приклеилась к ее лицу, стягивая кожу. Отец смотрел на братьев, словно не замечая непрошеного гостя. Сестра не шевелилась, мальчишки замерли в неестественных позах.

И только теперь Лей понял до конца, что все эти пятеро только напоминают его родных. Нацепили похожие маски и подделали голоса.

– Заметили, что темнеть стало раньше? – продолжил мужчина как ни в чем не бывало. – Осень приближается.

И в этот миг сестра, все это время сидящая спиной к двери, начала поворачиваться. Медленно-медленно. Казалось, ее шея двигается с трудом, словно заржавевший винт.

Лей сжался, не в силах отвести взгляд, хотя знал, что лучше отвернуться.

Показалось ухо, выглядывающее из золотистых завитков, край скулы, уголок губ… Мальчишка судорожно сглотнул – ему почудилось, что с ее ртом что-то не то. И тут сестра рывком повернула голову, чтобы посмотреть на незнакомца позади.

Лей вздрогнул, задел стоящий рядом торшер, и тот опасно закачался. Но он даже не заметил этого, с ужасом рассматривая кривую, зазубренную щель, перерезающую лицо сестры от щеки до щеки, разрывы глаз, как попало проделанные в коже. Уродливую маску без носа обрамляли блестящие волосы, а шею, исполосованную длинными шрамами и выпирающими сухожилиями, обхватывала нитка голубых бус.

– Зачем тревожите мальчишку? – спросил незнакомец сухо, не выказывая ни капли страха или удивления.

Братья тоже повернулись. У них оказались такие же страшные морды – только меньше: высохшие, сжавшиеся, желто-бурые. Как подгнившие лимоны, в которых кто-то вырезал подобия человеческих лиц.

– Поужинаешь с нами? – любезно поинтересовалась мать, выходя из своего одеревенения. – Если Лей не хочет есть, займешь его место?

Ее взгляд скользнул во мрак коридора, словно зная, кто там скрывается.

– Благодарю. – Мужчина обошел стол и присел на свободный стул.

Свет упал на его лицо. Преодолевая оцепенение в мыслях, Лей понял, что оно напоминает иллюстрацию в учебнике истории. Так обычно рисовали бога снов. Совершенные черты, как будто выточенные из мрамора. Но в отличие от книжного божества, изображенного в состоянии вечного безмятежного покоя, этот был живым, наполненным энергией и силой. Глядя на него, Лей чувствовал, как страх уходит.

Мужчина смотрел на чудовищных существ перед собой со спокойным вниманием. Значит, они не были такими уж страшными. Или не были опасными для этого удивительного человека.

– Меня зовут Мэтт, – произнес он, дружелюбно улыбаясь.

Сидящие за столом как будто не проявили интереса к его попытке познакомиться, а гость продолжил невозмутимо:

– И у меня есть для вас предложение. Вы оставляете мальчика в покое. А я отдаю послание, которое передали ваши сородичи.

– Ты не в том положении, чтобы ставить условия, – сказала сестра неожиданно скрипучим голосом.

– Оставьте мальчика. Ему трудно и страшно. Ваши появления – всего лишь жуткий кошмар для него.

Существа покачнулись. По ним словно прошла волна. Лей пригляделся и увидел, что тела пугающих сущностей соединены друг с другом тонкими струйками дыма, который утекает в дальний угол комнаты. А там, в углу за диваном, затаился кто-то размытый, нечеткий, лениво колеблющийся из стороны в сторону.

Страх снова вернулся. На этот раз такой же мутный и бесформенный, как это нечто в темноте. Лей застыл, стараясь вообще не шевелиться, а еще лучше даже не дышать.

Мэтт же, непринужденно расположившийся за столом, не отрываясь смотрел на одного из братьев. Тот едва заметно покачивался из стороны в сторону, и белесая нить за его спиной дрожала, словно оборванная струна.

– Хорошо, – сказал он наконец, подался вперед и потребовал: – Послание.

