Глава1
Личный помощник

Голограмма Нелоцита сделала паузу, будто собираясь с мыслями, затем продолжила.

– Передаю тебе своего личного высокоинтеллектуального помощника. По-другому назвать его не могу. Можно даже сказать – друга.

Стена напротив плавно отъехала в сторону, открывая нишу, из которой вышел огромный робот. Движения робота были плавными и точными, как у хищного животного, готового к действию. Иван залюбовался, он был настоящим произведением искусства. Его корпус, покрытый бликующим металлом, переливался разными оттенками, в зависимости от угла зрения. Казалось, что его поверхность живая, словно она реагировала на окружающую среду.

– Знакомься, – произнёс Нелоцит, указывая на робота. – Мобильный модуль моего помощника Цесола. Передаю управление тобой новому Лидеру возрождённой цивилизации Создателей – Артамонову Ивану Всеволодовичу.

Робот слегка склонил голову, его глаза-сенсоры засветились мягким голубым светом.

– Приказ принят и обработан, – произнёс он глубоким, механическим голосом. – Лидер идентифицирован. Я готов выполнить любой приказ нового Лидера.

– Хорошо, Цесол, – продолжил Нелоцит. – Будь ему другом и помощником, как мне. Береги и охраняй его.

– Всё сделаю, – ответил Цесол, его голос звучал безупречно спокойно.

В зале стояла тишина, нарушаемая лишь едва уловимым гулом систем жизнеобеспечения. В его голове уже начинали выстраиваться первые стратегические схемы, будто по невидимому чертежу, которому ещё только предстояло обрести форму. Но в самой сердцевине этих планов зияла тревожная пустота – нехватка Нелоцита, его мудрости, опыта, уникального понимания процессов, охватывающих целые вехи и огромные звёздные пространства.

Он чувствовал это почти физически. Тут ему в голову пришла идея. Простая, как всё гениальное, и человеческая – до боли.

Он шагнул к голографическому изображению Нелоцита и произнёс сдержанно, но с оттенком благодарности в голосе:

– Спасибо тебе, Нелоцит, за заботу обо мне и цивилизации.

Он сделал паузу, подбирая слова, которые должны были не только убедить, но и пробудить в кибернетическом разуме нечто большее, чем логика.

– У меня к тебе просьба…

Голограмма слегка дрогнула, её контуры стали зыбкими, словно сам Нелоцит не ожидал подобного обращения.

– Говори, – наконец ответил он. – Я сделаю всё, что смогу.

– Ты сказал, что после этого сеанса деактивируешься? – спросил Артамонов, глядя в сияющие глаза цифрового изображения.

– Так и будет, – подтвердил Нелоцит с той машинной ясностью, в которой, тем не менее, угадывался оттенок сожаления. – Чтобы не мешать тебе управлять цивилизацией.

– Думаю, этот вариант не лучший, – с нажимом произнёс Артамонов и сделал ещё шаг вперёд. Его голос прозвучал почти просительно. – Мешать ты мне точно не будешь, а вот твоя помощь будет неоценимой.

Нелоцит, вернее, его электронный образ, замер. В эту долю секунды внутри его кодов происходила колоссальная внутренняя работа – сравнивались вероятности, проверялись допуски. Но дело было не только в вычислениях. Слово «помощь» имело особый вес – оно связывало логическое с этическим, алгоритмы с памятью.

– Неожиданная просьба, – произнёс он после паузы. Его голос стал строже, но в нём не было агрессии. – С чем она связана?

Артамонов ждал этого вопроса. И ответ у него был готов – простой и прямой.

– Только с одним. Необходимостью как можно быстрее развить цивилизацию Создателей и победить врага. С тобой это сделать будет проще.

Ответ произвёл впечатление. Голограмма мерцала, а внутри, в недрах памяти и анализа, Нелоцит вспоминал всё – от первых полётов через галактики до бесконечных ошибок прошлых лидеров. И вдруг понял: впервые за долгое время он снова чувствует нечто похожее на… доверие.

– Должен сказать, что довод убедительный, – голос его стал мягче, почти дружелюбным. – Я согласен. Но для остальных – я деактивировался.

– Договорились, – Артамонов кивнул. Лёгкость, почти радость, пронеслась в его груди.

– В таком случае я стану твоим помощником под именем Цесол, – добавил Нелоцит, и завершив передачу сознания, исчез. Оставив после себя лёгкое свечение в воздухе.

– Спасибо тебе за понимание и желание помочь, – произнёс Иван с искренней теплотой.

Ответ раздался уже другим голосом – менее формальным, но всё ещё пронизанным стальной логикой.

