Эх, если бы я только знала, куда попаду сегодня вечером, то ни за что бы не стала замачивать бельё.

Все попаданки встают утром, прихорашиваются, выходят на улицу и находят приключения на свою очаровательную попку.

Все!

По крайней мере из тех книг, которые я читала.

Вот почему у меня не так? Чем я хуже? Из-за имени? Фигушки, зовут меня Марина Голубева, и это самое обыкновенное имя. Тридцать пять – баба-ягодка в самый раз. Правда, разведенка, но детей не нажили, поэтому я свободная птица, куда хочу, туда лечу.

У меня тоже две руки, две ноги, копна соломенных волос и пара десятков лишних килограммов. Может, именно из-за этих самых лишних килограммов меня сперли вечером? Ну да – пока подготавливали аппаратуру, пока корректировали показатели для моего веса, пока расширяли пространственно-временной континуум…

Понятия не имею, что такое пространственно-временной континуум, но постоянно посылаю туда надоедливых покупателей, которые сами не знают, чего хотят. Я работаю… Работала продавщицей хлеба в одном из многочисленных ларьков нашей необъятной родины. Работа не пыльная, ларек стоял неподалеку от крупного магазина, поэтому покупателей было немного.

В основном посетителями были бабушки, которым не с кем поболтать, а у меня тепло, светло и даже стульчик стоял недалеко от обогревателя. Холодной зимой мой крытый ларек просто находка для старушек. И я обычно их не слушала – болтают и болтают, только иногда поддакивала, когда они замолкали. Всё же веселее да и время проходит быстрее.

И всё изменилось в тот сентябрьский день, когда ко мне пришла незнакомая бабушка и взяла кирпич «Бородинского» и «Нарезной» батон. На голове бабушки красовалась широкополая шляпа, как у ведьм из американских фильмов. Ну да, наши-то ведьмы ограничиваются шалью и рваной кацавейкой, а вот заграничным нужны широкополые шляпенции – чтобы вороны не гадили.

Так вот эта бабушка сначала посидела на стульчике возле окна, поболтала о погоде, пожаловалась на погоду, а после начала говорить про Академию попаданок… Странное заведение, в которое отбираются землянки. Ага, я тоже офигела сперва от такой идеи. Что за бред? – подумала я в тот момент. Но на всякий случай начала прислушиваться – вдруг бабка из буйных и начнет безумствовать. Она может все булки по полу раскидать, а мне потом их из-под прилавка выковыривать.

– Недобор нынче в Академии. Совсем жительницы Земли испортились, и готовить не умеют, и шить разучились и даже стирать не хотят. Эх, а нашим-то королям мастерицы да умелицы нужны, – жаловалась мне старушка.

– А я вот и готовить умею, и шить, и стирать. Всё умею, а счастья как не было, так и нет, – соврала я, прикидывая в уме – покупать сегодня пельмени или хватит остатков вчерашней пачки?

Бабушка-божий одуванчик посмотрела на меня подслеповатыми глазами умирающей таксы и спросила:

– Красавица, а не хочешь ли ты стать последней из набора?

– Чой-то я последней? Я первой хочу, – подбоченилась я.

Мне было очень скучно в тот момент, а бабулька теперь показалась не такой уж буйной, скорее забавной. Да ещё и красавицей назвала. Может, чего ещё расскажет? Я сказки люблю послушать.

И старушка давай заливать, что и жизнь в их волшебной стране сказочная, что короли на каждом углу валяются, только успевай сортировать да в связки укладывать. Выпускниц Академии сразу же разбирают, словно по профопределению. А ещё всяких волшебников, колдунов и обычных фокусников, как собак нерезаных. И могут они помочь мне забеременеть, если я выпущусь из Академии.

И могут они помочь мне забеременеть, если я выпущусь из Академии…

Вот тут она прямо по живому резанула – мы же с бывшим мужем и развелись из-за того, что у меня детей быть не может. Бесплодная я. Говорю так спокойно потому, что уже не одна подушка вымокла от слез. Отревела своё, но всё равно неприятно. А уж когда вижу мамочек с маленькими детьми… с такими кукольными, забавными карапузами, то вовсе сердце сжимается и в горле комок встает.

