Глава 1

А вы знаете, что, из давних времён, Иудейскую пустыню называли местом рождения демонов? Космонавты, каждый раз, пролетая над Израилем, отмечают странные явления на землях Иудеи. Это пространство загорается различными огнями, как светомузыка в диско -клубе, по всей пустыне пробегают всполохи, как будто кто-то сигнализирует в космос, передаёт какую-то информацию, непонятную учёным. Итак, было всегда, во все времена, ещё до появления людей.

Хроники монастыря Сент Джордж

Вечером пустыня оживала. Как только заходило солнце, и его жаркие лучи ещё скользили по земной поверхности, но тень прохлады, уже коснулась подножья скал монастыря, и открывался новый мир с «марсианскими» пейзажами и причудливыми миражами. Вдоль ослиной тропинки мелкие природные вихри подымали скопившуюся пыль к монашеским кельям, гнездившимся высоко над землёй, из незаметных щелей появлялись первые обитатели пустыни – Ящерицы, пауки, жуки-скарабеи. Вифен спускался из кельи вниз, чтобы покормить черепаху. Это было единственное существо, что его понимало, Вифен всё рассказывал своему любимцу. Друзей у него не было, а монахи были настолько стары, что их никак не можно было считать ровесниками. Многие из них не понимали диалекта арамейского языка, на котором разговаривал юноша. В монастыре люди не задерживались, одни умирали, другие шли дальше. Вифена и держали, наверное, для того, чтобы он хоронил ушедших к богу. Он был молод, имел силу копать яму, чтобы бросить в неё труп монаха или паломника, высушенный солнцем и ветром пустыни. Вифен никогда не задумывался об обрядах. Когда в монастыре были гости, монахи проводили над покойником молебны, не нарушая основного закона монастыря – покойников хоронили голыми, без гробов и крестов. Так было всегда, с момента образования этого монастыря. Вифен закапывал яму, чтобы, через три месяца, опять её раскопать, отобрать кости и бросить их в кучу, перемешав с останками прежних погребённых. Таков был закон, и никто не собирался его менять. – Одно и то же, из года в год. Надоело. Мальчишка пнул ногой, попавшийся на пути череп. Ценными считались мощи, а черепа, они были не нужны, ими брезговали даже грязные лисицы. Небо стало переливаться синими и ярко-красными красками. Это была аномалия для пустыни – северное сияние. Мальчик это не знал. Потом поднялся ветер и в небе загрохотало, небо затянуло тучами, стали сверкать молнии и пошёл дождь, только вместо воды были змеи, лягушки и тритоны. Обезумевшие монахи прыгали со скал с именем бога. – Опять завтра предстоит рыть ямы,– подумал мальчуган. Он так и не дошёл до убежища черепахи, выронив кусочки вяленого мяса, припасённые для пустынного друга. Мальчика звали Варфоломей, так записано в монастырской книге. Его привезли в пелёнках, и оставили у входа монастыря. С тех пор прошло одиннадцать лет, сменился уже не один состав монахов, был почти забыт арамейский язык, мальчик, так и не смог выговорить своё полное имя, так и остался Вифеном. Менялись цари, настоятели, монахи, проносились, как смерчи армии персов, сарацин, египтян, рушились города, страны, империи, а монастырь оставался стоять на краю пустыни и в нём всегда был Вифен.