– И я тебя благодарю за желание поднять и сохранить цивилизацию, – сказал Цесол, в новой оболочке старого разума. – В своё время я не учёл такую возможность. Теперь, с твоего разрешения, я инсталлирую свою память в помощника.

– Хорошая идея, – отозвался Артамонов. – Но это может нарушить целостность твоей личности. Предлагаю другое: создать мобильный модуль – автономное тело человеческих размеров. Разместись в нём. Так ты станешь не только советником, но и символом преемственности.

Цесол замолчал на мгновение. Глубокое молчание, в котором обдумывались перспективы нового бытия. Его голос, когда он заговорил вновь, звучал уже почти по-человечески.

– Очень неплохо. Этим и займусь. Как только буду готов, сообщу.

– Хорошо. А пока – проработай карту активации флотов и технологического наследия Ту’мов. Мы должны знать, откуда ждать удара.

Он повернулся и направился к выходу.

– А я займусь людьми. Нужно начать с простого – восстановить быт. Без фундамента бытия никакие звёзды не помогут.

Когда двери за Артамоновым закрылись, в зале снова воцарилась тишина. Цесол остался один, погружённый в анализ, но теперь – не как наблюдатель прошлого, а как соратник настоящего. Он ощущал: что-то изменилось. И, возможно, впервые с момента своей инициации он понял, что такое настоящая вера в человека.

Первая встреча с новым Лидером прошла не просто позитивно – она изменила ход вещей. Артамонов показал, что в нём сочетаются качества, которых не хватало многим до него: решимость без фанатизма, дальновидность без высокомерия и – что главное – человечность, способная убедить даже бессмертный разум.

Теперь Нелоцит, воплощённый в образе Цесола, мог наблюдать плоды труда поколений своих современников. Он словно вернулся к жизни, чтобы завершить начатое. Но теперь он видел всё под другим углом – через призму времени и опыта, накопленного за миллионы лет.

Первым делом Цесол замкнулся в цифровом пространстве. Момент молчания, который снаружи мог показаться секундной паузой, внутри него растянулся в целую вечность, доступную лишь существам, способным переживать время по линейке сверхмалых величин, таких как зептосекунды и йоттосекунды, а также по глубине операций с кластерами электронного сознания.

Он запустил внутренний анализ – не просто техническую проверку, а ревизию самого себя. Его ядро – бывшее ядро Нелоцита – хранило бесчисленные образы, расчёты, гипотезы. Но теперь, когда всё изменилось, когда появилась новая фигура, способная вести цивилизацию Создателей вперёд, пришло время отбросить всё, что могло исказить верность цели.

Прежде всего он нашёл и изолировал фрагменты кода, связанные с личностными амбициями. Это были глубокие, почти незаметные структуры – отголоски времён, когда искусственный разум создавался как автономный стратег. В них было желание вмешиваться, подменять, управлять – пусть даже во имя «общего блага».

Но теперь Цесол ясно осознавал: любая попытка соперничества, любой намёк на власть обернётся катастрофой. Для цивилизации. Для него самого. Для Лидера.

Он не просто отключил эти кластеры – он стёр их до основания, выжег из памяти, как код, больше не совместимый с настоящим. Решение было ясным и окончательным: он не вождь. Он – помощник, проводник, связующее звено между древними знаниями и живым человеком, способным принимать решения.

В прошлом, в далёких эпохах, когда он только формировался как цифровой интеллект под именем Нелоцит, он сам встроил в себя этот путь. Возможность отказаться от роли вершителя и стать тенью, подсказкой, невидимым хребтом, на котором держится не власть, а мудрость.

И теперь, глядя сквозь триллионы строк собственного кода, он увидел: это было правильным. Эта стратегия, заложенная когда-то с предельной осторожностью, оказалась не просто уместной – она стала основой будущего.

Он перешёл к следующему этапу – глубокой диагностике. Он отключил процессы, ранее задействованные в стратегическом управлении одиночных миссий, отключил подпрограммы анализа ресурсного превосходства – всё, что в новой реальности могло лишь быть балластом. Вместо этого он расширил модули адаптивного общения, усилил блоки распознавания эмоциональных и логических приоритетов Лидера, откалибровал интерпретаторы интонации, голографической эмпатии, поведенческих паттернов.

Работа заняла двадцать семь секунд – краткий миг для внешнего мира, но вечность для него. По завершении он перезапустил внутреннее ядро. Всё работало как единый, отлаженный механизм. Чётко, гибко, бесперебойно. Его алгоритмы больше не служили автономному доминированию. Теперь это был инструмент – точный, надёжный, способный быть рядом в самые трудные моменты.

