© Алексей Брайдербик, 2021

ISBN 978-5-0055-8886-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Рассказ о похищении из другого мира

1

Я оккультист, мистик и теперь, после подготовки, можно было спокойно проводить ритуал. Нет, неправильное начало – лживая фраза лживого начала. Точная и верная фраза, которая должна открывать рассказ: «Я – оккультист, мистик. Ритуал, который я проводил, состоял из двух этапов». Да, вот это уже то, что нужно для введения в историю. А теперь повторю, но уже без всяких кавычек: в ритуале, который я собирался провести, два этапа: сложный и простой.

Первый этап более трудоемкий, и его я уже закончил. Однако только Бог скажет, сколько часов я потратил на него. Когда заводят речь об атрибутах, необходимых для успешного совершения магического ритуала (а такие атрибуты всегда найдутся – их когда больше, когда меньше), то какой (как говорится) образ первым возникает перед внутренним взором? Пентаграмма? Пентаграмма, испещренная различными символами и знаками – понятными исключительно тому, кто ею занимается, и совершенно незнакомыми обычному человеку? Именно она!

Рисунок мелом на стене. Только не на той, что оклеена обоями, – я еще не сошел с ума, чтобы портить хорошие вещи, кто бы ни уверял, что обои легко заменить, – а на свободном от всего участке. Этот рисунок не похож на пентаграмму. Сколько ни ищи сравнений – всё будет напрасно. А чем рисунок – я его считаю магическим экспериментом, ведь, по сути, я экспериментатор! – так чем же рисунок, которым занята стена (кстати, его легко будет смыть; в этом замечании ничего, кроме проявления практичности), отличается от пентаграммы?

Мой рисунок – от пола и до потолка (не вплотную к нему; остались свободными два-три сантиметра) рамка из дюжины крупных многоугольников. За пределами рамки я ничего не дорисовывал и не дочерчивал – этого не требовалось, зато внутри нее почти все пространство ближе к центру я заполнил полусотней кругов; их визуальная цель – показывать четким квадратом центр. Существуют композиции, которые завершают не одна, не две, а десяток деталей – моя композиция из того же ряда; ее завершали не один, не два, а десяток треугольников, ровно водруженных (не обошлось без линейки и краски) друг на друга в центре. Это для них он пустовал.

Откуда взялся этот рисунок? Где я его увидел (важно именно перерисовать!)? Вот с этой тонкой (чуть толще обычной дискеты для компьютера; у меня в свое время была целая пачка таких) металлической пластины. Высота семь сантиметров, ширина – пятнадцать: цифры на линейке помогли мне разобраться с ее размерами, как и с размерами цилиндра (диаметром девять и высотой семнадцать сантиметров), тоже сделанного из металла (тот, кто изготовил эти предметы, я так полагаю, явно не испытывал недостатка в металле). Пластина была внутри цилиндра, ее можно было вытянуть за крошечный выступ возле края – мастер не забыл об удобстве пользования пластиной (забудем о цилиндре: не им же пользоваться правильно).

«В этой пластине интересен не только рисунок» – готов был воскликнуть я. Впрочем, вслед за этим я должен был бы признать: «Хотя этих интересных особенностей всего ничего». Правую часть пластины занимал сам рисунок, а всю левую испещряли два столбца слов и пояснение (на русском – что неожиданно!) к ним и к рисунку. Оно хоть и кратко – все-таки на счету каждый миллиметр – но объясняло главные моменты ритуала. Из него я узнал, что делать с рисунком. И текст, и рисунок были не нанесены на пластину краской, а выбиты в металле (это необычно, такой способ чрезвычайно трудоемок), причем отчетливо (вот в чем проявляется добросовестность и ответственность!), слова в столбцах и пояснении легко читались несмотря на почти микроскопический размер букв.

А теперь о самих словах в столбцах! Я уже упомянул, что второй этап ритуала легче, чем первый. Этот второй этап состоит в произнесении, вернее, прочтении магических заклинаний, или, выражаясь современным языком, специальных слов-активаторов. Мне предстояло с минуты на минуты прочитать их вслух. Прочитать полагалось пока лишь один столбец. Почему? В пояснении к ритуалу сообщалось, что, когда прозвучат слова первого столбца, всё начнет действовать, а после произнесения слов из второго столбца – наоборот – потечет вспять, возвращаясь к истокам.

Оба столбца состояли – я внимательно сосчитал – из трех строк с одинаковым количеством слов в каждом предложении – я несколько раз пересчитал для верности, чтобы исключить всякую ошибку. Во всех предложения было по четыре слова. Они были написаны на латыни (подходящий ли это язык для тех, кто интересуется оккультными вещами?). Признаюсь: я не слишком силен в иностранных языках. Мои успехи в латыни (как ни прискорбно) – незначительны. Хотя в университете при знакомстве с общими дополнительными учебными дисциплинами я немного изучал этот язык. Впрочем, меня (не рискну утверждать, что и остальным) поверхностного знакомства с латинской грамматикой, орфографией и прочим вполне хватило, чтобы теперь понять, что это именно латинские буквы и слова (вот опять: чуть не переборщил с перечислением особенностей латинского языка).

2

Цилиндр с пластиной (я никак не могу перестать перекладывать предмет из руки в руку, вероятно, это что-то нервное) оказался у меня так. Я – человек материально обеспеченный (редко когда жалуюсь на недостаток купюр в кошельке), во многом состоятельный (на что мне также грех жаловаться) и потому могу (мне лишь удостоверения не хватает) назвать себя заядлым путешественником. Мои поездки (кто назовет вид транспорта, на котором я еще не путешествовал?) часты, но скупы. Что я хочу этим сказать?