– Бабуль, а не пошла бы ты по своим делам? – спросила я, когда бабушка на миг прервала свои излияния. – Иначе пошлю тебя в пространственно-временной континуум и там навсегда заблудишься.

– Ты не сердись, красавица. Я что-то не то ляпнула, так это по старости лет. Понять и простить-то меня можно. А ты ещё не надумала в нашу Академию поступать?

– Надумала. Больно красиво ты всё выписываешь. Так и быть – поступлю. Вот прямо завтра пойду документы подавать.

Бабка начала меня раздражать. И её сморщенное личико, и белые зубы (интересно – они у неё вставные или такие сохранила?). Пора бы от этой особы избавляться. Надо соглашаться со всем и тогда она смоется.

А я вечерком к пельменям докуплю пломбир. Возьму «48 копеек» и поставлю на компьютере «Ванильные небеса». Всплакну немножко. Хоть и бодрюсь, но смогла старуха меня растревожить. Смогла старая язва заставить сердечный ритм убыстрить…

– А не надо никуда ходить. Достаточно палец приложить к вот этому пергаменту, и всё будет оформлено, – улыбнулась коварная старуха.

О силе её коварства я поняла позже, когда бабка достала свернутый листок желтой бумаги, похожий на египетский папирус и отогнула краешек. Вот же плюшки-ватрушки – я слишком расстроилась, чтобы прочитать этот самый папирус!

И приложила я палец к желтой бумаге, а эта старая ведьма уколола, с другой стороны, булавкой!

Я ойкнула и отдернула палец, а на папирусе осталась маленькая красная капелька, которая расплылась вокруг отверстия. Матерные слова благодарности за такую подставу сорвались с моих губ, а эта сморщенная аферистка тут же спрятала пергамент за отворот кофты. Улыбнулась своей белозубой улыбкой и даже показала язык.

Эта особа себе слишком много позволяет!

Я решила не обращать внимания на почтенные седины и выгнать бабку из ларька. Вот только ранку перекисью водорода обработаю и тут же выгоню! Где же этот проклятый пузырек? Как всегда, он мешался под рукой и падал на пол в самый неподходящий момент, а сейчас, как назло, куда-то запропастился. Нашла его между недоеденным бутербродом и старой сломанной заколкой.

Пока я охотилась за белым пузырьком и пластырем бабка успела смыться. Да-да, когда я вынырнула из-под прилавка, то на табуретке сиротливо лежали хлеб «Бородинский» и «Нарезной» батон. Старухи след простыл.

Простыл и начал кашлять…

Извините, нервное…

А вечером, когда я шла домой, то встретила двух верзил с лицами, похожими на лицо боксера Валуева, после трудного боя. И эти «красавчики» предложили мне…

Нет, не миллион долларов, как вы могли подумать!

Эти мужчины предложили мне закрыть глаза. Амбалы мало походили на фокусников, которые на «крекс-пекс-фекс» вытащили бы из кепочек кроликов.

Всего лишь закрыть глаза… Ага, нашли дурочку с переулочка.

Как раз мы и остановились в плохо освещенном переулочке. Впереди эти два амбала, позади Москва, отступать некуда. Я на всякий случай окинула взглядом стены, но они мне сообщили, что «Спартак – чемпион», а «Коростелева – жаба». Больше ничем плохо оштукатуренные стены помочь не смогли.

Надо было прорываться!

И я начала прорываться…

Как это было красиво – сумочкой со связкой ключей по башке первому, резиновым сапогом по паху второму и тигриный прыжок вперед…

Увы, ни тот ни другой не среагировали как нормальные мужики, то есть не упали в обморок и не зажали руками причинное место. Эти два амбала подхватили меня подмышки и прыгнули в небо.

У меня перехватило дух. В глазах замелькали разноцветные огни, словно я летела по радужному мосту из фильма о красавчике Торе.

Прошло несколько мгновений, и я приземлилась пятой точкой на изумрудно-зеленую траву перед огромной каменной стеной. И всё бы ничего, но рядом со мной стояли похитившие меня амбалы, и они тоже были сделаны из камня! Стояли и лыбились дурацкой улыбкой Чеширского кота.