Слово к маленьким людям, которые будут потом взрослыми, слово ко взрослым, которые не забыли, что когда-то были детьми.

Г.Троепольский «Белый Бим Чёрное ухо

1. Мама

– Мама, а можно спать назад?

– Как назад?

– Ну, утром уснуть, а проснуться вчера вечером?.. – спросил у мамы медвежонок, потому что ему хотелось хотя бы ещё немного поплавать во сне, который бывает таким мягким и глубоким только в детстве.

Мама-медведица внимательно посмотрела на сына, который уже много чего знал из жизни лесных медведей, но всё равно продолжал задавать вопросы, на которые было не так-то легко ответить. Сначала она хотела тихонько зарычать на него, чтобы он не спрашивал какие-то глупости, а потом неожиданно для себя тоже задумалась о природе времени и ответила:

– Наверное, можно, сынок, но мы так не умеем…

– А кто умеет?

– Я не знаю!

– Ну, мам!.. – не унимался медвежонок, сладко потягиваясь ото сна.

– Какие-нибудь другие медведи, умеют, наверное.

– А почему они умеют, а мы нет?

– Потому что мы живём только в одну сторону, – ответила мама с какой-то досадой, потому что чувствовала: её время в этом мире заканчивается.

– В какую сторону? – не унимался маленький.

– В сторону завтра.

– Значит, есть медведи, которые живут в другую сторону, в сторону вчера?

– Есть, наверное, но я их не знаю.

– Мама, почему ты всё время говоришь «я не знаю»? Ты же мама, ты должна всё знать, – уверенно сказал медвежонок, продолжая лежать на спине и весело дёргать лапками, словно проверяя их подвижность после сна.

– Вставай скорее, сынок! Совсем замучил меня своими вопросами. Уже давно пора нам всем идти в лес, ты знаешь зачем… Заодно пособираем корешки, орехи и ягоды, попробуем их на вкус. Может быть, я покажу вам, как нужно правильно охотиться. Ты уже, наверное, проголодался и хочешь есть. А эти глупые вопросы, если хочешь, задавай сам себе.

– Нет, я хочу задавать вопросы и не хочу есть, – немного соврал медвежонок, совсем недавно научившись это делать. – И, вообще, мамочка, я не могу сам себе задавать глупые вопросы, потому что у меня внутри есть очень много глупых ответов. И если я буду задавать себе много глупых вопросов, то глупости во мне станет ещё больше, а там уже и так нет места… Но я встаю. Вот, смотри!

Медвежонку снова и снова приходилось задавать вопросы, потому что у него вскоре должна начаться своя собственная медвежья жизнь, и он не считал медвежьей услугой ответы на свои вопросы, ведь ему было известно, что взрослые обычно бывают умнее детей. И он, ещё не осознавая до конца собственных желаний, хотел побыстрее влиться в эту, пока непонятную жизнь, которой уже давно жили взрослые.

Этот медвежонок был очень озорным и смышлёным. Он каким-то образом встал на передние лапы, а задние сумел поднять вверх. Получилось довольно забавно. Конечно, он тут же упал и кувырнулся, оказавшись на своих коротких четырёх лапках. Мама посмотрела на этот милый пушистый колобок и подумала, что из этого помёта он, наверное, самый дерзкий и смышлёный. Кроме него у Мамы-медведицы этой зимой родились ещё двое медвежат, мальчик и девочка. И у неё едва хватило грудного молока, чтобы выкормить всех троих, согревая своим теплом до весны, но всё обошлось и её медвежата были рядом с ней.

– Не балуйся, сынок! Ну почему ты всё время балуешься?

– Я не всё время балуюсь, – возразил смышлёный медвежонок. – Вот, когда мне спалось, я же не баловался, правда?.. Мам, а что такое «охотиться»?

– Ну, это… когда тебе охота что-нибудь такое делать, и ты это делаешь.

– А если неохота, то не делаешь?

– Да, малыш.

– А если тебе неохота, а ты всё равно делаешь?

– Ну тогда это просто нехорошая охота.

– Значит ты нам покажешь, что можно делать, когда захочешь?

– Да. Вот, ты сейчас что хочешь?

– Я хочу есть!

– Значит мы сейчас пойдём в лес и будем есть то, что найдём там вкусненького, то есть будем охотиться на еду. Идите все вместе за мной и делайте то же самое, что и я.

И Мама-медведица повела своих маленьких медвежат по тропинке недавно ожившего после зимних холодов леса в самую густую и, значит, вкусную его часть. Она знала по прошлым годам, что там обязательно попадутся мягкие корешки молодых деревьев и кустов, которые можно будет погрызть мелкими детскими зубами и рассосать маленькими детскими ротиками. Ещё там можно будет раскопать лапами рыхлую, наполненную талой водой лесную землю и под слоем прошлогодней листвы найти много свежих личинок и червяков. А ближе к стволам старых деревьев они обязательно увидят вкусные весенние грибы. Ещё там могли пробегать ежихи со своими выводками, но она никогда их не трогала – ежихи, ведь, такие же матери, как она сама. Проснувшаяся весной земля рождала множество мелких съедобных жизней, которые неминуемо должны были стать чьей-то едой.