Я путешествую часто – несколько раз в год (пять, реже шесть, раз в год – число поездок зависит от наличия свободного времени). Мои путешествия и заграничные поездки скупы: я всегда посещаю не больше одной страны или города (как правило, это первые страна или город из списка мест, куда я хотел бы отправиться). Не в последнюю очередь я ограничиваюсь чем-нибудь одним из-за усталости. Нелегкое это дело – ехать куда-то далеко, а потом, вместо того чтобы вернуться домой (у тебя нет ни гражданства, ни временной регистрации, чтобы задержаться там подольше), – отправляться из тех далей (никакой карты не хватит, чтобы вместить все названия) куда-то еще.

Из своих поездок-путешествий я привожу какую-нибудь вещь с явным оккультным смыслом. Не глупо ли ехать в другую страну ради вещи, которая для большинства людей, если уж и представляет пользу, то лишь эстетическую? Нет, не глупо! Глупо вообще не ездить за такими вещами.

Оккультные артефакты – странные предметы. Их странность состоит в том (не знаю, будет ли моя мысль новой), что далеко не все они пригодны для оккультных практик. Например, за последние несколько лет из десяти предметов, которые я нашел (в эти дни испытываешь такое чувство, какое овладевает футбольным вратарем, отразившим мяч противника в последнюю минуту матча), лишь пара удовлетворили мои начинания. Всё всегда проверяется, вот и я проверил их. Первым артефактом (я его не забрал себе – владелец отказался продать) была заговоренная газета с про́клятым некрологом. После его прочтения я превратился в гробовщика, потерявшего работу. Так в чём проклятие? Проклятием было то, что мне пришлось пойти на биржу труда (зато я узнал, что многие профессии слишком костлявы, то есть мне неудобны). Другой артефакт – это зачарованная накопительная карта – чтобы я ни покупал с ней, у меня всегда были колоссальные скидки (с ней тоже не получилось: ее украли у меня, а может быть, я и сам, не заметив, где-то потерял ее – то ли я глупец, что мне не хватило прыткости удержать ее, то ли она оказалась столь глупой, что не захотела задержаться у меня). Остальные восемь артефактов – ничего!

Последняя страна, куда забросила меня судьба, – впрочем, называть судьбу зачинщицей всех своих свершений вряд ли умно, хорошо, попробую иначе – последней страной, куда я летал, была Швейцария. В предпоследний день моего пребывания в Цюрихе (назавтра у меня были запланированы подготовка к отлету и сам перелет) я устроил себе недолгую прогулку. Прогулку?! Бесцельные блуждания по улицам. Бесцельные блуждания по улицам? Нет уж, пусть это была прогулка. И не по улицам (не хватало еще заблудиться!) – я прогуливался по проспекту, окружавшему гостиницу, где я целую неделю снимал номер.

Некоторые прогулки полезны, ибо они помогают определить, достойна ли переплаты работа мастера по ремонту обуви. Однако моим ботинкам ремонт не нужен (потому что я выкидываю обувь каждый раз, когда она хотя бы слегка износится) – даже поношенные ботинки нуждаются в психологической помощи, – зато мои ноги нуждались в отдыхе. И как раз для этого подвернулся случай: я увидел маленький магазинчик (вроде как с оккультными товарами, но там продавались еще какие-то безделушки). Самые удачные витрины – это густо заставленные витрины, ибо как еще я бы узнал, что предлагают в магазинчике? Только разглядев многочисленные предметы на витрине. За стеклом горели лампочки (их было очень много, представить страшно (но хочется), во что хозяевам обошлась покупка такого количества лампочек).

Магазинчик принадлежал русскому парню (впрочем, он скорее работал в нем, чем распоряжался всем), выглядевшему лет на тридцать – тридцать пять – (проще для ясности было бы, если бы он с поднятым над головой паспортом, открытым на странице, где указан год рождения, ходил бы вокруг меня, однако странно просить его об этом). Как я узнал, что парень был русским, я же не видел его паспорта? Тут всё банально: я услышал при входе приветствие на замутненном иностранным акцентом русском языке. (Акцент есть, значит парень прожил немало времени в Швейцарии). Меня раздражают люди, которые что-то говорят мне, когда я занят открыванием и закрыванием дверей: надо одновременно и человека выслушать и проследить, чтобы дверь не вытеснила тебя обратно.

Где только нашего человека не встретишь! Знаю: подобная встреча маловероятна на любой планете в нашей солнечной системе, поскольку любой полет должен быть санкционирован партией.

Передо мной дилемма: описывать подробно парня, работавшего в магазине, или обойтись неопределенным «парень» либо не менее расплывчатым «парень, работавший в магазине»? То и то – ужасно! Хорошо, заострю внимание на малом. Парень с приятной грамотной речью (хотя это для меня не имеет особой важности) и телосложением – не мускулистый и не чрезмерно худой? Я бы сказал, он из тех людей, кто равнодушен к спортивным тренажерам.

Предметов там было много – каждый особенный, неповторимый (что я говорю – любую вещь из магазинчика можно скопировать, достаточно поручить это мастеру). Действительно богатый выбор оккультных предметов: жуткие нечеловеческие маски (вернее, человеческие, просто гротескные), шкатулки и гадальные карты с шарами, спиритические доски, склянки – бери не хочу.