Мэтт опустил руку на стол ладонью вверх, и все пятеро уставились на нее, словно действительно читали надписи на коже. Они сидели так довольно долго. Секунды текли, в полной тишине слышалось лишь царапанье ветра за окном. А затем тела существ начали таять. По-настоящему. Лей, уставший бояться, видел, как с их тел вместе с одеждой исчезла кожа, затем красная плоть, а потом в воздухе растворились желтые скелеты. Длинные полосы дыма еще колыхались в комнате несколько мгновений, затем развеялись и они. Происходящее казалось все более и более нереальным.

Мэтт сжал в кулак ладонь, которую так внимательно рассматривали существа, откинулся на спинку стула и позвал негромко:

– Элий, иди сюда. Они не вернутся.

Пошатываясь, мальчишка выбрался из темноты и побрел к столу. У него даже не хватило сил на то, чтобы удивиться, откуда чужак знает его полное имя.

– Где мои родители? – спросил Лей тихо. – Сестра? Братья?

– Родители, полагаю, сидят рядом с твоей постелью, – ответил Мэтт задумчиво. – Сестра и братья спят.

– Рядом с моей постелью… значит, я…

– Да. Ты находишься во сне.

Сразу все стало понятно. Это был очередной кошмар. Просто очень реальный. Лей украдкой ущипнул себя. Почувствовал боль, но не проснулся. Мужчина, заметивший его манипуляции, усмехнулся.

– Это не поможет. Если они пришли к тебе – значит, так просто не выпустят.

Лей поежился, глядя на пустые стулья, где только что сидели сущности, принявшие облик его семьи.

– А кто это?

– Их называют онирами, божествами сновидений. И встреча с ними – большая удача.

Мальчишка совсем не считал себя осчастливленным появлением компании божеств, кем бы они ни были.

– Что им нужно от меня?

– Твой сон, – улыбнулся Мэтт, потирая ладонь, которую показывал онирам. – Вернее, сон ребенка. Он отличается от сна взрослого по некоторым параметрам. Грубо говоря, дети видят больше сновидений. Вы более эмоциональны, психически нестабильны, легко перескакиваете из кошмара в приключение, из реальности в потусторонний мир.

Мэтт поднялся, вышел из-за стола, встал напротив. Теперь Лей смотрел на него снизу вверх и слушал с легким недоумением.

– Онирам нужны подобные проводники, так как сами они слегка ограничены в передвижении, потому что привязаны к определенным участкам сна. А ребенок мог бы открывать для них новые двери.

– Но почему они пришли ко мне?!

– Почувствовали в тебе нечто важное для себя. Вполне возможно, твои сны – самые лучшие пути для них. Но точно никто сказать не сможет.

– А если я не хочу?

– Твое право отказать. Когда в следующий раз встретишь их во сне – скажи, чтобы больше не тревожили тебя.

Лей задумался. Сейчас, когда он понял, что все происходящее – не реально, страх пропал совсем. Вместо него неожиданно пришло любопытство.

– А если я соглашусь?

– Вероятно, увидишь всякие диковинные миры, переживешь удивительные приключения…

– Я стану сновидящим?! Как ты? Ты ведь сновидящий, да?

– Да, – усмехнулся Мэтт. – Я целитель. Твои родители очень обеспокоены. Ты плохо спишь, часто просыпаешься с криком ужаса. Стал нервным и раздражительным. Тревожным.

Лей отмахнулся от этих сведений, как от чего-то незначительного. Ничего подобного о себе он не помнил. Да, признаться, и не хотел вспоминать, его занимало другое.

– Так я стану сновидящим?

– Нет, – понимающе улыбнулся Мэтт. – Но до того времени, как ты вырастешь, у тебя будут некоторые способности. Те, что подарят ониры за помощь. Сколько тебе, двенадцать?

Мальчишка рассеянно потер лоб, напряженно размышляя.

– Года четыре у тебя есть.

Лей кивнул и уверенно посмотрел на мужчину. Лицо целителя окрасилось красноватым светом заходящего солнца. Поэтому выглядело и мрачно, и торжественно. Вполне подходяще под атмосферу принятия самого важного решения в жизни.

