© Алексей Викторович Федотов, 2020

ISBN 978-5-0051-9011-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Детство Дмитрия Сенявина. Первый морской поход в Португалию. Назначение на Азовскую флотилию. Первая зимовка в Ахтиаре. Адьютант контр-адмирала Макензи

Во время великих перемен в стране и Калужской губернии в селе Комлеве Боровского уезда у отставного подпоручика Измайловского полка Николая Фёдоровича Синявина и его жены Марии Васильевны (в девичестве Хитрово) летом года (6 августа) родился мальчик которого назвали Димитрием. Это село было вотчиной, полученной Фёдором Акимовичем Синявиным, который строил при Петре северную столицу в звании «». Его сын 42-летний дворянин Николай Фёдорович сразу после издания государем Петром III » в 1762 году вышел в отставку и занялся своими вотчинами, которые приносили небольшой доход. Отставной поручик владел двумя имениями: родовым в Тульской губернии « и «». Там по «» числилось: 261 душа мужского пола, и 235 душ женского пола вместе с новорождёнными «». Дмитрий Синявин родился на следующий год после восхождения на престол Императрицы Екатерины Алексеевны. Он был вторым ребёнком в семье, и у него был старший брат Сергей, родившийся на 2 года раньше. Село Комлево находится на высоком берегу одноимённого озера, далее за ним простирается лес и протекает река Протва которая делает плавный изгиб. С другой стороны его подпирает болото, где раньше крестьяне собирали клюкву. Село Комлево фактически примыкает к уездному городку Боровск. По ранней истории эти земли в 14 веке московский князь Иван Калита, отдал во владения своему сыну Андрею. Внук Ивана Калиты Владимир Андреевич Храбрый (двоюродный брат Дмитрия Донского) позже владел этими наделами. Он в 1408 году руководил обороной Москвы защищая столицу от набегов хана Едыгея. В детские годы Дмитрия Сенявина и по нынешнее время в Боровском уезде в память об этом князе всегда проходили и ныне проводятся народные кулачные бои. 1763  комиссара «манифеста вольности дворянства сельцо Ольховцово Венёвской округи с 78 душами мужского пола» благоприобретённым в Калужской губернии селе Комлево, деревнях Кирилловой, Маланьиной и в сельце Фатееве ревизской сказке с их землями и всякими принадлежностьми равно и с отхожими многими пустошми

В семье Синявиных жизнь протекала неспешно, как и во всех деревнях. В воскресенье и по праздникам ходили на службу в церковь. В будние дни помещики ездили друг другу в гости, пили вино и рассуждали о политики. Османская империя в очередной раз готовилась вступить в войну, как бы защищая Речь Посполитую от давления Российской империи. Дворянин Николай Фёдорович часто выезжал на охоту со своими соседями: отставным поручиком Иваном Фёдоровичем Зенбулатовым, ротмистром Павлом Ивановичем Голохвастовым, майором Иваном Фёдоровичем Безобразовым и другими помещиками. Отставные военные дворяне, проживавшие в Боровском уезде, имели сведения из газет, что после так называемого Репнинского сейма прошедшего в Польше были недовольные которые вступали против короля Станислава Понятовского. Российский посол Николай Васильевич Репнин и Императрица Екатерина Алексеевна помогали становлению молодого польского правителя. Собранный сейм уравнял права православных граждан и протестантов с католиками и был подписан трактат о «» Речи Посполитой и Российской Империей. Консервативная шляхта выступила против короля и начала гражданскую войну. В 1768 году в правобережных землях Днепра вспыхнуло восстание гайдамаков. вечной дружбе

Об этих событиях, конечно, не знали два малолетних брата Синявиных. Сергей и Дмитрий вместе с дворовыми детьми радовались жизни и летом постоянно проводили время на берегу озера, которое было совсем рядом. Они играли в мальчишеские игры, устраивали катание на лодках и плотах, а иногда даже ходили в лес за грибами. По праздникам всё семейство посещала службу в знаменитом Панфутьев-Боровском монастыре, который находится недалеко за рекой Протвой. Мать Мария Васильевна приучала детей к вере и рассказывала сыновьям как в этом монастыре в остроге содержали под стражей » боярыню Феодосию Морозову и её сестру Евдокию Урусову. Эти две женщины пошли против царя Алексея Михайловича, не поддерживая церковные реформы и были заточены в монастырь. Я же напомню читателям про то что их 14 слуг как еретиков «» летом 1675 года в Боровске «», а сами они умерли от голода в земляной тюрьме городского острога. Художник Василий Суриков в своей картине «» показал всем нам то событие нарисовал людей русской деревни, проживающих в тот период. «мучениц за истинную веру инокиню Иустину и священника Полиекта сожгли на срубе Боярыня Морозова