Медведица была уже не очень молодая и поступала так всегда, когда у неё раз в несколько лет появлялись маленькие медвежата. А появлялись они в самые снежные зимы, когда она могла спокойно уснуть в своей старой уютной берлоге. Когда она просыпалась, то рядом уже оказывались эти маленькие комочки, которые и становились её детьми. Она не знала, откуда в ней каждый раз вспыхивала материнская любовь, благодаря которой медведица готова была отдать детям всё. И она отдавала им всю свою нежность и материнское молоко, потому что больше у неё ничего не было. Её глаза уже плохо видели, исхудавшее после зимы тело болело, лапы ослабели, и она думала, что это её последние дети, а может быть и последняя в жизни зима.

Медвежонок, в мохнатой голове которого скопилось множество самых глупых вопросов, родился прошлой зимой и целый год, как и его брат с сестрой, не отходил от матери ни на шаг, потому что в первый год своей жизни у медведей как-то получается прожить совсем маленькими. Свою вторую зиму он тоже провёл с мамой в уютной берлоге, а сейчас уже наступало его второе лето, и он стал необыкновенно быстро набирать вес и проявлять характер.

Медвежонок ел всё подряд и ещё не знал, что такое «проявлять характер», но мама сказала, что он есть у всех, и должен быть у каждого свой собственный. Его нельзя ни у кого отобрать и нельзя никому передать, потому что свой характер должен быть у каждого с собой и он должен быть где-то там внутри каждого. Медвежонок подумал, что свой характер он, наверное, когда-то проглотил вместе с молоком матери, и теперь он там внутри как-то сам растёт и крепнет.

Этот маленький медведик уже знал большое количество самых разных вещей, но ему было этого мало. Он знал, например, что у всех зверей спина находится сверху, а живот внизу; знал, что спереди у него голова, а с другой стороны у него есть зад и на этом заду можно сидеть, а на голове сидеть нельзя, но он пробовал. Ещё он знал, что у него в голове есть глаза, чтобы смотреть, хотя иногда можно смотреть – и ничего не увидеть. А вот про уши он уже знал тако-о-о-е!.. Такое, что они вроде бы есть, но их вроде как и нет. Потому что ими можно иногда слушать и не слышать, как мама зовёт домой. И уши тоже на голове. Там вообще много чего есть. Но самое главное – это рот, потому, что в него можно засунуть лапу и сосать! И это приятно. Кушать ртом тоже можно, но тогда он мешает говорить и задавать вопросы. И это неприятно. Медвежонок знал, что у него есть мама для того, чтобы она любила его, и у него есть лес, чтобы в нём можно было жить. И ещё у него есть много глупых вопросов, на которые мама устала отвечать.

Мама-медведица осторожно шла впереди, стараясь не ломать ветки деревьев. Она с гордостью думала, что снова стала мамой самых лучших в мире детей, её собственных детей. А самый смышлёный и рассудительный медвежонок уже бежал вслед за ней и кричал вдогонку:

– Мама, а мы всегда так жили?

– Я не знаю, сынок. Но думаю, что всегда.

– Мама, а кто-нибудь живёт по-другому?

– Я не знаю, может быть, какие-нибудь другие медведи…

– Мама, а почему мы – медведи?

– Вот вырастешь – узнаешь!

– Мамочка, если ты не будешь отвечать на мои вопросы, то я буду глупый; а если будешь мне всё объяснять, тогда я буду становиться всё умнее и умнее… И вообще, мама, я тебя ужасно люблю! Прямо не знаю, как люблю! Потому что ты моя мама!

– А я то как тебя люблю! Я вас всех люблю, и твоего братика, и твою сестричку! Потому что вы – мои дети.

– Как я тебя понимаю! – сказал, расчувствовавшись, растущий умный медвежонок, тут же задумавшись о чём-то своём..

К тому времени он уже хорошо запомнил, что все маленькие должны бояться всех больших. потому что так ему сказала мама. Правда, мама сама большая, но он её не боялся, а даже наоборот, очень любил.

Возраст всех обитавших в этом лесу деревьев и животных был каким-то неуловимым. Да и зачем его ловить? Возраст даже у людей бывает условным. Всё живое находилось словно во сне неизвестно кем придуманной жизни. Жили себе, поживали и не удивлялись тому, что живут. И почему живут именно так, а не иначе – тоже не удивлялись. Но у каждого из них были свои природные ум, память, характер, повадки и настроение. И никто не знал, почему им иногда хотелось жить совсем по-другому. Знал это один человек, но знал это неточно.