– Я хочу попробовать. Только если они больше не будут притворяться моими родными. И если не будут выглядеть так страшно.

– В снах часто приходится встречаться со страхом, – мягко напомнил Мэтт.

– Знаю, но я смогу научиться бороться с ним, – с воодушевлением заявил Лей. – Да. Я согласен.

– Уверен?

– Да.

– Хорошо. Значит, когда ониры появятся в твоем сне снова – начни с ними беседу. Подтверди, что готов им помогать. Они сами расскажут, что делать. А теперь… – Мэтт протянул руку и слегка коснулся указательным пальцем его лба. – Просыпайся.

Мальчишка вздрогнул, отшатнулся. Веки его опустились, мышцы лица расслабились. Но он не пробудился. Наоборот, стал погружаться глубже в сон. Стремительно приближалась основная фаза, полностью лишенная всяческих видений. Та самая, похожая на смерть. Пространство вокруг начало разваливаться. Рушиться в темноту огромными кусками.

Худая фигура мальчика растаяла…

…Я открыл глаза. В комнате было темно. Свеча погасла. Душный запах сгоревшего фитиля еще не выветрился. Полумрак исказил реальные очертания предметов. Громоздкий книжный шкаф, казалось, наклонился вперед, тускло мерцая стеклами. Стол присел на всех четырех ножках, словно готовясь к прыжку. Дверь из комнаты отдалилась, как будто до нее был десяток метров, не меньше.

За окном шумел дождь, порывистый ветер раскачивал ветви деревьев. Их черные взъерошенные тени слепо ползали по стенам, задевая друг друга косматыми лапами. Это в Центральном Полисе сейчас было тепло, а временами даже жарко, здесь же, на северо-восточной границе, уже вовсю царствовала поздняя осень.

Пуговица, зажатая в кулаке, врезалась краями в кожу. Элий, мальчишка двенадцати лет. Любимец ониров. Редкий дар и редкая печаль.

Если бы я был обычным человеком, не сновидящим, и ониры сделали мне подобное предложение, я бы отказался. Приобрести уникальные способности, развивать их, а спустя недолгое время, на самом пике своего могущества, потерять дар полностью. Слишком большое разочарование.

Впрочем, вполне возможно, я не прав. И мальчишка с редким именем, происходящим от древнего названия солнца – Гелиос, достойно примет необыкновенные силы. Будет мудро пользоваться ими все положенное время, помогая людям, а затем спокойно и с благодарностью расстанется с ними.

Я поднялся, продолжая сжимать в кулаке пуговицу, с помощью которой проник в беспокойный сон мальчишки. Хотел бросить ее в банку с десятком таких же трофеев, но в последний миг передумал. Человек, которому покровительствуют ониры, большая редкость. Не стоит так легко отбрасывать возможность пообщаться с ним. Связь с человеческим помощником божеств сна лучше не терять. Поэтому я открыл верхний ящик древнего комода и убрал белый пластиковый кружок в пустую коробку, где когда-то лежали запонки.

Надеюсь, Герард не воспримет мою предусмотрительность как эгоистичное желание наживы.

Я задвинул ящик и пошел в ванную. Меня слегка покачивало. Работа сновидящего-целителя никогда не была легкой, а встречи с онирами иногда крайне выматывают. Как сегодня.

Я включил воду. Мое отражение в зеркале быстро запотевало. Почти заурядное лицо, совсем не похожее на мой образ в мире снов, взлохмаченные волосы…

На стеклянной полке навалены вещи Хэлены. Два гребня, пара флаконов, целая коллекция зубных щеток, россыпь дешевых браслетов… Она так и не возвратилась за ними. Можно было взять любую мелочь и с ее помощью войти в сон девушки. Заставить вернуться. Внушить чувство глубокой зависимости от меня.

Но я не стал проникать в подсознание покинувшей меня ученицы. Это было бы по меньшей мере нечестно.

Я завернул кран. Разделся, опустился в обжигающе горячую воду и замер в неподвижности. Тут же на меня навалилась тишина. Она расползалась вместе с темнотой из широкой щели между приоткрытой дверью ванной комнаты и обшарпанным косяком. Впрочем, это безмолвие оказалось обманчивым.