– Вы знаете, как тяжело получить разрешение на раскопки в действующих монастырях. Везде задают один и тот же идиотский вопрос: – А что вы пытаетесь найти? Если бы мы знали, какие загадки способна загадать нам история? И чем дальше от крупных городов, тем загадочнее. Все религиозные конфессии тяготеют к крупным городам и полны различных исторических событий, кажется, что вся история в них построена на крови. Одни крестовые походы чего стоят. Монастыри – это отдельная тема, они настолько удалены от цивилизации, и в них, во все времена, лишений больше, чем богатства. Что вы пытаетесь найти в монастырях? Сюда, даже паломники стараются не заходить, редкие туристы щёлкают фотоаппаратами, делают селфи, и стараются быстрей убраться прочь, сверяясь, постоянно, по времени, с расписанием проходящих автобусов. Какой гид сможет выдержать пару часов под беспощадным пустынным солнцем и ветром, несущим колючий сухой песок? Даже не верится, что в этих местах когда-то могли существовать люди: без воды, без еды, без огня. Монастыри и в наши времена считаются действенными, в некоторых из них по 1-2 монаха, меняющихся вахтовым методом, зачастую, они же настоятели и хранители редких артефактов и гробниц. При появлении посетителей: туристов и редких паломников, они проявляют максимум приветствия, и стараются напоить всех чуть солоноватым пустынным чаем из привозной бутилированной воды. В монастырях всегда в запасе есть стебли сухой пустынной жёсткой травы, похожей на саксаул, это как раз, для чайной церемонии. В откровенные разговоры эти монахи идут с неохотой, но увидев щедрость вашего подаяния в коробке для даров, на поддержание монастыря, они вспоминают даже английский язык вместе с арабским. В пустынях, в отличии от городов преобладает странный непонятный суржик, но стоит вам задержаться на пару недель, и вы переходите сами на этот пустынный язык, не замечая слов, чуждых для английского языка. На этот раз, у нас всё получилось, и несмотря на то, что документы на раскопки пришлось собирать в столицах трёх государств, претендующих на сюзеренное право на территорию монастыря, мы на вполне законном основании, разбили лагерь возле этого скального средневекового убежища. Нас только просили, не мешать верующим и туристическим потокам, максимально отгораживая место раскопок. Я конечно хитрил, пользуясь документами географических обществ и исторических центров различных стран, как прикрытием. Экспедиция имела частный характер, деньги были получены под конкретное задание, и я знал свою цель, я знал, что искал. Риск конечно был, риск существует в любом предпринимательстве, наша задача была свести его к минимуму. Я знал даже больше того, что написано в документах, я знал, что в результатах моей экспедиции заинтересованы не конкретные лица, а конкретные государства, всё– таки, судя по щедрости финансирования это был секретный международный проект. Людей к экспедиции было привлечено минимум, каждый имел свою скрытую историю и был проверен спецслужбами, и не раз. Это были универсальные специалисты экстра– класса. Мне запрещено было вести какие– либо документы, делать записи и интересоваться биографиями подконтрольных мне людей. Я даже не знал, что они умеют, на что способны. Мне было отказано в медике и поваре. Зато выделили микроавтобус «Мерседес», забитый до отказа лекарством и всякой всячиной, с кондиционером и вместительным холодильником, с морозильной камерой, в котором хранились ампулы с противоядиями от змей и пауков. Я радовался, что мне оставили моего шофёра, с которым мы исколесили пол мира и выпутывались из таких ситуаций, что лучше не вспоминать. Вагиф закончил обследование транспортного средства. – Шеф! Это не автобус, а русская печь. Это, в лице моего шофёра, была наивысшая степень похвалы организаторам экспедиции. По мнению Вагифа, в русской печи можно найти всё – и поесть, и попить, и женщину. А, вот, русская баня у него ассоциировалась с вселенским кошмаром. Не зря эти «медведи» друг друга в баню посылают. Вагиф в автобусе нашёл всё, для приготовления пищи, даже половник и котелок на десять человек. Правда, я не знал, каков полный состав моей экспедиции, Каждый прибывший, должен иметь специальный жетон, по форме, напоминающий чёрную метку пиратов и всё. А ещё я знал, что мы не первые на этом маршруте, мне дали целый месяц подготовки, любезно раскрыв двери секретных архивов, из которых ты мог вынести только собственные мозги и то, во временное пользование. Шофёр занялся подготовкой к приготовлению пищи, я помог ему поймать несколько змей и загнать в ловушку кролика с ушастым ёжиком. Он цокал языком, собирая какой – то пустынный мох, больше похожий на раскрошившуюся силиконовую губку, под чахлыми кустарниками и выискивая какой-то особый вид ящериц. Я полностью доверял кулинарным способностям товарища. Кто не пробовал змеиный супчик, тот не знает, чем пахнет смерть. А, Вагиф, даже в пустыне мог шурпу сварить из ничего, из того, что бегает под ногами. Мы не стали в первый день устанавливать палатки, нашли место для ночлега в автобусе. В три часа ночи кто-то постучал в окно, и предъявил пропуск. Это был первый мой подчинённый, добравшийся до монастыря. Сон в автобусе он проигнорировал, в считанные секунды забрался почти на отвесную скалу и застыл в позе лотоса, как мумия. Больше нас никто не будил. Утром, возле автобуса я насчитал шесть человек, цыганок, у всех были метки и мне показалось, что они из одного табора. Цыганки, со своими экзотическими нарядами, внесли свой особенный колорит в состав нашей экспедиции, и мы скорее были похожи на артистов театра или «Шапито», чем на группу учёных– археологов. По тропинке, со стороны города появилось стадо ослов, возглавляемое огромным вонючим козлом. Оно шло чинно, как на