Контр-адмирал Алексей Наумович Синявин в этом 1768 году командовал Кронштадтской эскадрой. После объявления войны Османской империей (турки заключили посла Алексея Орбескова в Семибашенный замок) в октябре он был срочно послан в Воронеж, Тавров, Икорец для обследования верфей. Именно в это время в ноябре контр-адмирал заезжает в Комлево и приглашает своего двоюродного брата Николая снова вернуться на службу. Молодая Императрица Екатерина Алексеевна тогда сказала: «…». туркам с французами заблагорассудилось разбудить кота, который спал. Я сей кот, который им обещает себя дать знать… он бросится за мышами и вот об нас будут говорить, и вот мы зададим звону, какого не ожидали и вот турки будут побиты

На следующий год Государыня по представлению планов братьев Орловых даёт команду готовить эскадру в Средиземное море под командованием вице-адмирала Григория Андреевича Спиридова. Контр-адмиралу Алексею Синявину поручается ускоренными темпами наладить строительство кораблей, прамов, баркасов, островских лодок на Дону и сплавлять их потом до Азова.

Весной 1769 года у ворот усадьбы Синявина остановилась незнакомая государственная карета в сопровождении 20 конных казаков. Из неё вышел молодой человек в красивом морском мундире, это был , двоюродный брат Николая (рождённый от Федора Михайловича Сенявина) с которым они не виделись 7 лет. Лейтенант флота почти пять лет проходил обучение в Англии, а теперь по указанию Императрицы был отправлен к вице-адмиралу Алексею Синявину с «» для донской экспедиции. Старший племянник Сергей тут же подошёл к морскому офицеру, а младший Дмитрий рассматривал всю в перьях треуголку. Иван подозвал племяшей и расспросил что они знают и умеют делать в свои малые года. Сергей (9лет) сказал, что умеет читать, писать и «». Шестилетний младший Дмитрий читал по складам и выводил некоторые буквы алфавита. При отъезде брата Николай Фёдорович передал письмо вице-адмиралу с просьбой взять его к себе на службу. Племянники дали слово дяде что, обязательно выучатся и поступят в морскую службу. Вот как писал позже Дмитрий Синявин: «…». Старшего сына Сергея Мария Васильевна устроила в Морской кадетский корпус через директора вице-адмирала Ивана Логгиновича Голенищева-Кутузова. Как видим из слов Дмитрия его отца в Комлево уже не было, значит он уехал на Дон. Иван Фёдорович Сенявин денежной казной смыслит немного в арифметике священник (Боровского) прихода учил меня грамоте, а на 8 году я читал хорошо и писал изрядно. На девятом году матушка ездила в Петербург затем только, чтобы определить меня в сухопутный корпус. Матушка (Мария Васильевна Синявина-Хитрово) имела хорошую протекцию, но принят я не был, а по какой причине не знаю; одно то справедливо, кому, где определено, тому там и быть. Матушка в большом от сего огорчении тем же временем возвратилась со мною в Комлево. В это время не было еще у нас ни публичных училищ, ни наемных учителей, а чтобы мне не быть в деревне праздну, я отдан был для изучения арифметики в городскую школу, состоявшую из солдатских детей, под особым присмотром смотрителя той школы гарнизонного поручика Наследова. Выучил я в одно лето первые четыре правила, несколько дробей и деление квадратное и кубическое

Как вице-адмирал Алексей Наумович Синявин строил корабли, как потом сплавлял их в Азовское море, как восстанавливал город Таганрог, как первым захватил крепости Керчь, Еникале в турецком Крыму, как создавал Черноморский флот всё это описано в моей другой ранее написанной книге с похожим названием «». Синявин

В конце 1772 года граф Иван Григорьевич Чернышев и Императрица приказывают вице-адмиралу Алексею Наумовичу Синявину прибыть в Санкт-Петербург для получения от него «». Вице-адмирал приказал своему адьютанту Николаю Синявину собираться в дальнюю дорогу. Он приготовил быструю 12 вёсельную лодку, на которой они передвигались по рекам. Новый 1773 год отец Дмитрия и дядя встретили на Новопавловской верфи. Дойдя по Дону до Воронежа, они пересели в конный экипаж и далее их путь лежал по суху. Далее ещё раз процитирую воспоминания Дмитрия: сведений о крепостях Крымскаго полуострова Керчи и Еникуля «Матушка моя зимнее время проводила обыкновенно в Москве. В это время дядюшка мой, адмирал Алексей Наумович Синявин, проезжая из Таганрога в Петербург, остановился в Москве. Батюшка мой находился при нем генеральс-адъютантом. Перед самым выездом их из Москвы, батюшка представил меня дядюшке, я ему очень понравился, взяли меня с собой, привезли в Петербург и очень скоро определили в Морской корпус. Это было в 1773 году, в начале февраля, батюшка сам отвез меня в корпус, прямо к майору Голостенову, они скоро познакомились, скоро подгуляли. Тогда было время такое: без хмельного ничего не делалось.