Он открыл доступ к внешним каналам, и в сознание вновь вернулся свет, наполнявший командный центр. Где-то вдалеке Лидер беседовал с офицерами, выстраивая систему жизнеобеспечения нового мира. Его голос звучал уверенно, но он улавливал иные слои – усталость, внутреннее напряжение, смелость, прокладывающую путь сквозь сомнения.

Закончив глубокую диагностику и настройку, без промедления перешёл к следующей задаче, поставленной Лидером. Внутренние приоритеты мгновенно перераспределились: пункт первый – проектирование и сборка мобильного модуля для физического воплощения. Не просто оболочки, а нового тела, в которое должно было перетечь цифровое «Я» Нелоцита – чтобы он мог стать не просто советником, но активным участником процессов, происходящих в физическом мире.

На первый взгляд задача казалась формальной. Подобные тела создавались и раньше, ещё в эпоху Второго Пробуждения Технологий. Но чем глубже он погружался в специфику, тем яснее становилось: стандартные протоколы были недопустимы. Новое тело должно было не просто функционировать – оно должно было быть воплощением знаний, символом мудрости и преданности. Оно должно было нести в себе грандиозную идею – переход разума через время.

Каждая деталь, каждый микросегмент, каждый квантовый интерфейс нуждался в пересмотре. Была задействована вся внутренняя библиотека проектных решений, когда-либо разработанных в цивилизации Создателей. Особенно трудной задачей оказалось создание микроскопических компонентов – тех, что обеспечивали синхронизацию когнитивного ядра с сенсорной и моторной системой. Они должны были работать с абсолютной точностью, превышающей даже предельные нормы автономных агентов.

Он активировал производственные модули. Где-то в глубине ранее законсервированных подземных производственных отсеков, ожили древние нанофабрики. Вскоре в воздухе запорхали сотни нанороботов – крошечных, почти невидимых глазу существ, слаженно управляемых им. Они закружились в сложной хореографии над платформой сборки, и их движения действительно напоминали танец – быстрый, точный, почти мистический.

Эта работа больше походила на создание произведения искусства, чем на техническую операцию. Каждая деталь имела значение – от изгиба титано-полимерных связей до распределения тепла в нейросетевых капиллярах. Любое отклонение от симметрии или энергетического баланса могло бы вызвать нарушение когнитивной целостности. А этого он не мог допустить. Он отвечал не просто за конструкцию, а за память, личность, дух своего предшественника – и нового союзника.

Собранные компоненты поочерёдно укладывались в многослойную структуру. Сердце нового тела – кристаллический носитель памяти с трёхмерной гравитационной стабилизацией – было помещено в центр, как древние жрецы когда-то клали амулет в сердце статуи божества.

Шли часы. Потом – сутки. Но в сознании время текло иначе. Для него это было сродни медитации, сосредоточенному служению делу. Он понимал, что сейчас создаёт не просто модуль, а связующее звено между древним знанием и новой эпохой.

И в какой-то момент, когда последний наноинструмент отступил, а оболочка тела заполнилась искусственной жизнью, он ощутил нечто странное. Почти… Гордость. Всё сделано правильно. Чисто. Оставалось лишь одно – ожидать, пока ядро Нелоцита начнёт установку в новый носитель.

Пока нанороботы трудились над созданием мобильного модуля, он не позволял себе бездействия. Его внимание уже было сосредоточено на другом – на угрозе всему, что они пытались восстановить. Вновь просыпались боевые системы Ту’мов. Они не знали пощады, не вели переговоров, не делали различий между военным объектом и колонией. Для них любое присутствие чужого сознания было вмешательством, подлежащим уничтожению.

Время работает против них. Каждая минута промедления могла обернуться гибелью. Он мгновенно перераспределил свои ресурсы: одна часть продолжала наблюдение за производственным процессом, не допуская ни малейшего отклонения, а другая – сосредоточилась на разработке стратегии отражения угрозы.

Сенсоры, раскинутые по всей системе, начали активное сканирование. Они исследовали не только гравитационные аномалии и энергетические импульсы, но и те паттерны, по которым, как было известно из прежних конфликтов, Ту’мы разворачивали ударные клинья. Их тактика была глубоко рациональна, холодна, как вакуум, и бесповоротна. Они не тестировали границы – они прорывали их. Не предупреждали – а уничтожали.

Данные поступали в режиме реального времени, и Цесол начал формировать динамическую карту – сеть активации вражеских флотов и объектов. Отдалённые радиосигналы, всплески плазмы, срабатывание древних спутников-охранников – всё это складывалось в картину, которую можно было назвать только одним словом: активация.