Отзывы на книги автора «Александр Соболев»

Небольшая стайка ос или пчел вполне может зажалить до смерти любое, сколь угодно крупное, живое существо. Россия с самого начала была живой, а не големом, слепленным из глины и крови, и поэтому оказалась уязвимой.

Особое свойство прозы Александра Соболева зачаровывать в процессе чтения, погружая в состояние отчасти эйфорическое, имеет оборотную сторону - прекратив, переживаешь почти неизбежную абстиненцию. Так уж мы, люди, устроены, вынужденные платить за все хорошее, чем дарит судьба. Именно потому для себя я уже с десяток лет назад наметила, что стану по кругу читать путевые заметки и рассказы о малоизвестных поэтах Серебряного века от Луки из Лейдена (lucas_v_leyden - ник автора в ЖЖ) в умудренной и закаленной старости.

А если серьезно, то да, его невозможно не любить и он один из очень немногих в пространстве всеобщей грамотности, кто владеет языком на уровне, заставляющем усомниться в совершенной земнородности этого дара. Может потому так органично ложится на восприятие идея "записок ангела" и никому из рецензентов, а пишут о Соболеве традиционно много и все люди достойные - никому не приходит идея усомниться, помянув любимого критиками ненадежного рассказчика. Но по порядку.

В основе сюжета прием найденной рукописи - хочется сказать "рукопись, найденная в бутылке", но в одном ученом сообществе все того же ЖЖ мне всякий раз за это пеняют, указывая на физическую невозможность поместить сколько-нибудь значительного объема текст в какую угодно крупную бутылку, потому мы с Эдгаром нашим По, всхлипнув, про бутылку ничего не скажем, а скажем вовсе про антикварную лавочку в Вене, где герой, прибывший на филологический симпозиум и манкировавший банкетом, предпочтя ему одинокую прогулку по городу, неожиданно натыкается на стопку тетрадей, исписанных по-русски каллиграфическим почерком с дореформенными ерами и ятями.

Содержание не оставляет сомнений в том, что написаны они ангелом, Не тем, что по небу полуночи летел и тихую песню пел, и не Огненным как у Брюсова, и не вестником, как Гавриил, а вовсе даже рядовым ангелом-хранителем, который, если верить фольклору, стоит у каждого из нас за правым плечом, в то время, как за левым - приставленный ко всякому персональный бес. Только в случае Серафимы Ильиничны невидимость и бесплотность дала сбой. Она не знает, почему и зачем, и в целом не озабочена метафизикой. Она знает лишь свою цель - охранять жизнь единственного человеческого существа, данного под опеку.

Божьей волей для нее это младенец Анастасия, Стейси - как эмансипированная и склонная к эпатажу мать зовет девочку. Дочь гимназического учителя из провинциальной Вологды. Никакой скудности и убожества, оба родителя унаследовали приличный капитал и вполне могли бы жить как рантье, работа Льва Львовича скорее волонтерство. Как бы там ни было, а Серафиме, благоприятным стечением обстоятельств, удается не только сделаться крестной матерью своей подопечной, но и поселиться от нее в непосредственной близости, став неизменной участницей жизни семьи.

Спокойный размеренный обывательский быт, со вкусной едой на отменно сервированном столе, с умными разговорами, среди которых тема борьбы за счастье народное если и всплывает, то усмиряема бывает хозяйским: "а не заказать ли нам завтра Жанне Робертовне селянку?" На дворе, тем временем, 1917. Каждый читал про Революцию и Гражданскую, много на эту тему написано хорошего и разного, от "Хождения по мукам" и "Доктора Живаго" до "Высокой крови" Самсонова, "Тень за правым плечом" - это такой, если и не ангельский, то наверняка уж не вполне человеческий взгляд на события, в котором "ничто не предвещало" и "все говорило за то, что"; "никому, кроме Шленских с Быченковыми и человеческого отребья не на радость" и "но по большому счету все это не имеет значения, была бы Стейси жива-здорова".

У того, кто прочтет этот мой текст, может сложиться, что книга едва ли не блоковское: "Предатели! Погибла Россия", что неверно. Здесь столько и о стольких немыслимо интересных вещах. Чего стоит история с поддельными манускриптами и письмами-найденными-в-бутылке батюшки о.Максима. А как немыслимо хороша болотная робинзонада доктора Айболита Веласкеса. А как уместен и не чрезмерен мистический элемент.

