Клоунада, дешевый третьесортный ужастик, нечто неуклюжее, отвратительное и мерзкое.
В ней 110 кг веса, он щупленький, мелкий, ниже ее на полголовы, и вот этот "прыщ" хочет одним ударом бутылки убить свою "любимую". Нет, конечно же, просто автор хочет, чтобы мы так думали, но это ведь хоррор, поэтому убивание "любимой" бегемотихи растягивается на несколько страниц смачных подробностей, что там у нее хрюкнуло, хлюпнуло, треснуло, обвисло, щелкнуло и так далее, велик и могуч русский язык (отсылка к тексту). А она что, зацените, ловкий ход, кусает его за мизинец!!! Ее убивают, а она кусает за мизинец. Любовь! А что Пася? Он в перерывах между разможжением головы лапули бежит обрабатывать свою рану, мол, мало ли чем ты там болеешь, а вдруг триппер. Алло, мужчинка, ты сексом с ней занимался не раз и не два. И это первая часть книги, самое начало. Страшно? Нет. Смешно и стыдно, что такое попало в мой список прочитанного. В каждом абзаце жалкие попытки говорить о любви устами героев. Веста, оглядывая свое голое изображение в зеркале, рассуждает о том, какая она некрасивая, что может муж ее за духовную красоту любит (да-да, так и написано "духовная красота"). Выглядит все это, как неловкие попытки автора сыграть на общечеловеческих ценностях, на морали: любовь, духовная красота, природа, музыка, все это выглядит мутно, безразлично, не вызывает внутри никакого отклика, а если нет отклика, нет привязки к героям, они так и остаются жалкими книжными картонно-бумажными персонажами без души, без морали, и нет к ним ни жалости, ни сочувствия, потому что нет связи через такие вот слабо прописанные ценности, нет даже чуточки желания поставить себя на место героя, нет НИЧЕГО. Будет ли страх в таком случае от всех этих кусков плоти, свекольных брызг крови, крошащихся зубов? Они столь же безлики и картонны, как и те, от кого эти куски отлетают.
Он не будет марать руки об этот кусок сала, лишняя «мокруха» ему ни к чему. - подумал Павел по локоть в крови и крошках зубов, отлетевших от "куска сала". Дальше начался невообразимый сюр, но это ведь хоррор, тут такое можно. Когда речь пошла об искусстве, таланте, колбочках, почему-то отчаянно вспоминался "Сад бабочек" Хатчинсон и немного "Коллекционер" Фаулза. То ли атмосфера, то ли маньячность всего происходящего. Отчего-то в таких случаях я думаю не о сюжете, а о том, что там должно быть в голове автора, чтобы такое сочинить, живет же человек с такой чернухой в голове. Подслащу пилюлю, надо отдать должное окончанию истории, закончилась она неожиданно для меня. Можно сказать неожиданно приятно, если слово "приятно" применимо к подобного рода историям. Может кто-то и получает от подобного чтения удовольствие. Да, к концовке тоже можно придраться, мой внутренний логик просто пищит от некоторых нестыковок, но пусть будет, бумага все стерпит, и я стерплю. Хватит с автора моих претензий, и с меня хватит на этом. Ничего не ждала хорошего, ничего хорошего и не получила. Ощущение после всего прочитанного, будто в грязи испачкалась и хочется смыть с себя эту отвратительную гадость и забыть.
Дальше в сборнике (это оказался сборник) были два рассказа-повести. Шлепушка небольшой рассказ о девушке-журналистке, приехавшей в маленький городок-поселок на открытие местной ГЭС. Она снимает дешевую квартиру, где и ждут ее те самые неприятности. Этот рассказ больше мистика, чем хоррор. Читается и воспринимается гораздо лучше, чем "Дрейф". Был момент, когда меня пробрало до мурашек ледяного холода по коже, плюс несколько незабываемых ночей в страхе, что кто-то шлепает по квартире (я очень мнительная). Есть здесь и некоторая мораль, например, что иногда надо бы и сделать то, о чем тебя просят и что ты пообещала. Иными словами, внимательнее надо быть. Вот котика было жаль.
Третий рассказ Пунктирный мне понравился больше всего. Атмосфера зимы, тьмы, квартирная ограниченность, медленно нарастающий ужас, такое было страшно читать даже днем, хотя герой такой себе колоритный персонаж, но, судя по всему, не в нем дело. Самое главное, что в этот рассказ заложен смысл, расплата за нечто весомое, вечное, за нарушенные законы мироздания. И только ели шелестят своими пушистыми ветками на прощание. Я тоже прощаюсь с автором, очень надеюсь, что навсегда.