© Александр Викторович Степанов, 2025

ISBN 978-5-0065-7523-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

**Глава 1: Тихая деревня**

Деревня Эльдридж, затерянная среди густых лесов и холмов, казалась вырезанной из древней сказки. Дома из тёмного дерева с соломенными крышами стояли, будто обнявшись, вокруг центральной площади, где колодец с резными драконами на срубе служил главным местом встреч. Здесь время текло, как мёд: медленно, сладко, и чуть липко от спокойствия. Каждое утро начиналось с перезвона косы на лугах, а вечера заканчивались у печей, где пахло ячменным хлебом и дымком.

Элиас, шестнадцатилетний юноша с вороновыми волосами, спадавшими на лоб, и глазами цвета весенней листвы, шагал по тропе, ведущей к дому. На плече болтался лук, в руках – два кролика, подстреленных у ручья. Он уже представлял, как мать, Мариэль, улыбнётся, увидев добычу: «Спасибо, сынок. Лине как раз нужно сил набираться», – скажет она, и тут же засуетится у котла.

– Элиас! – звонкий голос заставил его обернуться. Из-за плетня выглянула Лина, его двенадцатилетняя сестра, с лицом, вымазанным в земляничном варенье. – Опять без меня охотился! Ты же обещал взять меня, когда я подрасту!

– Когда перестанешь путать следы зайца с лисьими – тогда и возьму, – усмехнулся он, щёлкая её по носу. – Иди умойся, а то мать подумает, что тебя барсук облизал.

Лину это не смутило. Она выскочила на дорогу, подпрыгивая, как воробей: – А я сегодня помогала отцу в кузнице! Наковальню держала, пока он подкову правил. Потом старуха Мэри пришла – говорит, в лесу теней видела…

– Лина! – из-за угла появился отец, Гаррик, с руками, вечно чёрными от угля. – Не пугай брата глупостями. Мэри сто лет, ей и ворона привидением кажется. – Он кивнул Элиасу: – Иди ужинать. Мать ждёт.

Но когда Элиас свернул к лесу, чтобы срезать путь, отец вдруг окликнул его с необычной серьёзностью: – И не задерживайся. После заката здесь… – Он запнулся, будто поймав себя на слове. – Ничего. Иди.

Что он хотел сказать? – подумал Элиас, углубляясь в чащу. Воздух пахнул хвоей и сыростью, а между деревьями уже ползли сизые сумерки. Внезапно ветка хрустнула справа.

– Кто здесь? – Элиас натянул тетиву, сердце забилось чаще. Из кустов выскочил рыжий лис, мелькнул хвостом и скрылся. Юноша рассмеялся: «Трусливее Лины…»

Но смех застрял в горле, когда за спиной раздался шёпот. Не ветра, нет – словно десятки голосов лизали уши холодными языками.

– Кто здесь?! – повторил он, резко обернувшись. Тени между соснами сгущались, будто жили собственной волей. Шёпот нарастал, сливаясь в гул. Элиас побежал, цепляясь сапогами за корни.

Когда он вырвался из леса, деревня встретила его молчанием. Над крышами висела чёрная туча, неестественно круглая, как паучий кокон. Воздух дрожал, и даже колодезный дракон, всегда такой добродушный, теперь скалился в зловещей гримасе.

– Элиас! – Мариэль стояла на пороге, бледная, с ладонью, прижатой к губам. – Быстрее в дом!

Он вбежал внутрь, и дверь захлопнулась с таким грохотом, будто её закрыли на сто запоров. Лина прижалась к окну, широко раскрыв глаза: – Смотри! Туча… она движется!

– Отойди от стекла! – рявкнул Гаррик, но сам не сводил взгляда с неба. Тучевое пятно пульсировало, словто живое.

– Это из-за старухи Мэри? – прошептала Лина. – Она говорила, что Тени вернутся…

– Какие тени? – Элиас схватил отца за рукав. – Ты что-то знаешь! Почему не предупредил?

Гаррик отвернулся, его лицо стало каменным: – Не твоё дело. Завтра всё пройдёт.

Но Мариэль вдруг заговорила, обнимая себя, будто от холода: – Они клялись не возвращаться… Твои предки, Гаррик, они же изгнали их…

– Молчи! – отец ударил кулаком по столу, и все вздрогнули. – Никто не должен об этом знать. Никто!

В эту секунду туча разразилась вспышкой багрового света. Элиас вскрикнул, закрывая лицо руками, а когда опустил их – на столе перед семьёй лежал предмет, которого раньше не было: чёрный ключ, покрытый рунами, что светились, как раскалённое железо.

– Нет… – Гаррик упал на колени. – Они выбрали его.

– Кто? – Элиас потянулся к ключу, но мать отшвырнула его руку.

– Не трогай! Это Пограничный Ключ. Тот, кто возьмёт его… – её голос сорвался.

– …станет Стражем, – закончил отец, и в его глазах читалась безысходность. – Или добычей.

За окном завыл ветер, и ключ, будто услышав зов, вспыхнул ярче. Элиас почувствовал, как что-то невидимое сжимает его грудь. Выбора не было – судьба уже вползла в дом на паутинных лапах.

**Глава 2: Проклятие**

Дом Элиаса, обычно наполненный ароматом сушёных трав и звонким смехом Лины, теперь казался склепом. Воздух был тяжёлым, словно пропитанным свинцом. Мариэль стояла у окна, её пальцы впились в деревянный подоконник, оставляя белые следы на потемневшей древесине. За стеклом небо пылало алым, будто горизонт разрезали когтями.

– Мама? – Элиас осторожно приблизился, бросив кроликов на стол. В углу зашипел котёл – мать забыла снять его с огня. – Что случилось?