Роман можно бесконечно разбирать на составляющие, любуясь красотой и соразмерностью всякого элемента и эталонным качеством скрепляющих слов, но не менее важно сказать о цельном здании, которое, сколько поняла, неочевидно большинству читателей. Смотрите, здесь просто. Это история отставленного ангела. Берегини, от которой отказались, и какова бы ни была причина, все, что после - это без. И речь не только и не столько о девочке Стейси, которую мать с отчимом увозят в Аргентину.

Так что же, оставь надежду, всяк? Ну нет, пока живем надеемся. Запас благости, как и запас удачливости возобновимая величина, и грифоны охраняют лиру.

Не часто встречаешь такие книги, в которых ты пропадаешь с головой и получаешь удовольствие от процесса чтения безотносительно к сюжету, просто от того, как слова складываются в предложения. Если такие романы еще и попадаются на пути читателей, то сборники рассказов это большая редкость. Увлекшись чтением, я просто не заметил, как быстро летит время. Сборник хоть и не большой, но читать приходилось дозировано, по пару-тройку рассказов в день, дабы растягивать удовольствие. Повествование оказалось хорошо само по себе – сочный красочный язык, образные описания быта. Текст настолько пластичен свободный, что от него нельзя было оторваться. У автора потрясающе чистый, правильный художественный язык, любит нетривиальные сюжеты и ярких героев. Да и герои все с разной судьбой, но в тоже время они простые, земные и мы их встречаем в нашей повседневной бытовой жизни. Сложно писать о сборнике рассказов, не заспойлерив сюжет того или иного произведения. Но каждый читатель в историях героев этой книги найдет и себя и своего знакомого. В этих рассказах автор не просто выразил личные эмоции, но и постарался исследовать более обширные и универсальные истины, а также показал моральные и этические вопросы.

Я попаду в конце посылки

Не попадает ни один из рассказов сборника, если маркером попадания принять концовку с четкой моралью. Попадает каждый в отдельности и все вместе - если за точку отсчета взять радость от встречи с текстом. А с Александром Соболевым иначе не бывает. Тем, кто успел очароваться его прозой с романами "Тень за правым плечом" и "Грифоны охраняют лиру", не надо объяснять; кто, еще прежде, зачитывался путевыми заметками lucas_v_leyden в ЖЖ - не надо объяснять тем более, но если это ваше первое знакомство, то формат короткого рассказа подойдет как нельзя лучше.

Лесорубы колесят по тайге попарно, разыскивая ветровые гнезда, вы видели на деревьях такие закрученные штуки. Продают их владельцу элитного древопитомника - в современном ландшафтном дизайне модное веяние. Один из них рассказывает о встрече с ведьмой. ("Скудная земля"). Программист начинает слышать мысли других людей. едет в Питер, встречает там девушку, которая станет его женой, потому что еще до знакомства услышал ее мысленное: "Какой красавчик!" ("Игра лучей") Попутчики в мужском купе говорят - верно - о женщинах, когда в купе влетает проводник, лица на нем нет, и сообщает, что встретил привидение (*В горячей духоте вагона"). Герой-рассказчик отправляется с бывшим однокашником на поиски палисандрового гроба Малевича, а находит героиню предыдущего рассказа ("Тихо, холодно, темно")

Кинолог из Москвы приезжает в родной городок, встречает первую любовь и оказывается вовлечен в круговорот ее семейных драм с участием гипнотизера Грамматикати, с которым мы уже сталкивались прежде и столкнемся в будущем ("Холодный сумрак тих"). Подростковая рок-группа собирается, спустя тридцать лет, чтобы сыграть снова - компьютерная программа разглядела в них потенциал лучших исполнителей всех времен и народов. И все бы ладно, но с ними басист, погибший в юности - они точно знали ("Старая земля,новый колос"). Одинокая библиотекарша 30+ встречает мужчину мечты, который ухаживает за ней как герой ромфанта ("Сладкий сумрак")

Четырнадцать, по числу строк сонета, рассказов сборника, со стихотворной строкой в заглавии каждого - это четырнадцать автономных историй, не связанных местом, временем, фигурой рассказчика. Действие разворачивается в условной современности без четкой привязки к конкретному "сейчас", нередок прием "рассказа в рассказе", когда предметом основного повествования становится воспоминание героя или поведанная им байка. Магический реализм с очень точечным вкраплением в обыденность сверхъестественного: без начала и конца, без четких выводов. Почти везде сюжетообразующей деталью выступает путешествие, почти всегда история обрывается "на самом интересном месте". Не связанные единой концепцией, рассказы, тем не менее, рифмуются деталями, появлением на роли второстепенных героев тех, о ком упоминалось в предыдущих, пронизывая неочевидной связностью.