Санкт-Петербург. Старинная гравюра. Худ. О. Элигер

Распростившись меж собою, батюшка садился в сани, я целовал его руку, он, перекрестя меня, сказал: «Прости, Митюха, спущен корабль на воду, отдан Богу на руки. Пошел, ямщик!» и в миг он из глаз сокрылся».

В этом же году Голостенову Алексею Давидовичу было присвоено звание подполковник и он был назначен главным инспектором в Морском шляхетском корпусе. Позже он дослужился до звания генерал-майор и был правителем Костромского наместничества «». Морской корпус в это время после пожара был переведён в Кронштадт в здание Итальянского дворца. Перед ним находится пруд, которой является частью Купеческой гавани. Из окон морского корпуса ученики каждый день видели корабли и поднимались на практические занятия прямо на палубу военных фрегатов. Директором морского корпуса был вице-адмирал, генерал-интендант, член Адмиралтейств-коллегии Иван Голенищев-Кутузов. Он не часто появлялся в классах, но в вёл в штаты учителей разных наук, таких как: «. Молодой и шустрый Дмитрий, много шалил и мало интересовался учёбой и вскоре оказался в числе худших по учению и поведению. Его уже хотели отчислить, но Голостенов рассказал о племяннике капитану 1 ранга Сенявину, жившему в Кронштадте. Вот как описывает учение в морском корпусе сам кадет Дмитрий Синявин: «». Двоюродный дядя это 50-летний контр-адмирал (двоюродный брат вице-адмирала Алексея Синявина), который исполнял должность главного командира в Кронштадте. человек весьма крутого нрава и притом любившего хорошо кутить, а больше выпить учитель эволюции и морской практики, корабельной архитектуры, механики, артиллерии и фортификации; для словесных наук учитель философии, географии, генеалогии, риторики; учителя иностранных языков, французского, датского, шведского, английского, немецкого: учителя чистописания и правописания, танцмейстер, фехтмейстер, такелажник и боцман» Три года прошло, но я все в одних и тех же классах; наконец наскучило, я стал думать, как бы поскорее выбраться на свою волю. Притворился непонятным, дело пошло на лад, и я был почти признан таковым, но, к счастью моему, был тогда в Кронштадте дядя у меня, капитан 1-го ранга Сенявин. Узнав о намерении моем, залучил меня к себе в гости, сперва рассказал мне все мои шалости, представил их в самом пагубном для меня виде, потом говорил мне наилучшие вещи, от которых я убегаю по глупости моей, а потом в заключение кликнул людей с розгами, положил меня на скамейку и высек препорядочно, прямо как родной, право, и теперь то помню, вечная ему память и вечная моя ему за то благодарность. После обласкал меня по-прежнему, надарил конфектами, сам проводил меня в корпус и на прощанье подтвердил решительно, чтобы я выбирал себе любое, то есть или бы учился, или каждую неделю будут мне такие же секанцы. Возвратясь в корпус, я призадумался, уже и резвость на ум не идет, пришел в классы, выучил скоро мои уроки, память я имел хорошую, и, прибавив к тому прилежание, дело пошло изрядно Николай Иванович Сенявин

Из кадетов Дмитрий Синявин был переведён приказом в гардемарины в начале 1778 года и в этом же году совершил «» в море. Морскому корпусу был передан 66-пушечный корабль «» под управлением капитана 2 ранга (двоюродный дядя Дмитрия), на котором все гардемарины и некоторые сухопутные унтер-офицеры Семёновского и Измайловского полка выходили в учебное плавание до Ревеля. Всем воспитанникам выдали новую форму одежды (зелёные кафтаны и белые сюртуки), яловые туфли («») с большими пряжками, чёрные треуголки и шпаги. Вот как вспоминает об этом походе Дмитрий: первую кампанию Преслава шиблеты «…будучи в Ревеле в ожидании корабля от города Архангельска, чтобы с ним соединиться и вместе следовать в Кронштадт, случилось в первых числах сентября время дождливое и холодное. После просушки парусов и прикрепления их упал у нас матрос в воду с грот-брам-рея. В тот самый миг офицеры и матросы бросились все на борт, кто кричит: „Давайте катер!“, другой кричит: „Хватайся, хватайся!“, а человек еще и не вынырнул. Суматоха сделалась превеликая, упавший матрос был из рекрут, тепло одет, в новом косматом полушубке, крепко запоясан, что и препятствовало ему углубиться далеко. Он скоро вынырнул, не робея нисколько, отдуваясь от воды и утираясь, кричал на салинг: „Добро, Петруха, дай только мне дойти на шханцы, я все расскажу: эку штуку нашел дурак, откуда толкаться“. Мы тогда почти все захохотали. Вот что бывает с людьми. Несколько секунд назад все почти были от ужаса в беспамятстве, а потом хохочут. Матрос скоро взошел на корабль, повторяя те же слова на шханцах. Позвали Петруху с салинга, спрашивали его, но Петруха божился, что не толкал его, а сказал ему только: „Экой мешок, ступай на нок проворней, а не то я тебя спихну, а он, дурак, взявши и полетел с рея“. Тут мы больше еще смеялись и помирили их. Чудно, что, падая с грот-брам-рея, нигде он не зацепился и даже ни за что не дотронулся и после был здоров совершенно. Множество я видел подобных ему примеров». Ивана Фёдоровича Сенявина