Мариэль не отвечала. Её взгляд был прикован к лесу, где между деревьями метались тени, слишком длинные и узкие, чтобы быть человеческими.

– Она… – прошептала она наконец, и голос её дрогнул, как струна. – Я чувствую её дыхание. Слышишь?

Элиас прислушался. Сквозь привычный шелест листьев пробивался свист – тонкий, пронзительный, будто ветер дул сквозь трещину в мире.

– Кто она? – он схватил мать за плечо, заставив её обернуться. В её глазах он увидел то, чего не видел никогда – чистый ужас.

– Малания, – выдохнула Мариэль, словно само имя обжигало губы. – Три века назад её предок, лорд тьмы, пытался разорвать границы миров. Твои прадеды, Элиас, Стражи Эльдриджа, остановили его, заплатив жизнями… Но его дочь – она выжила. Скрывалась в тенях, копила силу.

В кухне запахло горелым – вода в котле выкипела. Мариэль машинально потянулась к полке с травами, её пальцы дрожали:

– Мы изгнали её двадцать лет назад… Твой отец и я… Мы думали… – Она сжала пучок сушёного чертополоха, и стебли рассыпались в прах. – Она поклялась, что вернётся, когда ключ найдёт нового носителя.

– Ключ? – Элиас дотронулся до кармана, где лежал зловещий артефакт. Он жёг кожу даже сквозь ткань. – Почему вы ничего не сказали?!

Дверь с треском распахнулась, ворвавшись в дом вместе с вихрем опавших листьев. Гаррик, обычно невозмутимый, как скала, стоял на пороге, держа в руках кузнечный молот. Его лицо, испачканное сажей, было бледным под слоем копоти.

– Она здесь, – хрипло произнёс он. – Границы истончились. Тени шевелятся у колодца…

– Отец, что происходит?! – Элиас шагнул вперёд, но Гаррик грубо оттолкнул его к лестнице:

– Бери сестру и беги к пещере у водопада! Там… – Он замолчал, услышав, как снаружи заскрипели ставни. – Там есть символы защиты. Быстрее!

– Я никуда не побегу без вас! – Элиас вцепился в отцовскую рубаху.

Гаррик схватил его за подбородок, заставив встретиться взглядом:

– Ты – Страж теперь, сынок. Твоя кровь – замок, а плоть – засов. Если умрёшь, все миры рухнут. Понимаешь?!

– Нет! – Элиас вырвался. – Я не просил этого!

Грохот с верхнего этажа прервал спор. Лина, босиком, в ночной рубашке, спустилась по ступеням, держа в руках тряпичного зайца, подаренного матерью на пятилетие:

– Эли… Мне приснилось, что дом плачет… – её голосок дрожал.

Мариэль ахнула, увидев дочь. Она бросилась к Лине, обвивая её руками, словно пытаясь спрятать в складках своего платья:

– Милая, всё хорошо, это всего лишь…

Стекло в окне взорвалось. Осколки, словно стая бритвенных птиц, впились в стены. Посреди кухни материализовалась фигура в плаще из сплетённых теней. Запахло гнилыми ягодами и медью.

– Всего лишь что, Мариэль? – голос Малании напоминал скрип ржавых петель. – Всего лишь конец?

Гаррик рыкнул, замахнувшись молотом, но ведьма щёлкнула пальцами. Молот раскалился докрасна, выпав из его рук с шипением.

– Ты всегда был тупым, кузнец, – прошипела Малания. Её лицо, скрытое капюшоном, мерцало, как отражение в разбитом зеркале. – Сломаю тебя, как ты ломал мой алтарь.

– Не смей! – Элиас бросился вперёд, выхватив нож из-за пояса.

Ведьма рассмеялась. Звук этот заставил Лину вскрикнуть и закрыть уши.

– Малышка-Страж, – протянула Малания, и из-под капюшона блеснули глаза – левое как мёртвый лёд, правое пылающее алым пламенем. – Тысячелетия я ждала нового ключника. Будешь гораздо вкуснее предков.

Мариэль выхватила из-под фартука мешочек с солью и чертополохом.

– Соль земли, железо крови – свяжи язык, закрой уста! – закричала она, рассыпая порошок.

Малания взревела, когда крупинки соли впились в её плащ, словно кислотой.

– Травница?! – её голос исказился от ярости. – Ты смеешь?!

Она взмахнула рукой. Тени сплелись в кнут, ударивший Мариэль в грудь. Женщина упала, обнимая живот, изо рта хлынула кровь цвета черноплодки.

– МАМА! – Лина рванулась к ней, но Гаррик подхватил дочь на руки.

– Держи! – он бросил Элиасу связку ключей, старых, ржавых. – Пещера… Алтарь… Закрой врата!

– Вместе! – Элиас попытался схватить мать, но пол под ногами затрещал. Балки с грохотом рухнули, отделяя его от родителей.

– Любим тебя… – донеслось сквозь рёв надвигающегося хаоса. – Беги!

Стены дома сложились, как карточный домик. Элиас, прижимая рыдающую Лину, выкатился на улицу. За спиной раздался хохот Малании и страшный, влажный хруст.

– Лина, мы должны… – он обернулся и застыл.

Руки, обнимающие его шею, были холодными. Лина висела у него на спине, но там, где должно быть лицо, зияла дыра, полная двигающихся теней.

– Беги, Элиас, – прошептали тени голосом сестры. – Она уже внутри меня.

Девочка рассыпалась пеплом. Где-то в дыму и огне Малания засмеялась снова.

Элиас упал на колени, сжимая ключ в ладони. Руны на нём светились, прожигая кожу. Где-то в глубине сознания он понял – слёзы, крики, даже боль сейчас были роскошью.

Остался только ключ.

И долг.