И, таки да, Соболев умеет рассмешить как никто: Петербургская платформа была бы неотличима от московской, если бы не ряды встречающих с однотипными табличками «прогулки по крышам»: словно бы с поездом следовала делегация котов и кошек. "Сонет с неправильной рифмовкой" - это то, что нужно.

Честно сказать, я плохо представляю себе отечественную литературную ситуацию – от слова «совсем»: за последние годы я прочла немногим больше пары десятков книг, из которых большинство не произвело на меня сколь-нибудь заметного впечатления, так что книга А.Соболева на этом фоне стала событием. Давно я не читала такой качественной прозы, стилистически возвращающей к классике Ф.М. Достоевского, В.В. Набокова, А. Толстого, Н.Лескова или Г. Газданова, такого вкусного языка, такой наполненности интертекстуальностью. И хотя книга не оказалась для меня какой-то уж очень особенной смысловой игрой, с каждой страницей я радовалась, что читаю ее. И так мне было жаль расставаться, когда все тетрадки закончились, и так сильно хотелось продолжения (еще! еще! не останавливайся!), что я немедленно достала «Грифоны охраняют лиру», задумавшись, что же я буду делать в новогодние каникулы, если/когда проглочу и их, ведь это будет время для литературного гурманства и текстового баловства.

Книга мне понравилась, прежде всего, своим языком, очень ёмким, отточенным и изобразительным, в котором нет ничего лишнего, и все сказано очень точно. Благодаря ему, она, не имея четко выраженного сюжета, выступила для меня чередованием описаний и комментариев в стилистике «Историй русского народа» Н.А. Полевого: каждый эпизод приносил какую-нибудь микроисторию – житейскую, историческую или психологическую, создавая многослойную пеструю гирлянду, начиная от революционных брошюр и заканчивая инструкциями по изготовлению искусственных цветов. Создавалось своеобразное ощущение читательского транса, удерживающего именно в процессе и заставляющего забывать о результате, просто переключаясь от эпизода к эпизоду, и каждый конец эпизода воспринимая как начало следующего (кто-то сравнил это с хитростью Шахерезады - очень метко!).

Вторым плюсом я бы считала удивительную наполненность книги: до самой последней страницы она остается информативной и удерживает читателя от того, чтобы рвануть в финал и сбросить, наконец, напряжение. Автор не начинает сам и не принуждает читателя заранее «сидеть на чемоданах» в своем тексте, хотя для современных книг совсем не редкость, когда финал становится ясным задолго до конца книги и на «ну, дальше все ясно» обычно приходится заканчивать чтение. Здесь о близости конца догадываешься только по толщине стопки оставшихся страниц, что по-своему увеличивает напряжение: что же такого крутого должно случиться, чтобы история закончилась, ведь страниц осталось так мало, а версий и недосказанного так много!

Третье достоинство – своеобразное перетекание жанров: хотя рассказ ведется в основном от одного лица, составляющие его истории звучат по-разному. Действия мало, скорее, присутствуют их описания, воспоминания о них, их пересказывание и мысленный разбор. Общее впечатление – полифоническое, поскольку в начатую мелодию постепенно вплетаются новые ноты и темы, потом они уходят, со временем возникают другие и задают новую тональность звучания: по-разному звучат благостная дореволюционная Вологда, пугающий «кожаный» революционный хаос, мрачная безликость становящегося советским Петербурга, хроническая нервозность пражской жизни героев. Здесь искусно переплетены и исторические обстоятельства, и бытовые зарисовки, и мистика. Двигаясь от тетрадки к тетрадке, постепенно читатель раскрывает для себя главную героиню – Серафиму, сначала безоговорочно принимая ее сущность ангела-хранителя, потом после пражских эпизодов с Веласкесом начиная в ней сомневаться и, наконец, сожалея о ней. И в этот момент возникает ощущение, что, читая, ты все время шел не к тому финалу, и книга совсем не о том, а больше о ней самой, о ее внутренней картине мира и себя в этом мире. В этот момент происходит сдвиг фокуса восприятия, как если бы до сих пор ты, как в известных «волшебных картинах» смотрел, скосив глаза, и видел одно, а теперь внезапно взглянул прямо и понял другое.