параде, в такт выстукивая какую-то знакомую мелодию, своими грязными копытами. Они явно направлялись в нашу сторону. Вагиф смотрел на это явление дикими глазами: – Клянусь Аллахом! Эта скотина марш славянки играет. Точно. Я вспомнил. Во рту козла между зубами был зажат жетон, и понимай, как хочешь. Прибывшие оживились: – Заклинатель! Им стало весело, а я, как идиот, смотрел на козла, никакого заклинателя не видел, и уже думал принимать нового члена на довольствие. Когда из-за стада, поднявшего пыльную завесу, на пригорок выехал велосипед, управляемый бородачом, похожим на индуса, с приклеенной точкой на лбу. За его спиной сидела кукла. – Ух ты! Заклинатель с Умой! Кукла, наверное, была более популярна, чем сам Заклинатель. Заклинатель подошёл ко мне, подал метку своей подруги: – Ты начальник экспедиции? Организаторы передали тебе стадо, для обеспечения перевозки грузов. – Блин! Чем я их кормить буду? Они, там что, сдурели все? Прибывшие почувствовали забаву, не скрывая усмешки, а козёл, гад, стал тянуться к моему уху. У Вагифа появилась третья нога, он сидел на водительском сиденье и что-то шептал на ухо Уме: – Бе – бе – бе – бе. Козёл, наконец, от меня отвязался и пошёл помогать Вагифу. Я не понял. – Эти животные, её почти уговорили. Я посмотрел в глаза заклинателю, и боковым зрением, увидел куклу, сидящую на прежнем месте, за спиной индуса, а Вагиф превратился в русалку, и плавал в песке, а козёл летал в воздухе и разбрасывал красные розы. Я даже успел почувствовать их запах. Я моргнул, чихнул и всё пропало. Нет, велосипед с индусом и Умой были на месте, козёл, вместе с розами растаял в воздухе, а вместо стада ослов – был мой шофер и один из дежурных монахов, хорошо, хоть туристов и паломников не было. –У, заклинатель, вражина, блин! – Шеф! Это не я. Честное слово не я! – А кто? – Это всё она. Заклинатель показал на куклу, которая демонстративно отвернулась, как будто это её не касается. Мы ещё прождали два дня, я придерживался графика работ, данного мне моими нанимателями. Мы уже собрались уходить, чтобы разбить лагерь на новом месте, указанном на карте, когда на тропинке показался ещё один осёл. – Но это уже чересчур, это не смешно. Заклинатель посмотрел на Уму, она развела руками. На осле сидел горбун, похожий на маленького Мука и одновременно, на злого гоблина из сказки. – Проводник, – представился прибывший и протянул метку. Это был последний член нашей команды. Я подвёл итоги. Нас оказался маленький перебор: – двенадцать человек и один осёл, я мысленно пересчитывал всю новоявленную команду. Я с Вагифом, Йог, шесть цыганок, Заклинатель с Умой и гоблин с ослом. Заклинатель заметил, что я пытаюсь пересчитать подчинённых, решил мне помочь. Как он считает, блин, не двенадцать человек получается, а одиннадцать, кого-то не хватает или кто-то лишний. Вскоре все подключились к пересчёту. Лучше всех подбил баланс Вагиф. У него тоже получилось одиннадцать человек и два осла – он и я. Тут уже не выдержали все, ржал даже осёл. Мы наконец тронулись и к вечеру были на месте. Цыганки поставили табор отдельно, разожгли костёр и пригласили желающих на гадание. Желающих не оказалось, я в уме подсчитывал смету, Вагиф сказал, что в автобусе бензина не хватает и нужно пополнить запас сухого спирта. Монастырь остался в стороне, далеко в стороне, по графику поисков, мы ещё должны были возвратиться к нему, через пять дней. А с утра, вся команда в рассыпную, инструктаж не надо проводить, каждый из команды знает, что надо искать. А Вагиф живёт по принципу: меньше знаешь, лучше спишь. Хорошая, правильная философия! В нашем деле можно расплатиться жизнью за одно неудачно оброненное слово. Подгонять никого не нужно. Когда я проснулся в палатке, с первыми лучами солнца, лагерь был уже пуст. Вечером собрались все, не было двух цыганок, может заблудились? Пустыня она такая – бескрайняя! Но, ближе к полуночи, оставшиеся цыганки забили тревогу. Объеденные пустынным зверьём трупы девушек мы нашли на третий день наших поисков. Цыганки попросили всех вернуться в лагерь, чтобы мы, случайно не затоптали следы и не мешали провести ритуал, забрали только гоблина, вернее – горбун руководил ими. Всё это было за пределами моих полномочий, меня пообещали поставить в известность, если будет, хоть какой результат. Специально оповещать меня о ходе расследования никто не собирался. Жалко девочек, это было только начало экспедиции. Но каждый из нас знал на что шёл, а для некоторых, это была не первая экспедиция. Я вспоминал архивные документы: с четвёртого века нашей эры известен этот маршрут, по которому мы идём. Ни одна из экспедиций не добралась, ни сарацины, не мамлюки, ни рыцари, не римляне. Дальше всех смогли пройти немецкие учёные из Аненербе, но тоже все погибли. В архиве были собраны все свидетельства смертей участников этих походов, для изучения. На ошибках учатся, я давно понял, почему ни одно государство не берёт на себя ответственность за проведение этой экспедиции. Мы, фактически, подписали договор со смертью, и если даже у тебя будет шанс спастись, то нет никакой уверенности, что тебя не убьют свои. Один солдат из римлян, кричал: – Я нашёл это! Но стрела, выпущенная из воинского лагеря, поразила его, он захлебнулся в собственной крови быстрей, чем до него добежал ближайший соплеменник. И этому римлянину, считай повезло. В этот же день, случилась песчаная буря и оружие пустынь убило всех, выпив из солдат кровь. Сухие тела, вместе с щитами были отправлены в Италию, но шторм, разыгравшийся в Средиземном море, не пощадил не героев, ни корабли. Вы уже, наверное, догадались о цели нашей экспедиции, мы искали мифологическое оружие пустынь, только оно тщательно охранялось и иногда находило своё применение в тайне от всего мира.

