Горящие неподдельной яростью глаза грозно сощурились, между густых бровей пролегла глубокая складка, а громоподобный голос рыкнул, казалось, в самое ухо:
– Ну?! Что ты еще успела натворить?!
У меня тоскливо заныло в груди.
Этот голос… небо, он был ужасно рассерженным, но при этом таким родным! А лицо… клянусь, я бы полжизни отдала, чтобы узнать, кем был для меня этот свирепо раздувающий ноздри мужчина! Отцом? Другом? А может, любимым?