Медведица была взрослой и самостоятельной, она уже не в первый раз становилась мамой. Отношения с другими взрослыми медведями отчего-то получались у неё кратковременными. Она и сама не знала, почему так. У медведей как-то было заведено: вырос – живи самостоятельно и желательно подальше от других медведей. Но раз в год каждому медведю хотелось нежности и ласки, и на короткое время некоторые из них становились любящими парами. Однако, как говорится в известной пословице, два медведя никогда не могут ужиться в одной берлоге. Поэтому к очередной зиме пары распадались и каждый взрослый медведь зимовал в одиночку. Так было всегда, и никто не знал, почему. Но в том лесу, где родился маленький любознательный медвежонок, всё было устроено совсем по-другому.

Тогда он ещё об этом не знал. Не знал о том, что всё могло быть устроено совсем по-другому. Зато хорошо знал, куда уходит ночь по утрам, и теперь можно было не спрашивать об этом у мамы. Просто однажды днём он решил самостоятельно пройтись по лесу и наткнулся на очень глубокую яму, на дне которой лежала темнота, такая же густая, как ночью, и такая же, как если совсем закрыть глаза. Медвежонок стоял на краю и долго смотрел в эту яму, а потом всё понял. Правда, мама отругала его после этого и просила больше никогда в одиночку без неё далеко не уходить. Особенно туда, где он нашёл глубокую яму.

Медвежонок этот вообще был очень понятливый. Так про него говорила сама мама. А ещё она про него говорила, что он поздний, но самый лучший. Однажды он всё-таки решил задать один из своих самых каверзных вопросов, которые не терпели слишком долго оставаться без ответа:

– Мамочка, вот скажи, когда я сплю, и мне кажется, что меня нигде нет, ни в какой берлоге, ни в какой ложбинке, ни в какой глубокой яме. Где же я тогда, мама?

Мама ничего не ответила, только спросила:

– А как ты спал сегодня, сынок? Что видел во сне?

Медвежонок искренне удивился:

– Ну что ты, мамочка! Разве в такой темноте что-нибудь можно увидеть!

Конечно, он был умный и сообразительный. Но маленький. И старался лишний раз ничего такого не спрашивать и не говорить. Например, когда в лесу стало тепло, он сам сообразил, что зиме просто стало жарко, и она куда-то убежала, чтобы проветриться. Но мама тогда сказала, что зима обязательно вернётся, что она злая и всегда так делает.

– Но зачем, мама? Без неё ведь так хорошо!

– Такой уж у неё характер, сынок, – она всегда возвращается туда, где хотя бы один раз побывала.

«Ну да, – вспомнил медвежонок, – у каждого свой характер».

Братик и сестрёнка этого бойкого смышлёныша, которые родились в тот же год у Мамы-медведицы, тоже получились очень хорошенькими, хотя и не такими бойкими и сообразительными. Пока они все были безымянными, потому как не знали, что в этой жизни нужно ещё как-то по-особенному называться. Но мама сказала, что придёт время, и они узнают, как их зовут. Вообще-то у Мамы-медведицы тогда родился ещё один медвежонок, но он был слабенький и умер почти сразу. Но об этом знала только она сама.

Все трое медвежат, пока были маленькими, баловались и играли. Иногда обижались друг на друга и дрались. Мама любила всех троих почти одинаково и ласково трепала за холку. Просила не обижать и не отнимать друг у друга еду, которую часто сама приносила им из леса, и всегда говорила: «Друзья познаются в еде!»

Может быть, она говорила «в беде», но дети почему-то слышали именно это. Наверное, потому что они очень быстро росли и почти всегда хотели есть.

Ещё Мама-медведица говорила, что лучше им всем пока побыть вместе, потому что в лесу есть много других зверей, и медведей тоже, но лучше их сейчас не встречать. На вопрос: «Почему?» она отвечала: «Потом узнаете». И маленькие медведи с нетерпением ждали, когда наступит это самое «потом». Но оно почему-то всё никак не наступало.

Как это часто бывает, дети не всегда слушались маму. Но если дети умеют подраться так, что их мама этого не заметила, это уже хорошо воспитанные дети. Иногда они всё-таки убегали далеко, иногда дрались так, что маме приходилось их разнимать. Смышлёный медвежонок так и говорил:

– Мамочка, ну что же мне делать, если драка так и лезет из меня? Я её запихиваю внутрь, а она всё равно вылезает наружу!

Из-за этого её другой сынок часто обижался на своего неспокойного брата:

– Мама, мама, и зачем ты мне родила такого гадкого брата? Сидел бы он лучше у тебя в животе и скучал бы там всю жизнь, пока не исправится…

Этот брат был более робкий и часто вспоминал, как ему было хорошо зимой и как тепло было лежать в берлоге рядом с мамой. Он всегда старался подобраться поближе к её мягкому и пушистому животу и удивлялся:

– У тебя здесь так тепло, мамочка, что я даже не верю своим ногам!

На самом деле, он так не говорил, а только хотел сказать, потому что ещё не умел хорошо разговаривать. Просто ему очень хотелось сказать именно так.

Но бойкий и смышлёный медвежонок не унимался. Один раз он даже подбежал к своему более спокойному брату, оттолкнул его с разбега подальше от мамы и крикнул:

– Сам сиди в животе, а я там уже был и выбрался оттуда, чтобы жить здесь! И не трогай мою маму! Вот…