***

Дольше всех в монастыре продержался алхимик. Кем он был из какого народа? Не знал даже Вифен. Алхимик не имел имени, он не имел ничего, даже сандалий. Отпечаток от медного обруча раба, чернел на его загорелой шее. Алхимика Вифен нашёл в пустыне, тот, из последних сил отбивался от ястреба, пытающего отщипнуть кусочек мяса от плоти брошенного раба. Вифен видел, как вечером прошёл караван верблюдов из Египта. В этих местах только египтяне могли приручить и использовать этих гордых животных. Раб умирал, без пищи и воды. Вифен приволок его в кельи, он был даже легче старых монахов. Первое время он пил одну воду, которую Вифен собирал со скал. Не верьте тому, что в пустыне нет воды. В пустыне много воды, а под песками, целое пресноводное море. Рано, по утрам, вода выходит на поверхность, в виде росы, и её надо успеть собрать, на перегонки с ящерицами, черепахами и всем пустынным зверьём. На сбор воды, природой дано мало времени, ветер высушивал поверхность раньше, чем взойдёт солнце. Воду нужно собирать, когда ещё темно и на небе не успели погаснуть звёзды. Вода конденсировалась на скалах и тонким ручейком стекала по жёлобу вниз, в каменную чашу. Каждое утро Вифен собирал воду, оставляя часть добычи пустынным лягушкам и змеям. На этот период работал закон нейтралитета и отменялась всяческая охота, все терпеливо ждали, когда мальчик наберёт медный кувшин, инкрустированный серебром, потом к источнику стремились лягушки и ушастые ёжики, немного погодя, их оттуда выгоняли змеи, самая ленивая, любящая поспать, последней, появлялась черепаха. Ей воды не доставалось. Мальчик делился со своим другом, наливая ей немного из своего кувшина. Появление черепахи всегда связывалось с каким– то оживлением в животном мире, кончался нейтралитет, а черепаха была хулиганка, она каждое утро кусала полоза за хвост, умело подставляя свой панцирь. Полоз, одним из последних пил воду, он пытался обороняться от этого вредного бронированного чудовища, потом исчезал в расщелинах скал. Мальчик находил в карманах сухую саранчу или маленькие кусочки вяленого мяса для друга. Черепаха всегда ожидала гостинцы. Лягушки зарывались в песок. Вифен никогда не видел, как они охотятся. Алхимик говорил, что лягушкам не надо гоняться за едой, достаточно освободить голову из песка, как еда сама прыгает к ним в рот. Лягушки были всеядны, а их язык был самой лучшей сетью, придуманной природой. Знаете, какое самое большое зло в пустыне, которого боятся все звери, птицы и люди. Ни за что не догадаетесь – это злые пустынные муравьи. Они не любят влажных мест и для остального животного мира, водопой превращался в зону отдыха от этой напасти. От муравьёв не было покоя никому. У египтян считалось самой зверской пыткой оставить связанного врага на муравейнике и наслаждаться его предсмертными криками, почти до самого утра, потому что утром уже кричать было некому. Злые, вечно голодные муравьи съедали человека в течение суток. Алхимик рассказывал, под утро, на месте казни, от человека оставались лишь белеющие кости и зеркально чистый череп. Муравьи жили в скале монастыря и были извечной проблемой для монахов, которые любое недружелюбие по отношению к себе, воспринимали с покорностью и завидной стойкостью и смелостью, философски видя в любом испытании для судьбы, волю бога. Но не муравьи! Выдержанные по жизни монахи, не выдерживая укусов, вскакивали по ночам с ругательствами, которые были сладостным подарком для нечистого, чтобы поутру, замолить свои грехи, ругая себя за несдержанность и слабость тлена человеческого. Алхимика сам бог послал, вложив в его голову знания, как бороться с этой кусачей напастью.

Глава 2