И все же… книга не оставила впечатления правды, скорее, воспринималась как эстетический артефакт, сувенирное или подарочное произведение, и даже ее филологические достоинства не смогли скомпенсировать недостаточность сюжета. Мне все время казалось, что автор как-то экспериментирует с построением литературного текста и, несмотря ни на что, в нем нет литературной легкости, творческого вдохновения, трансляции некоей идеи или отношения. В ней я не обнаружила смыслового центра, который бы зацепил меня и заставил размышлять. Скорее я получила что-то вроде зрительского удовольствия от словесного арт-перфоманса в модной постановке, и если сжать все гофрированные филологические складки, на поверхности окажется очень мало для раздумий, все уйдет в расписную нарративность. Наверное, автор рассчитывал на возможности открытых структур, но мне его герм и аллюзий оказалось недостаточно, чтобы полюбить такую ретро-стилистику. Литературный дар - это все-таки что-то совсем другое...

Попробовала Милоша. Оставила себе два стихотворения – 《А книги》 (встретив которое и купила сборник) и 《Из записной книжки офицера Рудольфа Грёте》. Оба они – про маленького человека в жерновах истории, оба очень показательны: по-моему, это если не главная, то одна из главных тем в творчестве польского поэта.

Он прожил почти век и говорит 《мой век》 вполне обоснованно. В 《Хрониках》 очень много о времени, его быстротечности, отношениях человека со временем – сегодня️/вчера, есть️/было. Всё превращается в прах и пыль, а человек ещё и ускоряет это – войнами, дисгармоничными переделками, вождизмом.

Особенность – прозаические автобиографические кусочки между стихами. Будто заглядываешь на 《кухню》 поэта, что не лишает поэзию магии, а дополняет её.

Всегда с опаской подхожу к книгам, написанным профессиональными филологами. Большинство из них не видит границ и пытается впихнуть в сюжет всё, что они выучили в институте. Это касается не только словесных конструкций, но и разнообразных историй, которые не двигают сюжет, а уводят его в сторону, размывая главное. То, что Александр Соболев образованный и умный человек, сомнений не вызывает и книга у него вышла прекрасная, но некоторых вещей было слишком много.

Основной сюжет - это записки женщины, жившей в начале двадцатого века. Они были куплены учёным, нашим современником, в букинистическом магазине в Вене. Сама женщина не считает себя человеком, а тем, кто стоит у него за правым плечом, ангелом-хранителем. Она должна охранять маленькую девочку, с семьёй которой сближается. Основное действие - это описание жизни семьи и их знакомых в пред- и послереволюционный период.

Написано интересно, с юмором, хотя присутствует и трагизм происходящего. Автор не даёт окончательного ответа, кем была автор записок: действительно ангел? Или сумасшедшая? Каждый решает сам.

Не понравились мне две вещи. Первая - это огромное количество устаревших слов, которых я даже у классиков не встречала. И если автор записок могла бы так говорить теоретически, то наш современник смотрится с такой речью глупо и нелепо. Хотя, быть может, он просто человек такой, эксцентричный. Зато я теперь знаю, что "вотще" - это не неправильно написанное "вообще", а "напрасно".

Вторым минусом для меня стало то самое "размывание сюжета". Например, идёт второстепенный герой на охоту, и эта охота описывается с мельчайшими подробностями. Рассказывает священник историю святого, так в подробностях. При этом ни охота, ни святой роли в сюжете не играют.

Понравились мне рассуждения о революции. Забавно и горько читать о молоденьких девушках, воодушевленный борьбой и раздающих листовки. Они так ждут революцию, так ей радуются, а потом искренне удивляются, почему стреляют на улицах и куда подевалось из магазинов их любимое мыло. Есть и другие, у которых душа болит за народ, но при этом они копейки лишней прислуге не заплатят, за народ её не считая.