Старый дом постепенно наполнялся шорохами и стуками. Теперь, когда я жил в нем один, временами они делались вызывающе навязчивыми. На втором этаже скрипели половицы, словно по ним не торопясь бродил некто тяжелый и медлительный. Время от времени эти шаги заглушал быстрый, стремительный топот легких ножек – и я понятия не имел, кому они могли принадлежать. Затем начинала скрипеть дверь в комнате, смежной с гостиной. Потом кто-то с ожесточением скребся в углу, явно пытаясь прорыть ход из одной комнаты в другую.

Вполне возможно, неподготовленного жильца подобные концерты по ночам могли напрягать, а особо впечатлительных даже устрашить. Мне было все равно. Трудно напугать кошмар. Я спокойно засыпал под аккомпанемент шагов, грозного дыхания, леденящих взглядов и зловещих шорохов. Практически как сейчас.

Я закрыл глаза всего на минуту, как мне показалось, что шелест и скрип отдалились, превращаясь в ровный убаюкивающий фон, который внезапно начал перемежаться частым, торопливым стуком. Некоторое время сквозь приятную дрему я лениво вслушивался в неровные звуки. Они становились все громче и настойчивее, а меня вдруг осенило – это не очередная шутка моего дома. Стучали во входную дверь.

– Никого нет, – пробормотал я, или мое тело сновидения, и окончательно проснулся.

Вода успела остыть. Дверь в ванную оказалась распахнута настежь, хотя я помнил, что прикрывал ее.

Можно было сделать вид, что я не слышу назойливых призывов позднего гостя, мысленно пожелать ему отложить все дела до утра и с чистой совестью отправиться спать. Только обычно в дверь сновидящего не барабанят в столь поздний час с просьбой разделить праздничное вино в беззаботной компании. Поэтому я выбрался из ванны и, одеваясь на ходу, пошел открывать. Мелькнула мысль, что это могла быть Хэл, но я помнил – у моей ученицы есть ключ.

Я ожидал увидеть кого угодно – подростка, сбежавшего от ночных кошмаров, напуганных родителей, обеспокоенного мужчину или женщину в тревоге… Реальность оказалась гораздо более удивительной. …На пороге моего дома стояла Талия.

Гибкая фигура обернута тонким бежевым плащом. На нежно-рыжих, коротких завитках волос брызги дождя. Зонт, похожий на прозрачный купол, отражает блеклый свет из окна. К мокрым носкам замшевых туфель на плоской подошве прилипли желтые опавшие иглы лиственниц, густо устилавшие дорожку к дому.

Красивое лицо бесстрастно, и даже сияющие янтарные глаза не смягчали выражения равнодушной вежливости.

Прохладный осенний воздух резким порывом ветра хлестнул меня по босым ногам, и я пришел в себя от удивления.

– Талия?!

– Извини за беспокойство, Аметил, – произнесла она своим уникальным чувственным голосом, в котором не было ни капли тепла. Харита скользнула взглядом по моей мокрой, полуодетой фигуре и добавила: – А также за столь поздний визит.

– Прошу, проходи.

Я бы меньше поразился, если бы меня навестил Геспер лично. Даже появление Тайгера воспринял бы более как должное. Но что могло понадобиться Талии, которая терпеть меня не могла?

Я посторонился, и девушка скользнула мимо, не задев меня мокрым плащом. Поднялась по трем ступенькам и, пока я запирал дверь, сделала несколько шагов в темноту коридора, ведущего в жилую часть дома, но остановилась, словно не решаясь идти дальше.

– Интересная архитектура, – произнесла харита как-то бесцветно, когда я подошел к ней. – Необычная.

– В этой местности очень суровые зимы, – отозвался я, продолжая недоумевать внутренне. – Два коридора – дополнительная защита от холода.

– Можно поставить добавочный генератор. – Она подождала, пока я открою перед ней дверь в прихожую. – Увеличить подачу тепла.

– Дом старый. Но я не хочу его перестраивать.