На следующий год ранней весной 15-летнего гардемарина Сенявина и всех остальных кадетов (33 человека) отправили по суху в Ревель (нынешний Таллин). В это число входили: Яков Нилус будущий капитан 2 ранга и управляющий Луганским литейным заводом, Башуцкий Даниил, ставший позже капитаном 2 ранга и тайным советником, Муханов Матвей, дослужившийся до генерал-майора, Плюсков Дмитрий-так же ставший генерал-майором, Антон фон Моллер-будущий адмирал, Василий Языков ставший вице-адмиралом, Василий и Алексей Кутузовы, Пётр Родионов, Капитон и Петр Корниловы, Яков Голенищев-Кутузов, Петр Тыртов, Петр Баранов, Иван Бачманов и другие.

Дмитрий писал в своих воспоминаниях: . «…при нас были капитан корпуса Фёдоров (небольшой был охотник заниматься нами, а любил больше сам повеселиться) и учитель астрономии, который учил нас поутру два да после обеда два часа и то не всякий день, прочее время мы резвились и гуляли, где кто хотел, только бы ночевали дома. Баня была у нас вещь важная и необходимая, каждую субботу мы в нее ходили не столько мыться, как от безделья резвиться: например: несколько человек выбежим из бани, ляжем в снег, и кто долее всех пробудет в снегу, тот выигрывал с каждого по бутылке меду и угощал, кого хотел. Наместо слова „честолюбие“ употребляли мы „молодечество“. Были у нас еще в употреблении разные пословицы, самые варварские, как то, „ухо режь, кровь не капнет“, „смерть копейка“, к тому же похвала сверстников, когда говорят: „Этот хват, славный околотень“. Все это делало нас, некоторым образом, отчаянными, смелыми и даже дерзкими. Я был крепкого здоровья и часто, иногда с горем пополам, оставался победителем товарищей и бутылок с медом. Бутылка меду самого лучшаго стоила тогда 3 копейки. Лед в гавани был еще крепок, как началось вооружение 5 кораблей и одного фрегата, тогда-то сделалась наша волюшка, только обедали да ночевали дома, в корпусе, прочее время кто на корабле, кто в трактире, кто разгуливает по городу. На другой день как эскадра стала вооружаться, в ночи 3-го числа загорелся корабль „Всеволод“. Сперва показался густой дым из форд-люка, а потом вскоре и пламя; сделалась тревога, команда вся сбежалась, проломили лед, выхватили корабль из средины кораблей, поставили на мель, и корабль сгорел до подводной части без всякого другим судам приключения. Причина пожара сего не открылась и осталась неизвестна. На место сего сгоревшего корабля назначен корабль „Дерись“ из Кронштадта. 19 апреля эскадра наша была на рейде и к походу готова; 23-го числа против Ревеля показался корабль „Дерись“, мы снялись с якоря, соединились и пошли в море. Вот как расторопно в наше время делались дела. Правда, старики, как говорят, мало знали, однако видно, что знали хорошо распорядиться, нонича знают много, только под носом не видят ничего»

Капитаном этого сгоревшего 66-пушечного корабля был Амандус Берх, который получил только выговор за слабое содержание караула. В этом же году он принял в команду корабль «». Именно на этот корабль попал гардемарин Синявин. Кораблём «» командовал капитан 2 ранга Томас Макензи в последующие годы он станет отцом командиром для нашего героя. Упомянутый Дмитрием капитан 2 ранга Николай Степанович Фёдоров командовал 32-пушечным фрегатом «». Молодым гардемаринам на флоте в основном давали практические знания «». Преслава Дерись Святой Евстафий больше приучали к морю, давая простор молодым головам