А описанное семейство и вовсе удивительно. Живут на пассивные доходы, ничем особо не занимаются и не интересуются, а если и идут работать, скажем в гимназию, то от скуки.

Книга мне тем не менее понравилась. Главное продраться сквозь пролог и вчитаться, хотя вторая её половина динамичный и интереснее первой.

Легко ли быть ангелом… Нет, начну не так.

Легко ли человеку жить, не видя смысла своей жизни? Каждый ответит на этот вопрос по-своему, но, согласитесь: сколотить себе хотя бы мало-мальский умозрительный смысл жизни, хотя бы для того, чтобы что-то ответить, постарается любой опрошенный. А каково живется ангелу-хранителю, потерявшему этот самый смысл?

Вологда, Российская империя, год 1916. Почтенное семейство только что крестило своего первенца и проживает тихие, спокойные и тягуче-прекрасные дни, полностью погрузившись в обывательские дела. В обществе модно сочувствовать революционно настроенным гражданам, но все эти новые политические веяния непостижимы и далеки для главных героев. И вот,  пережив с ними роковые дни года 1917, мы во всей красе видим трагедии и тяготы наступивших лет. Оптика у нас для этого не совсем обычная, не человеческая даже: повествование ведется от лица… ангела. С виду это абсолютно обыкновенная девушка, а по факту - ангел-хранитель, приставленный оберегать того самого младшего отпрыска семейства. Время идет, события принимают трагический оборот, а ангел наш неустанно следует за вверенным ему человеком, попутно живописуя нам происходящее. 

Отдельно стОит отметить богатый язык повествования.  Читается роман удивительно легко, а галерея образов собрана яркая и довольно выпуклая. Само наличие ангела в романе дает автору некий карт-бланш на развитие мистической линии, чем он с успехом и воспользовался.

Что касается какого-то смыслового фокуса романа, то здесь я начинаю теряться и мечтаю с кем-нибудь его обсудить. Впрочем, в книге поднимаются столь многие извечные вопросы добра и зла, жизни и смерти, что смыслов при желании можно найти множество.

Книга читается достаточно легко для тех, кто готов постоянно отвлекаться от сюжета на разнообразные отступления, которые, видимо, и составляют основное содержание. А сюжет лишь повод и основание. Приятный язык с осязаемым ароматом начала ХХ века.

Дальше мои личные впечатления и некоторые "придирки".

Обычно задаю себе вопрос после прочтения, а потеряла бы я что-нибудь, если бы не читала. И в данном случае как-то не получается ответить бинарно, вроде могла бы и не читать, а вроде что-то и осталось отголосками, отзвуками.

Не вполне созвучная мне книга.

Не буду пока ругать то, что резало слух и вызывало отторжение. С другой стороны, пожалуй, намечу: отношение к телесному, если так можно обтекаемо выразиться. Это я к тому, чтобы не создалось впечатление, что мне было неприятно читать отражение событий 1917 года и тп.

Видимо, я наивный читатель, люблю если уж не положительных, то хотя бы симпатичных героев. А тут, если не брать отдельных второстепенных персонажей, для меня не нашлось никого, кому бы сопереживала.

Несмотря на "жирный" текст, полный подробностей, описаний, отступлений и ещё раз отступлений, сами герои для меня так и остались несколько схематичными, разве что Мамарина заслужила неоднократное достаточно детальное описание.

Конец книги показался ускоренным, хотя и мне уже хотелось "добить" этот текст, выяснить, как автор сведет или обрубит нити сюжета.

И совсем личное: не люблю я слово "волглый", а оно тут меня караулило четыре раза.

Вкусив оба превосходных романа автора, плюс начитавшись отзывов об учёном, исследующем закоулки Серебряного века, вплоть до полного ментального погружения в те самые времена, - здесь я оказался в полнейшем недоумении.

Ибо всё тот же складный слог оказался применённым к современной действительности, да ещё и средь персонажей - проститутки, чёрные археологи, менеджер-бизнесмен, командированный медик и проч. Даже Путин и Украина упоминаются.
Несколько неожиданно.

К тому же концовки рассказов нарочито смазанны; это, конечно, такой приём, но убедительности применения он мне не создал.

В общем, дочитал до конца, ибо в мастерстве письма автору никак не откажешь. Но обман ожиданий (по содержанию) меня так и преследовал до самого конца.